Я покачала головой:
— Что мы можем рассказать? О болтовне слабоумного старика, который обмочился у меня на глазах? Если он убил Дел, то получил по заслугам. Он уже сидит в тюрьме. Мне его даже жаль. И мы можем быть совершенно уверены, что он не мог сбежать и убить Тори. Единственная улика, которая у нас есть насчет Майка, — это буква «М», которую я видела, но о которой больше никто не знает. Черт побери, возможно, они сделают меня подозреваемой номер один, если уже не сделали.
— Что? Полицейские не считали тебя подозреваемой.
— Не тогда, а теперь. Судя по тому, как они вели себя, я первая в их списке подозреваемых.
— Полная чушь! Ты не имела к этому никакого отношения.
— Да, и ты тоже, но они подозревали тебя, верно? Разве ты не был первым, кого они стали искать после убийства Тори Миллер? Это просто невезение, Ник.
Он немного подумал, пока я убирала тарелки со стола.
— А как насчет звезды? — спросил он. — Теперь, когда ты слышала о ней еще и от Рона, тебе не кажется, что лучше что-то с ней сделать? Если, как я уже говорил, мы имеем дело с Дел, то она знает, что звезда у тебя.
— Послушай, о чем ты говоришь? Ты несешь почти такую же околесицу, как мистер, который работал в НАСА, а теперь мочится на пол. Да, я получила звезду, но что с ней можно сделать? Ничего. Было был разумнее, если бы мы оставили эту проклятую штуку лежать в земле. Не надо было мне поддаваться на твои уговоры.
— Может, ты и права, — признал Ник. — Мы здорово напились, и я вроде как извлек из этого выгоду.
Я рассмеялась:
— Не уверена, кто из кого извлек больше выгоды.
Он застенчиво улыбнулся краешком рта. Я почувствовала, что краснею, и в замешательстве стала изучать морщинки вокруг его глаз. «Гусиные лапки». Словно птица, которую он убил, каким-то образом отомстила ему. Он был каким-то ранимым, почти как ребенок.
— Никки, я должна быть честной. У меня не слишком складываются отношения с мужчинами. Мой брак почти с первых лет начал разваливаться. Наверное, у меня что-то не так с эмоциональной привязанностью.
Я посмотрела на мужчину перед собой и снова увидела четырнадцатилетнего паренька, покрытого темно-коричневым загаром от работы под открытым небом, с глазами, горящими от желания. От него пахло бензином и сигаретным дымом. Он снял фуражку с логотипом компании «Джон Дир» и положил ее на стол.
— Прошлая ночь много значила для меня, — начал он. — И конечно, я надеюсь, что это еще не конец. Я не прошу о каких-то серьезных обязательствах. Я знаю, что у тебя своя жизнь, а у меня своя. Не могу давать никаких обещаний, не знаю, к чему это может привести или не привести, но, елки-палки, теперь мы взрослые люди. Мы не можем вернуться обратно, но можем двигаться вперед, — понимаешь, о чем я? Просто дай мне шанс, ладно? Давай посмотрим, что из этого выйдет.
Его голос был мягким, как вкус виски, и когда он перешел на шепот, в нем появилась хрипотца, от которой по моей шее пробежало приятное тепло. Я наклонилась и прижалась губами к его губам.
На этот раз мы не стукнулись зубами, и в нашем поцелуе не было такой же неодолимой силы, как вчера ночью. Он был нежным и легким. В нем не было отчаяния, лишь намек на сдерживаемое желание. Возможно, это было не плотское желание, а стремление вернуться в прошлое, пережить все заново и получить второй шанс. Я положила ладонь ему на затылок и привлекла к себе поближе. В тот момент мы снова были детьми на чердаке, и нам обоим не хватало воздуха, но это было приятное удушье.
— Кэт и Ник сидят на дереве и целу-у-уются!
Певучий, детский голос моей матери рывком вернул нас к настоящему и заставил отпрянуть друг от друга. Это был голос Дел, и, глядя на испуганное лицо Ника, я понимала, что я не единственная, кому так показалось.
Возможно, дело было в неожиданном свидетеле, в эмоциональном истощении, в похмелье или даже в гормонах, но в тот момент мои подсознательные страхи бурным потоком хлынули в сознание. Дел говорила через мою мать, используя ее как одну из говорящих кукол и дергая за невидимые космические нити. Это было неоспоримым фактом. Дел нашла дорогу назад, и, как и предупреждал Ник, она была чрезвычайно зла на нас.
— Когда свадьба? — спросила она. Слышать голос мстительного ребенка из уст моей бедной старой матери было просто непристойностью. Она повернулась и с хихиканьем удалилась в студию, захлопнув за собой дверь. Оттуда послышался треск и грохот, как будто она разносила комнату на части.
— Тебе нужно идти, — прошептала я. — Я позвоню позже.
— Кейт, я…
— Иди, иди. Все в порядке. Потом поговорим.
Вот и весь второй шанс.
Он взял засаленную бейсболку и нахлобучил ее.
— Мне жаль, — сказал он.
— Мне тоже, — ответила я. А потом он ушел.
17 ноября 2002 года
Час спустя, когда я подметала разбитое стекло в студии, появилась Опал.
— Вот чума! — воскликнула она. — Что здесь случилось?
— Моя мать решила сделать косметический ремонт.
Комната действительно как будто лежала в руинах. Мать постаралась уничтожить в основном мои вещи. Она достала одежду из моих чемоданов и порвала, что смогла. Кровать, на которой я спала, была перевернута, постельное белье разбросано.
— Я пришла сказать тебе, что закончила с Дженни. Я только что приклеила фигурку к крылу биплана и повесила модель.
— Она будет счастлива там, особенно если подумать, что все ее другие пластиковые братья и сестры засунуты в игрушечные поезда и обречены ездить по кругу.
Опал кивнула и устроилась на полу.
— Ты знаешь, что мне запретили встречаться с тобой?
— Да, знаю.
— Моя мать говорит, ты можешь быть опасной, — сказала Опал.
— Вот как?
— И готова поспорить, ты ничего не знаешь о лесных грибах.
— А я готова поспорить, что той ночью ты не нашла в лесу того, что искала. Что ты искала, Опал? Что-то, связанное с убийством Тори? Это мой нож, не так ли? Ты брала мой швейцарский армейский нож?
Все краски схлынули с ее лица, и она стала похожа на призрака, которого так боялась.
Могла ли Опал быть сводной сестрой Дел? В тот момент сходство между ними было ошеломительным и заставляло меня забыть обо всем остальном. Мне страшно хотелось защитить Опал, потому что я так и не смогла защитить Дел.
— Я могу помочь тебе, — сказала я. — Просто ты должна быть откровенной со мной. Пожалуйста, Опал. Ты можешь мне верить. Что ты искала в лесу? О чем ты мне не рассказала?
