- Эван, я умею летать, смотри, это партия белого лебедя из знаменитой постановки, могу ли я быть лебедем, когда моя нога не сгибается до конца? Могу ли я выполнить поворот, сесть на шпагат и быть птицей? О, этот чёртов штырь, вынь его из меня! Я хочу, чтобы мои кости снова были на месте!
Её лицо меняется, она заливается краской, она злится, ей больно. Энн падает на пол, всколыхнув остатки пыли, клубами оседающие на ней. Руки-крылья распластаны, волосы растрёпаны, она рыдает от бессилия.
- Моя мечта, моя жизнь, всё! В этом было всё! Я умела летать, я была там. и я мечтала, кто я теперь? Кому я нужна, меня из жалости пускают в зал, из жалости к покалеченной танцовщице. Ты можешь из жалости смотреть на мои конвульсии?
- Не говори так, ты прекрасна, даже в своём несовершенстве, ты живёшь в этом! И я увидел тебя настоящую, живую, - я спускаюсь с кровати и сажусь рядом.
Заплаканные глаза Энн блестят в полумраке.
- О, Эван! - Она кидается ко мне в объятья, - Ты мой маленький ангел, не оставляй меня, ты так прекрасен! Даже если ты станешь чудовищем, я всё равно буду рядом…
48.
Меня зовут Теа Вилсон. И вот уже три дня я никак не могу прийти в себя, мне снятся кошмары, а полиция звонит почти каждый час. В день моей свадьбы, когда все гости собрались в церкви, а музыка заиграла громко и торжественно, пугая голубей на крышах, в зал ворвались двое. Огромный лысый мужик схватил Зака и полоснул ножом ему по лицу, кровь брызнула мне на свадебное платье. И это был не сон, не ночной кошмар, это была реальность. Все в ужасе хотели побежать или кинуться на него, но он впился зубами в шею Зака, а лезвие приставил к горлу. А второй молодой парень сзакричал, что прикончит его, если кто-нибудь вздумает шелохнуться. Я была до смерти напугана, что они хотели? Почему пришли на нашу свадьбу? Кто они? А потом он сказал мне очень тихо, что он Эван, и мой ужас усилился, ведь Эван мёртв, весь город был на его похоронах. Конечно его хоронили в закрытом гробу, но я была уверена, что он мёртв! А мертвецы ведь не возвращаются? Он спросил меня, люблю ли я Зака, и я замешкалась, и так себя корю за это, пусть я не любила его, но могла спасти, выдавив из себя эту дурацкую фразу. Почему я промолчала? Почему? Что помешало мне? Теперь я уверена, что это был Эван, как бы безумно не звучал тот факт, что он умер много лет назад, но он стоял передо мной, и я видела его глаза, чувствовала тепло. Это был он! Никто не мог знать о том поцелуе, никто не мог знать, что я любила и скучала по нему… никто… кроме него самого. Я ненавижу себя! Ненавижу за то, что сейчас не думаю о Заке, который наверняка уже убит, а думаю об Эване! Как такое может быть? Он воскрес, он простил меня, а я просто сижу здесь, а ведь так хочу поговорить с ним. Почему он убил Зака? Что Зак сделал тогда, более пяти лет назад? Почему он назвал его подлым? Неужели, он как-то причастен к тому случаю? Плевать на Зака, да, простит меня Бог! Я ничего не могу с собой поделать, хочу увидеть Эвана, хочу обнять его и пожалеть! Через что он прошёл, как его мучили! Я боюсь предположить, каким образом он выжил, боюсь задать себе вопрос : “А не жестокий ли это обман?”, мог ли он вообще выжить? Нет, я чувствую, я верю, что это он! И он вернулся, чтобы припомнить нам все наши грехи, всю нашу ненависть к нему, такому солнечному и радостному, всю подлость и безразличие. Боже, он же теперь убийца, если я буду помогать полиции, его найдут! Мой мозг выдумывает