В следующий раз это случилось весной. Помните, прошедший март выдался теплым и солнечным. Городские сливы не справлялись с огромным количеством талого снега, отчего на тротуарах возникали настоящие моря. Мы с Милочкой решили поехать в «Детский мир». Тем более накануне я купила ей новые резиновые сапоги, которые дочке не терпелось обновить. По дороге она старалась не пропускать ни одной лужи. Впереди тротуар перегораживал целый водоем грязной, мутной воды с большой бурлящей воронкой посередине. Неожиданно Милочка к ней побежала. Зачем? До сих пор не могу понять! Обычно послушная, в тот день она будто не слышала моих сердитых окриков. Я попыталась догнать дочку, но куда там! Милу спасло лишь то, что, когда она падала в открытый люк, успела зацепиться за его края локтями. Схватив перепуганную дочь под мышки, я стала тянуть ее наверх, но бурный поток воды сводил все мои усилия на нет. К тому же промокшее пальто сделалось таким тяжелым…
Никто не заметил, откуда появился тот удивительный юноша. Он с завидным спокойствием приблизился к Милочке и, словно перышко, поднял в воздух. Не успела я опомниться, как наш спаситель исчез. Позже очевидцы происшествия описывали весьма необычную одежду молодого человека. На нем была светлая, ниже колен, рубаха без пуговиц и накинутый, поверх нее, длинный красный плащ. Наряд довершали высокие изящные черные сапоги с белым узором. Русые волнистые волосы, расчесанные на прямой пробор, открывали чистое ангельское лицо. Знаете, на самом деле, ангельское! — взволнованно воскликнула Надежда. — Сразу возникло ощущение, что я его знаю. Только вот откуда? Дома, размышляя, я случайно, остановила взгляд на иконах. — Женщина замялась. — Юноша как две капли воды походил на Архангела Михаила! Остается добавить, сегодня, под нашими окнами, я вновь увидела ту страшную незнакомку, о которой хотела забыть, и поняла: она так же реальна, как и мы! Что ей нужно?! Валентина Антоновна, мне страшно…
Сколько Мила себя помнила, она всегда видела сны. Особое место среди них занимал один и тот же, часто повторяющийся. Ей снился прекрасный белоснежный монастырь, окруженный высокими стройными деревьями, кипарисами, с кронами, напоминавшими пламя свечей. Монастырь возвышался на скалах, у подножия которых плескалось синее-синее море… Он звал Милу, пытаясь открыть некую важную тайну. Девочка твердо знала: там, за каменными стенами, находился ее родной дом. Она шла и шла к нему. Казалось, еще чуть-чуть, и Мила окажется у ворот. Но на этом видение обрывалось, оставляя чувство недоумения и тоски.
А что касалось остальных снов, со временем девочка научилась их разделять. На «прямые», когда она в точности, с мельчайшими подробностями, могла рассказать о будущем, причем не только своем, но и чужом. И «непрямые», символические, которые приходилось расшифровывать. Позже к ним присоединились новые, необыкновенные сны, оставляющие доказательства своей реальности…
Вначале Милу окружала темнота. Потом она дошла до бабушкиного дома и оказалась в глухой, темной прихожей коммунальной квартиры. С запахами посторонних людей, с шорохом чужой одежды, с чьим-то смущенным топтанием. Там, за закрытой дверью, находился ее волшебный детский мир: со светлой ореховой мебелью, запахом детского крема, тонкой фарфоровой вазой с жизнерадостными гимнастами и, конечно, приемником-транслятором, рассказывающим сказки и поющим, голосом Людмилы Зыкиной любимую песню «Течет река Волга». И вот кто-то говорит, что бабушки больше нет, она умерла! Мила заходит в пустую комнату. Девочка силится понять: как же будет теперь жить?! Без первых тюльпанов и нарциссов под окном бабушкиной комнаты на первом этаже? Это представляется ей совершенно невозможным!
Мила переносится в просторный белый зал, где на возвышении, в гробу, лежит бабушка. Она смутно видит родное лицо и цветы. Огромное горе вырывается наружу горячими солеными слезами. Мила не может остановиться, плачет и плачет…
— Милочка, проснись, проснись, маленькая! Не плачь, ну что ты, что тебе такое приснилось? — Мама ласково теребит девочку за плечо, гладит по голове, с тревогой смотрит в опухшее от слез лицо. Как же ее пугают Милочкины сны! — Доченька, проснись, не бойся! Ты просто видела дурной сон, он ничего не значит!
Мила открывает глаза и непонимающе смотрит на маму.
— Я видела умершую бабушку! Уверенная в реальности событий, она вновь начинает горько плакать.
— Деточка, такие сны к долгой жизни! — продолжает утешать дочку Надежда, сама не веря тому, что говорит.
Через месяц бабушку парализовало, а еще через две недели она умерла.
Жизнь двенадцатилетней девочки сильно изменилась. Теперь Милочка возвращалась домой неохотно. Никто не встречал ее с доброй улыбкой и горячим вкусным обедом на плите. Она вспоминала, как любила лепить с бабушкой вареники, с творогом, вишней, картошкой, и болтать о чем-то незначительном. Им было очень хорошо тогда, вдвоем. Воспоминания согревали, а порой, наоборот, пугали своей неповторимостью.
Милочка автоматически открыла входную дверь и вошла в пустую квартиру. С некоторых пор ей казалось, что тоска не состояние души, а вполне одушевленное существо, всегда находящееся рядом. Она подошла к холодильнику и достала кастрюлю с бульоном, в котором белели четвертинки курицы. Сварив вермишелевый суп, Милочка грустно уселась за кухонный стол. Есть одной совсем не хотелось. Девочка вяло помешивала ложкой в тарелке, раздумывая, чем бы заняться после обеда. А «после» она побрела к своей кушетке и упала на нее в изнеможении. Тишина квартиры давила, звенела в ушах, рождая непонятные звуки. Милочка прислушалась: по коридору кто-то ходил.
«Нет, не может быть, — внушала она самой себе, — мне только кажется!»
Но шаги не затихали, наоборот, они приближались.
«Нет, нет, пожалуйста, не надо, я боюсь!» — мысленно умоляя, девочка прижалась спиной к стене и закрыла лицо руками. Шаги подошли совсем близко и остановились. Чья-то ласковая рука легла ей на голову, и Милочка ощутила тепло, исходящее от нее.
— Внученька!
Задохнувшись от испуга, трясущимися губами, девочка еле слышно пролепетала:
— Бабушки нет, она умерла. Я знаю, ты не бабушка…
— У нас слишком мало времени… Прошу, запомни мои слова! Никогда не вставай на сторону зла, каким бы близким оно ни казалось. Со временем постарайся выполнить предназначение. И последнее, передай Надежде: договор заключен обманом, она ничего не должна отдавать!
От удивления Милочка позабыла о страхе. Она отняла руки от лица и увидела перед собой женщину, очень похожую на бабушку, но лишь внешне. Девочка никогда не слышала, чтобы бабушка так с ней разговаривала, серьезно и торжественно. В каждой произнесенной фразе заключалась тайна. И если две первые относились к ней, то последняя, касающаяся мамы, удивила больше всего. Любопытство пересилило остальные эмоции, и Мила заинтересованно спросила:
