И вот, на обратном пути, в переулке за полуразрушенным театром, там, где древние здания Старого квартала встречались с хаосом, оставленным войной, он и увидел ее: она сидела на корточках, нагнувшись над чем-то, лежащим на земле. При этом она что-то делала руками, но что именно, разглядеть при скудном вечернем освещении было невозможно. Тогда, ступая тихо, точно кот, он прошел до самого конца параллельной улицы и осторожно высунул голову из-за угла напротив.
Она держала что-то в зубах, и он сначала подумал, что она ест отбросы, но все оказалось куда хуже.
Глаза у Рандура полезли на лоб.
Чтоб я сдох…
Рика жевала человеческую руку, причем даже не отделив ее от трупа. Она грызла ее, точно изголодавшаяся лисица. На миг Рандуру показалось, что все городские звуки смолкли, и он только слышал, как радостно вскрикивает и постанывает Рика, поедая мертвую человеческую плоть.
А плоть, которую она ела, и в самом деле была мертва: когда-то она принадлежала светловолосому юноше, судя по всему, совсем подростку. Голова мальчика запрокинулась, мертвые глаза и рот широко раскрылись, точно навстречу какому-то неизбывному ужасу. Горло, пересеченное ярко-красной полосой, было перерезано, окровавленное лезвие валялось на мостовой рядом с телом. Рукав его куртки не то оторвали, не то разрезали вдоль, чтобы обнажить руку, шапка откатилась в сторону.
Рандур смутно подумал, что надо бы позвать кого-то, причем поскорее, но не мог двинуться с места: отвратительная картина притягивала его к себе против воли. Он подождал еще, желая убедиться, что это не сон и не причудливая галлюцинация, что женщина, которую считают главой Джамурской империи, здесь, прямо на его глазах, жует руку трупа.
Едва оправившись от первого потрясения, Рандур стал пытаться предугадать ее дальнейшие действия, проникнуть в ее мысли. То, что она ненормальная, и так было известно, но как богобоязненная девушка из порядочной семьи могла превратиться в такого монстра?
Минуты шли, а Рика все ела, нависнув над трупом. Она начала с руки, потом переключилась на ногу, туда, где побольше мяса, и Рандур удивился: так поступают со своей добычей волки; может, она и впрямь голодна? И он вспомнил, как вяло она ела за обедом, но не увидел тут никакой прямой связи.
Вдруг она застыла. И подняла голову.
У Рандура едва не остановилось сердце; он резко отвернулся, молясь, чтобы она не успела заметить его лицо, и бросился вниз по улице; не добежав до конца, запрыгнул на какой-то ящик, ухватился за водосток, подтянулся и через пару секунд уже лежал, распластавшись, на крыше.
Он запыхался, сердце выпрыгивало у него из груди. Но, кажется, Рика его не разглядела. То есть он надеялся, что не разглядела, наверняка он не знал.
Рандур пролежал так минут десять-двадцать, а то и больше, то и дело приподнимая голову, чтобы заглянуть через край крыши: не покажется ли она.
Наконец, убедившись в том, что спасся, Рандур подполз к краю и сел, спустив ноги. Спрыгнув бесшумно вниз, он прокрался к углу, из-за которого наблюдал за Рикой, и высунул голову: ее не было. Зато труп лежал там, где она его оставила. Рандур подошел, тронул его ногой; глубокая рана на горле и отсутствие мягких тканей в определенных местах бросались в глаза. Половина руки и часть бедра были обглоданы.
Об этом следовало немедленно доложить кому надо.
Он зашагал назад, в направлении главной улицы, и вскоре привлек внимание драгуна, патрулировавшего город. Наспех объяснив молодому худощавому пареньку, в чем дело, он повел его туда, где еще лежал труп.
– Это точно не ты натворил, а? А то знаешь, бывает, угрызения совести и все такое прочее, – осведомился солдат.
Рандур объяснил, кем он приходится Эйр, и назвал место, откуда пришел.
– Так что, как видишь, мне есть чем занять время, я не шарю по переулкам и не душу прохожих в темных углах.
– Верно, сэр. Я сейчас позову парней, мы положим этого малого на носилки и составим протокол. Вы точно не видели, кто это сделал?
– Не видел, – солгал Рандур. И уже ждал логичного вопроса вроде «как же вы тогда обнаружили тело?», но его не последовало, и он сделал вывод, что подвернувшийся ему солдатик умом не блещет.
