- Денис, не пори ерунды, - скривился я. – Ты понимаешь, для чего мы пришли.
- Нет, не понимаю, - Денис покачал головой. – Не понимаю твоего ослиного упрямства, Влад.
- Ну да, к ослам у твоего хозяина счет особый, - не удержался я.
- Ты ошибаешься, Влад. Осирис не владеет мной.
Романов прошелся по залу и присел на один из живописно разбросанных строительных блоков.
- Он мой партнер. Отец. Учитель. Но никак не хозяин. Даже когда я стану его сосудом, впущу его в себя, у нас все будет поровну – мое тело и его мощь.
- Денис, перестань! - я поморщился. - Избавь меня от проповеди о Всеблагом Осирисе. Боги не общаются на равных, ты это знаешь не хуже нас. Они могут казаться добренькими и вообще славными парнями, но всегда, - всегда! – преследуют только собственную выгоду!
- А что мешает мне преследовать свою выгоду, Влад? – тихо спросил Денис. – Я ведь не рядовой боец, я генерал. Или даже больше, да? Не просто ом, а… как вы там себя называете? Печать?
- Нас, - поправила Мими. – Так мы называем нас…
- Брось, Мими! Нет никаких нас! – Денис горько улыбнулся. – Есть вы трое, и есть я, ущербный, поломанный. Моя сила, эта связь с Лучом, она разрывает меня изнутри. Я, бывает, неделями не сплю, только чтобы удержать ее в себе, не дать убить меня! Ты представляешь, каково это, не спать несколько недель подряд? Кто-то из вас представляет?! Однажды я не выдержу, или ошибусь, или просто устану, и пошлю все это подальше, и Луч испепелит меня вместе с половиной этого проклятого города!
В запале Романов вскочил, и кричал на нас, размахивая руками. Аристократичное лицо скривилось от гнева и жалости к себе. На бритых висках проступили набухшие вены. Я не выдержал, отвел глаза. Ему действительно досталось больше всех.
Наша связь с Лучами была проста и безболезненна. Мы лишь слегка направляли их бег в замкнутом пространстве реки, окружившей Боград. Точнее, то место, где он соприкасался с внешним миром. Каждый из нас мог вернуть эту силу себе, но ни один не решался делать это часто, боясь потонуть в ней, лишиться собственного я, что едва не случилось в день, когда мы сорвали заплатку. Сегодня мы провели ритуал, впервые за долгое время оставили границу без охраны, унесли Лучи с собой, и внешний мир с самого утра слал панические ноты протеста, отбиваясь от лезущих из Бограда тварей.
Сила распирала нас изнутри, и Денис не мог не чувствовать это. У него все было иначе. Луч сидел в нем все время, каждую секунду. Он зацепился, словно зазубренное острие гарпуна, вошедшее глубоко в плоть. Неконтролируемая энергия Луча бесновалась на привязи, выдирая из Дениса куски мяса, медленно но верно лишая его жизни.
- Денизь, так нельзья! – мягко укорил Старик Юнксу. – Это нье виход!
Романов смерил его долгим отсутствующим взглядом. Они разительно контрастировали друг с другом – молодой красивый бог и дряхлый ом. Юнксу, увешанный амулетами и оберегами, покрытый ворохом шкур, с причудливым головным убором из птичьих перьев, все больше походил на шамана. Даже летом он ходил в унтах, штанах и парке из оленьей шкуры. Жидкие седые волосы сплетал в худосочные косички, на которые, не слишком умело, нанизывал бусинки, монеты и косточки. Глядя на этих двоих, я отчетливо понял, что нам нечего предложить Денису, нечем пристыдить, и подкупить – тоже нечем. Но я все еще старался уладить дело миром, потому что в противном случае…
- Денис, он же не просто так выбрал тебя! – я попытался урезонить Романова последними, самыми сильными доводами. – Ты же Печать! Ему не только тело твое нужно, у него таких сосудов – на десять километров очередь! С силой Печати он прорвет границу, а остальные хлынут за ним! И никто их не остановит, понимаешь? Никто! Все это, - я обвел рукой нереально огромный зал, имея в виду весь Боград скопом, - все это пойдет туда, во внешний мир, и начнется такая гонка вооружений, по сравнению с которой ядерные арсеналы всех стран, не страшнее палок и камней!
Романов невозмутимо пожал плечами.