ему оправдания, я нарочно путаю копов, даю неправильные подробности, никто не стоял и не сидел так близко к нему, как я. Я соврала, описала не ту внешность, не те приметы, даже не сказала про то, что заметила его изрезанную руку. Надеюсь, никто этого не увидел. Я ненавижу себя! Как так можно? Он преступник, что бы там не сделал Зак, полиция должна разобраться, как… с тем случаем Эвана? Когда они никого не нашли, не наказали, не поймали? Нет-нет, Эван, прошу тебя, только не попадись им! Меня всю трясёт, я не хочу общаться с родственниками Зака, у которых ко мне куча вопросов, списываю всё на стресс. А на самом деле мучаю себя: Как я могла согласиться выйти замуж за него? Как? Я никогда этого не хотела! Что во мне тогда проснулось? Что заставило ответить “да”? Я повесила окровавленное платье в шкаф, его бы выбросить, но я так боюсь, что это будет единственным напоминанием об Эване, что мне ничего больше не останется… Если его поймают, я буду всё отрицать, скажу, что это не он, я не позволю больше причинять ему боль! Но тогда я стану сообщницей! Что мне скажу родители Зака? Они подумают, что я специально помогала преступникам? Плевать! Я не позволю им поймать его! Эван, если ты хоть как-то слышишь мои мысли, знай, я рада, что ты жив, хоть ты очень не похож теперь на себя прежнего. И я очень хочу ещё раз увидеть тебя! Прости меня… за то что много лет лгала сама себе и встречалась с тем, кто так подло поступил с тобой… Наверное, Зак не заслуживал смерти, наверное… Но я не могу судить, я не была там, и я не знаю, каково это - умирать без надежды, умирать, когда тебе всего чуть больше семнадцати лет… Прости меня…
49.
Я смотрю в потолок, на нём лунный квадрат от окна. Я бы мог уснуть, но сон не идёт. С улицы доносятся звуки ночного города, отдалённая жизнь, которая исчезнет к утру.
- Лирой.
Знакомый голос скользит по стенам холодным шёпотом.
- Лирой.
Это не моё имя, но мозг реагирует на него.
- Кто здесь?
- Спустись ко мне.
- Что? - я не успеваю понять, что происходит, как проваливаюсь в кровать и лечу вниз. Перед ударом о зёмлю я вздрагиваю, но удара нет, я плавно приземляюсь на груду мёртвых тел. Теперь я осознаю, что я во сне. Он выходит ко мне из мрака, собирая вопящие тени за собой. Притягательный и мрачный, как многовековой вампир, манит холодом.
- Лирой, я знаю, что обещал больше не беспокоить тебя…
- Я не Лирой, но я вспомнил тебя, ты снился мне в тех кошмарах!
- И приснился снова, - он делает шаг, и трупы подо мной начинают шевелиться. Неужели это живые люди?- Ты всё больше и больше забываешь свою прошлую жизнь, скоро ты окончательно станешь Джеем. Я скучаю по тебе, если бы ты хотя бы иногда вспоминал обо мне, обрывки твоих мыслей долетали бы даже сюда, но мой образ постепенно уходит в далёкое прошлое, и я боюсь снова наделать глупостей, так нестерпимо желая быть рядом. Я уже заслужил отбывать здесь какой-то срок, за то, что сломал чужую судьбу.
- Что тебе от меня надо?
- Чтобы ты хотя бы иногда вспоминал обо мне, ведь мы живы до тех пор, пока память о нас не угаснет.
- Это, конечно, всё поэтично, но я не знаю тебя, кроме тех кошмаров, мне и вспомнить-то нечего.
- Тогда вспоминай хотя бы их, - он мгновенно возникает передо прямо мной, от него веет запахом склепов и сыростью, - Просто помни мой образ, здесь в аду, не так много того, что дало бы надежду, - он хочет поцеловать меня, но я отстраняюсь. Как странно, моё тело подвластно теперь только мне.