– Эхма! – Драгун встряхнул головой. – После всех боев, когда столько народу положили, зачем еще людям убивать?
Рандур торопливо шагал к цитадели, то и дело оглядываясь через плечо. Ночь уже полностью вступила в свои права, он отсутствовал около двух часов. Эйр наверняка волнуется и будет ворчать, зачем он ушел, не сказав ей ни слова.
Когда до ворот цитадели осталось меньше мили, он заметил царящее вокруг радостное оживление, которое только нарастало по мере его продвижения вперед. Сотни людей толклись на улицах, среди них было немало военных. Все громко разговаривали, смеялись. Странно, ведь всего пару часов назад здесь никого не было. А теперь Рандуру приходилось идти, лавируя в толпе.
Он обратился к супружеской паре среднего возраста:
– Что здесь происходит? Почему все на улице, никто не ложится спать?
– Ночные гвардейцы возвращаются, – сообщил мужчина. – Говорят, этой ночью они будут здесь. А еще говорят, они спасли десятки тысяч жизней на Джокулле.
Рандур поблагодарил и зашагал дальше.
На площади у главных ворот толпа оказалась всего гуще, и Рандуру пришлось проталкиваться к боковому выходу. Он вошел внутрь, кивнув знакомым часовым у дверей, и стал соображать, что ему делать дальше.
«Расскажу Эйр – все равно придется, – думал он. – Это будет непросто, но другого выхода нет».
Много раз поднявшись по лестницам и пройдя длиннющими коридорами, он наконец повстречал управляющих, озабоченных подготовкой к прибытию гвардейцев. Эйр, наверное, тоже приводила себя в порядок.
Запыхавшись после стремительного подъема, с колотящимся от волнения сердцем он приближался к покоям Эйр. Часовые везде пропускали его без единого слова, но он все же постучался, прежде чем войти.
Рика.
Вот она, сидит за столом вместе с сестрой; Эйр, уже в нарядном голубом платье и пушистой белой шали, встала ему навстречу.
– Рандур, где ты был? – спросила она. – Разве ты не слышал, что ночные гвардейцы уже у стен города? Они одержали победу! Бринд это сделал.
– Да, я услышал на улице разговоры и вернулся. – Рандур не сводил глаз с Рики. Пытался понять, знает ли она, что это он следил за ней и что теперь он в курсе ее гадкого секрета. – Я, э-э, выходил подышать. Извини. Я должен был тебя предупредить.
– Не за что тут извиняться – я просто спрашиваю. С тобой все в порядке? Вид у тебя расстроенный.
– Да нет, все хорошо. А что, Рика тоже выходила?
– Да, похоже, вы с ней оба заделались детьми ночи.
Дети ночи… Знала бы ты, как ты права. Вот чертова ведьма.
– А вы за какой надобностью выходили, леди Рика? – спросил Рандур со всей небрежностью, доступной ему в такой момент. С деланой беззаботностью он обошел стол и встал с ней рядом, пристально вглядываясь ей в лицо в поисках каких-нибудь примет ее ночных привычек.
– Мне нужно было обсудить кое-что с представителями местных деловых кругов. Вопрос был нетривиальный.
– Вот как? – Рандур еще какое-то время смотрел ей в лицо, но в нем не было и на намека на тот ужас, свидетелем которого он стал. Он даже засомневался, ее ли он видел на улице сегодня ночью, или это воображение сыграло с ним злую шутку.
– Рандур, – сказала Эйр, – иди лучше, подготовься к прибытию гвардейцев. Будет небольшая импровизированная церемония. Тебе надо хорошо выглядеть.
– Это просто, – отозвался Рандур. Ему не хотелось оставлять Эйр наедине с Рикой, но он успокоил себя тем, что его ученица наверняка сможет позаботиться о себе в случае надобности. Склонившись, он чмокнул Эйр в щечку и вышел.
Рандур решил одеться нарядно и в то же время неброско, как того требовал случай. Он уже начинал понимать, что значит быть спутником особы королевской крови – важность его собственной персоны всегда будет зависеть от степени его близости к Эйр. Конечно, такое мироощущение пристало скорее женщине, чем мужчине, но ему было не привыкать – его уже не раз обвиняли в женоподобии. Ну и что, зато его хорошо кормят, на нем лежит забота об одной из самых важных дам империи, да и поводов лишний раз натянуть приличную пару штанов тоже хоть отбавляй.
