Энн Райс - Мумия

Надо же, вчера она даже не заметила, что бугенвиллея цветет. А папоротники, что за чудо! И повсюду зацвели в своих горшках, раскрылись лилии.

– Что за чудеса! – произнесла Джулия.

И увидела Рамзеса, который, сидя на плетеном стуле, наблюдал за ней. Он был одет для выхода, не допустив на сей раз ни одной ошибки. Каким красивым и элегантным выглядел он в ярких лучах солнца! Волосы стали еще гуще, пышнее, в огромных голубых глазах таилась глубокая печаль; но вот он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, и его лицо засияло.

В первую минуту Джулии стало почему-то страшно. Ей показалось, что он вот-вот заплачет, но Рамзес встал со стула, подошел к ней и легонько погладил по щеке.

– Настоящее чудо – это ты, – сказал он.

Джулии захотелось обнять его, но она продолжала стоять и лишь молча смотрела на него, чувствуя его близость. Потом протянула руку и коснулась его лица.

А теперь надо отступить на шаг – это она уже знала. Но царь удивил ее. Он отступил сам и, коснувшись губами ее лба, сказал:

– Я хочу поехать в Египет, Джулия. Рано или поздно мне все равно придется туда поехать. Так лучше уж сейчас.

Грусть и усталость слышались в его голосе. Вчерашняя нежность сменилась печалью. Глаза казались глубже и темнее. Джулия не ошиблась – он был готов заплакать, и ей снова стало страшно.

Боже, как же он страдает!

– Конечно, – согласилась она. – Мы поедем в Египет, вместе поедем…

– Я надеюсь на это, – сказал Рамзес. – Джулия, я не стану своим в этом веке, пока не попрощаюсь с Египтом, с моим прошлым в Египте.

– Я понимаю.

– Я жажду будущего! – прошептал он. – Я хочу… – Он замолчал, не в силах продолжать, отвернулся и вынул из кармана пригоршню золотых монет.

– Можем мы купить какой-нибудь корабль на эти деньги, Джулия? Корабль, который перевезет нас через море.

– Я сама обо всем позабочусь, – сказала она. – И мы поедем. А сейчас садись завтракать. Я знаю, ты голоден. Можешь мне даже ничего не говорить.

Он рассмеялся – неожиданно для самого себя.

– А я сразу же займусь делами.

Джулия отправилась на кухню. Оскар как раз готовил для них поднос с завтраком. Кухню наполняли запахи кофе, корицы и свежеиспеченных булочек.

– Оскар, позвони Томасу Куку. Закажи билеты до Александрии для меня и мистера Рамсея. Постарайся, чтобы принесли билеты как можно скорее. Если получится, уедем сегодня. Поторопись, а я займусь завтраком.

Оскар был чрезвычайно удивлен:

– Но, мисс Джулия, а как же…

– Делай, что я говорю, Оскар. Звони немедленно. Поторапливайся. Нельзя терять ни минуты.

С тяжелым подносом в руках она вернулась в залитую солнцем оранжерею и снова изумилась при виде прелестных цветов. Лиловые орхидеи, желтые маргаритки – все они были одинаково прекрасны.

– Надо же, только посмотри, – прошептала она. – Раньше я даже не замечала их. Все цветет. Восхитительно…

Рамзес стоял у черного хода, наблюдая за ней с тем же выражением печали на прекрасном лице.

– Да, восхитительно, – сказал он.

В доме царила суматоха. Рита чуть не сошла с ума, узнав, что отправляется в Египет. Оскар, который оставался сторожить дом, помогал кебменам стаскивать вниз тяжелые чемоданы.

Рэндольф и Алекс до хрипоты спорили с Джулией, убеждая ее в том, что ей ни в коем случае нельзя ехать в это путешествие.

А загадочный мистер Реджинальд Рамсей сидел за плетеным столиком в оранжерее, поглощая неимоверное количество пищи и выпивая стакан за стаканом. Одновременно он читал газеты, по две сразу, если Эллиот не ошибался. Он то и дело вытаскивал какую-нибудь книгу из стопки, лежавшей на полу, и быстро пролистывал ее, словно искал интересующую его тему, а прочитав нужное место, тут же небрежно швырял книгу на пол.

Эллиот сидел в кресле Лоуренса в египетском зале и молча наблюдал за событиями, поглядывая на Джулию, суетившуюся в гостиной, и на мистера Рамсея, который явно заметил, что за ним наблюдают, но не придавал этому никакого значения.

Вторым безмолвным наблюдателем был Самир Айбра-хам. Он стоял в дальнем конце оранжереи, в гуще удивительно пышной листвы, и безучастным взглядом смотрел мимо мистера Рамсея куда-то в тенистую анфиладу комнат.

Три часа назад Джулия дозвонилась до Эллиота. Тот немедленно начал действовать. Он догадывался, что должно произойти, и сейчас спокойно наблюдал за драмой, которая разыгрывалась в гостиной.

– Но ты же не можешь вот так запросто поехать в Египет с мужчиной, о котором ничего не знаешь, – говорил Рэндольф, изо всех сил сдерживаясь. – Разве можно отправляться в такое путешествие без компаньонки?

– Джулия, я категорически возражаю, – говорил Алекс, бледный от огорчения. – Ты не должна ехать одна.

– Хватит, довольно, – отвечала Джулия. – Я взрослая женщина. Я уезжаю. Я сама могу о себе позаботиться. Кроме того, со мной едет Рита. И Самир, ближайший друг отца. Лучшего защитника, чем Самир, не найти.

– Джулия, они оба для тебя не компания, и ты это знаешь. Будет скандал.

– Дядя Рэндольф, корабль отплывает в четыре часа. Нам нужно выезжать немедленно. Давай перейдем к делу, ладно? Я приготовила доверенность, так что ты можешь по-прежнему вести все дела «Стратфорд шиппинг».

Молчание. Ну, вот мы и подошли к самому главному, холодно подумал Эллиот. Он слышал, как Рэндольф закашлялся.

– Что ж, это необходимо было сделать, дорогая, – слабым голосом произнес он.

Алекс попытался вмешаться, но Джулия вежливо перебила его. Какие еще бумаги ей следует подписать? Он может сразу же послать их в Александрию. Она все подпишет и перешлет назад в Англию.

Довольный, что Джулия все-таки уезжает, Эллиот встал и направился в оранжерею.

Рамсей продолжал преспокойно поглощать сверхчеловеческие количества пищи. Вот он взял зажженные сигары – три сразу и все разные – и жадно затянулся, потом вернулся к пудингу, ростбифу и хлебу с маслом. Перед ним лежала раскрытая книга, на сей раз – история современного Египта, глава называлась «Резня Мамлюка». Казалось, этот человек не читал, а бежал глазами по строчкам – так быстро двигался по странице его палец.

Вдруг Эллиот заметил, что стоит среди густой листвы. Его поразили размеры папоротника и тяжесть ветви буген-виллеи, опустившейся на его плечо, – растение совсем загородило вход в оранжерею. Господи, что здесь произошло? Повсюду, куда ни кинешь взгляд, цветут лилии, маргаритки, будто трава, так и прут из горшков, дикий плющ расползся по всему стеклянному потолку.

Ни Рамсей, ни Самир пока не заметили его или делали вид, что не замечают. Справившись с изумлением, Эллиот сорвал один из бело-сиреневых утренних цветков, росший прямо над его головой, и стал разглядывать тугой, налитой соками бутон. Какая прелесть! Потом он медленно поднял глаза и встретился взглядом с Рамсеем.