- Прости, я не хотел. - Повелитель Теней сложил руки на коленях и превратился в нолла. - Стоило мне войти в бурю, как Кезеф учуял меня.
- Тогда ступай отсюда.
Из самой сердцевины разбушевавшейся стихии опять донесся вой, и Маск боязливо оглянулся.
- Скоро уйду. - Повелитель Теней остался в образе нолла, понимая, что ему понадобятся силы, чтобы удрать от Кезефа. - Я хочу поговорить с тобой о той мороке, которую ты затеял.
- Я гоню бури куда хочу и когда хочу.
- С этим никто не спорит, - сказал Маск. - Но жалко все-таки растрачивать столько усилий на смертного, которого ты даже не можешь убить.
- Мне незачем его убивать, я хочу лишь замедлить его продвижение.
Маск кивнул:
- Значит, мы пришли с тобой к одному и тому же выводу. Малик по-прежнему охотится за «Кайринишадом».
- Этого я точно не знаю. - Пока Талос говорил, тучи докатились до Кэндлкипа. Яростный мысленно приказал своим Преданным усыпать берег молниями, сопровождая их раскатами грома, после чего снова взглянул на Маска. - Но я не знаю ни одной другой причины, с чего бы Кайрику дарить ему такого коня.
- Правда. Но все это… настолько очевидно, - Маск взмахнул рукой в сторону грозовых облаков, - что даже если тебя не остановит Тир, то сам Кайрик наверняка что-то предпримет.
Талос пожал плечами:
- Тут уж ничего не поделать.
- Да, но, возможно, более тонкие меры окажутся действеннее… а также помогут тебе в деле с Мистрой.
Из сердцевины шторма раздался пронзительный крик души, охваченной агонией, а потом, прозвучал счастливый вой. Талос нахмурился и бросил злобный взгляд на Маска:
- Говори, зачем пришел, и ступай себе дальше. Если я потеряю еще одного Преданного, то позабуду об этикете, и ты у меня получишь.
- Как угодно. - Маск показал на ведьму Арфистку и ее компаньона, которые все еще летели на гиппогрифе над равниной. - Видишь, как решительно настроена ведьма? Она хочет поймать Малика. Может быть, ей немного помочь?
- Помочь той, которая поклоняется богине Магии? Ни за что.
- Ты зол, потому что Мистра ослабила магию разрушения?
Талос промолчал, ибо такой вопрос не заслуживал ответа. Магия давно уже не служила силам разрушения, ситуация в целом настолько ухудшилась, что Талос частенько маскировался в аватаре нового божества и самолично отправлялся на землю сеять смуту и творить разрушения.
Не получив ответа, Маск продолжил:
- Сражение не всегда лучший способ одолеть противника. Иногда полезнее действовать украдкой.
Талос сердито взирал на Повелителя Теней:
- Какое тебе дело до моих трений с Мистрой?
- Никакого.- Оглушительный вой на этот раз раздался внутри того самого облака, из которого вышел Маск. Повелитель Теней содрогнулся, но продолжал, не мигая смотреть на Талоса. - Мне нужен Кайрик. До тех пор пока я не верну того, что он украл, у меня не будет сил прогнать от себя Кезефа.
Разрушитель прищурился:
- Но Безглазый разделил обвинение. Вынося приговор Кайрику, нам не нужно будет принимать то же решение в отношении Мистры и Келемвара.
- Для меня это слишком поздно, - ответил Маск. - Я уже устроил ловушку Келемвару и не хочу, чтобы после суда Мистра начала мне мстить. Если только не уничтожить их вместе с Кайриком, мне несдобровать.
Талос ухмыльнулся и покачал головой:
- По-моему, из-за одной такой интриги Кезеф и вышел на твой след, разве нет?
- Я не виноват! Откуда мне было знать, что Тир разделит обвинения? - Маск чуть ли не перешел на крик. - Кроме того, приговор, вероятнее всего, будет вынесен не в пользу Кайрика, если Совет уже настроится против Келемвара и Мистры.
- Ты, как обычно, оказался пойманным на собственный крючок. - Талос понаблюдал, как Арфистка со своим помощником посадили гиппогрифа на землю и спешились: ветер теперь вовсю бушевал по равнине, и даже самый храбрый возница не осмелился бы летать во время грозовой бури. - Не вижу, зачем мне с тобой связываться.
- Даже для того, чтобы избавиться от Мистры?
Из облака вырвался неистовый вой, в котором чуть не потонул вопрос Маска. Кезеф, Гончий Пес Хаоса, вырвался из черного облака. В его пасти судорожно дергалось тело одного из Преданных Талоса.
Маск продолжал смотреть немигающим взглядом на Разрушителя и не думал бежать.
- Даже если дело обернется против меня, ты будешь ни при чем. Все будет выглядеть так, будто ты пытался всего лишь остановить Кайрика.
Теперь Маск все-таки взглянул на Кезефа, который обнюхивал клубящиеся облака, - как любая собака, он часто полагался на свой нос, забывая, что глаза могли бы служить ему лучше.
Талос обдумал план Повелителя Теней и тут же мысленно велел своим Преданным больше не швырять молнии в сторону ведьмы.
- Мое волшебство не такое, как у Мистры,- сказал он. - Если я начну помогать Арфистке, она тут же что-то заподозрит.
Гончий Пес Хаоса снова оглушительно гавкнул, затем отбросил недоеденного слугу Талоса и помчался по облакам.
- Предоставь моим заботам подозрения Арфистки. - Маск подошел к краю облака и взглянул в клубящуюся тьму.- Просто надели ее способностью поймать Малика.
Сказал и прыгнул.
Каждое божество имеет одного любимчика из смертных, и для Мистры таким смертным был Адон Щеголь. Родился он в зажиточной семье в Сембии больше тридцати лет тому назад и жил в праздности и роскоши до пятнадцати лет, когда обычная увлеченность мальчишки женской красотой приобрела такую силу, что он вступил в Церковь Сьюн Огневолосой. Там он изучил всю науку любви: приворотные заговоры, искусство ухаживания и мастерство «ближнего боя». Именно благодаря этим талантам Адон оказался в компании Кайрика и Келемвара, когда все трое повстречали Миднайт - так в то время звалась Мистра - и вместе отправились на поиски Камней Судьбы.
В начале путешествия с Адоном приключилось самое большое несчастье, какое может пасть на голову поклонника Сьюн Красивой и Непостоянной: один сумасшедший напал на него с ножом - в результате на лице Щеголя остался уродливый шрам. Решив, что это знак недовольства Сьюн, Щеголь потерял свою веру и отвернулся от Церкви Красоты. Тем не менее, он оставался верным своим друзьям, как пес своему хозяину, а в последующих многочисленных битвах он и Миднайт сотни раз спасали друг другу жизни. Именно он остановил ей кровотечение, когда Кайрик пырнул ее ножом, забрав каменные таблички, а когда лживая Блудница убедила Эо сделать ее богиней Магии, Адон первый выразил ей свою преданность.