- Мне плевать, Влад. Вот совершенно плевать. Люди заслужили своих богов, всех до единого. Пусть устраивают кровавые оргии, черные мессы, приносят в жертву девственниц и убивают младенцев на алтарях – это то, в чем они хороши! То, чем они заняты испокон веков! Мы просто придадим этому хотя бы видимость смысла.
- Так нельзья, - сокрушенно мотая головой, повторил Старик Юнксу.
- А подыхать за здорово живешь, за чужие идеалы и ненужные мне знания – можно?! – взорвался Денис. – Ты приволок меня сюда! Ты поставил меня на ту гору, и дал мне уверенность, что все будет хорошо! Ты виноват в том, что я умираю, слышишь, Учитель?! Умираю! И теперь ты будешь говорить мне, как нельзя?!
Он обвел нас диким, пылающим взглядом и заорал:
- Я хочу жить! Слышите, суки?! Я! Хочу! Жить!
С криком из него будто ушла злость на нас, на окружающий мир. Денис застыл, бессильно спрятав лицо в ладонях. Я чувствовал себя невыносимо глупо и не знал, куда деть руки. Хотелось провалиться сквозь землю, но дело, проклятое дело следовало довести до конца.
- Осирис знает про жизнь и смерть все. Он спасет меня, а я дам ему энергию Печати. Я буду жить, ясно?! А вы приходите сюда с угрозами, хотите лишить единственной надежды…
- Дениска, дорогой, мы не угрожали тебе, - заворковала Мими. – Мы пришли поговорить, как друзья.
- Каждая Печать – сама по себе угроза, - криво усмехнулся Романов. – А вы заявляетесь сюда втроем, взвинченные, нервные, накачанные силой, и у каждого по камню за пазухой. Хороши друзья…
- Мы не можем позволить этому случиться, ты же понимаешь? - сказал я. – Мы не для того запечатывали Боград, чтобы ты из-за своей прихоти…
- Прихоти! – невесело засмеялся Денис. – Ты мою жизнь называешь прихотью, Влад?! Ну хорошо, хорошо, пусть так… но знаешь что? Знаешь, почему наши уходят, почему сливаются с богами? Наташа, Франсуа, Кирилл, кто там еще?
- Кирилл не сосуд. У него контракт с кем-то из могучих Изначальных…
- Это не важно! Они ушли к богам, потому что не закончили! Понимаете, вы, гребаные жандармы нового мира?! Мы не закончили! Все эти поиски в кои-то веки привели нас к чему-то по-настоящему великому, а мы испугались! Сдали назад, спрятались, окуклились! Вы как родители ребенка, который палец обжег, боитесь теперь всякого огня, даже нарисованного, и внушаете ему свой страх! Но детям нужно обжигаться, нужно набираться опыта, и мы уходим к другим учителям! Бежим от вашей опеки! Это вы можете понять?!
Звеня украшениями, Романов прошелся к ближайшей колонне. Он улыбался и качал головой в такт невеселым мыслям, а пальцы его машинально скользили по искусному орнаменту, на котором звероголовые боги восставали из пучин небытия.
- Я не дам вам помешать мне, - промолвил он, наконец.
- Дениска, не надо, дорогой… - участливо попросила Мими. – Все уже решено. Ты не справишься с нами тремя.
- Инициации не будет, - сказал я твердо.
Золотистая радужка затопила глаза Дениса, скрыла его, выдавив на поверхность обновленное божество. Под сводами храма, усиленный эхом, пролетел чистый, звонкий голос Осириса.
- Вы смешные, люди… Как будто кто-то будет ждать вас, слушаться ваших запретов… Две инициации уже проведены. На следующей неделе пройдет завершающий обряд. Все уже свершилось!
Если бы сию минуту, пробивая толщу храмовой крыши, в зал ударила молния, даже это не смогло поразить нас сильнее. Мими попятилась, по-кошачьи выставив перед собой скрюченные когтистые пальцы. Я почувствовал, как напрягся Старик Юнксу, уверенно пропуская через пальцы какое-то обездвиживающее заклинание. Кажется, он тоже не хотел ранить Дениса, надеялся спеленать его. Я же смотрел, и понимал, что эту мощь не сдержит ни Паутина Ананси, ни даже Цепь Тиу, если только…
- Спокойно, спокойно, друзья мои, - я старался, чтобы мой голос звучал уверенно. – Давайте без резких движений. Денис, даже с Осирисом в сердце, схватку с тремя Печатями не потянет, поэтому все решится тихо и без нервов.
