забавный!
Ктулху смахнул несуществующую пылинку с костюма от Армани за три тысячи баксов и повернулся к Фагну. Окинул взглядом всех присутствующих. Его глаза горели, как угли в камине.
- Забавный? Что значит «забавный»?
Фагн пожал плечами.
- Ну, ты травишь всякие байки и всё такое. Я чуть со смеху не сдох. Ты забавный.
Ктулху выпрямился.
- Так, давай-ка уточним, что ты хочешь сказать. Может, я всё неправильно понял, а? Я сделал что-то забавное? Что? Что забавное? Разве я похож на грёбаного клоуна? Думаешь, я пришёл, чтобы тебя, мать твою, забавлять?! Тебе смешно? Тебе смешно оттого, что я тебя тут развлекаю? Говоришь, я забавный? Я мать твою, забавный? И какого хрена ты мне говоришь, что я забавный?!
Отец Йиг вскинул руки в жесте примирения.
- Расслабься, Ктулху, он просто хотел сказать…
- А ты заткни пасть, спагетти-головый! У этого мудака есть собственный рот, значит, он и сам может мне ответить. Он понимает, что произнёс. А значит, понимает, что назвал меня чёртовым клоуном.
- Нет-нет, я лишь хотел сказать, что ты… смешной, - пошёл на попятный Чагнар Фагн, но поздно осознал, что только подлил масла в огонь.
- Смешной? Я – смешной? – прищурился Ктулху, вытаскивая револьвер калибра .38. – А хочешь, разыграем комедию прямо здесь, кретин? Хочешь, посмеёмся вместе, мудак?
И прежде, чем кто-то успел его остановить, Ктулху нажал на спусковой крючок. Шесть раз. Шесть путь пробили огромную голову Фагна, и он замертво упал на пол.
- Господь милосердный! – воскликнула Шуб-Ниггурат, выхватывая револьвер из руки Ктулху. – Да что с тобой?! Кто ты, чёрт возьми? Грёбаный психопат? Да? Вот, значит, кто ты?
Ктулху оттолкнул её.
- К чёрту его. Меня достал этот мерзкий кретин с головой слона. Размахивал своим хоботом, как девственник – членом.
- Ага, - кивнул Чёрный Цатоггуа.
- А тебя кто-нибудь просил вставлять свои пять копеек? – огрызнулся Ктулху. – Избавься от этого мусора. Вынеси куда-нибудь.
- Ага, - снова кивнул Цатоггуа и потащил тело.
Дагон упал на четвереньки, тяжело дыша.
- Ой, как колет в животе… Наверно, это аппендикс… О Боже…
- Заткнись, - бросил Ктулху. – У тебя нет аппендикса. Ни аппендикса, ни яиц.
В комнате наступила полнейшая тишина. Такая плотная, что, казалось, её можно резать ножом. Никто не двигался. Никто не произносил ни слова. Ктулху окинул взглядом помещение. Никто не рисковал встречаться с ним взглядом.
- Ой, да ради всего святого! Что вы такие поникшие? Этот кретин был не нашего поля ягода. Чёрт, да даже те писаки не упомянули его ни в одном рассказе! Парень явно не принадлежал к нашей компании.
Шуб-Ниггурат была недовольна. Она изо всех сил старалась удержать свою человеческую форму, но та стиралась, как старый ковер — Шуб-Ниггурат клубилась чёрным туманом; если прислушаться, можно было услышать стук её копыт и увидеть рога.
- Ты не можешь стрелять в людей, когда тебе вздумается, - произнесла она, наконец, с трудом сдерживая ярость.
- Каких людей? – хмыкнул Ктулху. – Ты про этого идиота с головой слона? Да кто ты вообще такая, чтобы указывать мне, что делать? Ты, вонючая куча козьего дерьма?
- Хватит, - произнёс Отец Йиг.
Дагон схватился за пузырёк с таблетками, бормоча что-то про мигрень.
- Да ладно, пусть идёт, - обиженно произнесла Шуб-Ниггурат. – Пусть делает, что хочет. Может, Старец снова заточит его на том острове, и мы навсегда от него избавимся.
Ктулху собрал всю волю в кулак, чтобы не броситься на неё прямо сейчас. И никакой стоящий между ними стол не стал бы для него помехой. Если бы у него было ружьё, он бы застрелил её на месте. Если бы у него был нож, то уже к вечеру возле его камина красовался бы красивый коврик из кое-чьей шкуры.
- Послушай, тупая ты сука: я единственный, кто здесь работает, ясно? Пока ты кормишь тысячу своих приблудышей грудью, я зарабатываю деньги. Именно я держу на плаву всё наше семейство. Или у кого-то есть другие мысли по этому поводу?
Других мыслей не было. Ни у Отца Йига, ни у Шуб-Ниггурат, ни у Азатота, ни у Ктугха, ни у Ран-Тегота, ни у Ниогты. Они не сказали ни слова. Ведь они действительно забыли, кем были когда-то. Приспособились к новому миру. Проблема была в том, что Ктулху не желал приспосабливаться. Все это видели.
Он жаждал вернуть прежние деньки, и все понимали, что это не приведёт ни к чему хорошему.
8: Другие Боги – уважаемые люди.
- Несколько человек решили взбунтовать в Сок-сити, - сказал Ньярлатотеп Старцу – Йог-Сототу. - Сначала с ними возникли небольшие трудности, но парни, которых я послал, всё уладили. Теперь там мир и спокойствие.
- Отлично, - кивнул Йогги. - Так и должно быть. А что по поводу нашего другого дела?
- Какого дела?
- О котором мы с тобой тогда говорили.
- А, ты про Кингспорт?
- Нет-нет-нет, - замотал головой Старец. - О другом деле.
- А, о Ктулху?
- Да, о нём, родимом. Как он?
Ньярлатотеп закурил сигарету.
- Я поговорил с ним про его горячую голову и ковбойские замашки. Приказал успокоиться и взять себя в руки. Ктулху сказал, что постарается.
- Он хороший мальчик.
- Я сказал, что на первый раз мы закроем глаза на его разборки с Чагнаром Фагном, но больше пусть поблажек не ждёт. Если он продолжит убивать направо и налево, то закончит в бочке на дне Тихого океана, как прежде.
Старец затянулся сигарой. Гаванские. С густым, насыщенным ароматом. Только никакой аромат не способен был заглушить вонь, исходящую от самого Йог-Сотота – словно компостная куча в лагере смерти.
- Мы же не хотим, чтобы из-за этого мальчишки у нас были неприятности? Он должен взять себя в руки. Бедный безумный мальчик…
Чёрный Фараон лишь кивнул, сбрасывая сигаретный пепел в мраморную пепельницу.
- Настоящий ковбой на диком-диком западе… Он может устроить кучу проблем.
- Плевать, - махнул рукой Старец.
9: Неадекватная Криминальная Семья.
Тем вечером все жуткие парни
