включили. А уже темно стало. Едим и тут вижу — впереди из темноты сбоку на дорогу лошадь выскакивает. Антон на дорогу смотрел — не видел, а я вдоль дороги. Я кричу:
— Тормози!
Он по тормозам изо всех сил.
И видим: несутся через дорогу прямо перед нами лошадь с телегой, а на ней сидит мужик и даже на нас не смотрит. Лошадь — как на рисунках про богатырей рисуют — большая с гривой как вороное крыло — а мужик сидит странно — голова прямо и вожжи держит — но не вперед — ни по сторонам не смотрит — а куда-то вниз, а за ним на телеге сидят двое — мужчина с женщиной обнявшись сзади, и тоже смотрят ни по сторонам — а вперед и вниз.
Машина пока затормозит — скорость большая была — я думал — что все — сейчас их снесем и, наверное, с ладонь нас от телеги отделяло — когда они перед нами проскакали.
Мы минут- пять стояли — в себя приходили.
— И не пьяные вроде — наконец Антон заговорил.
— И их разбили, да и сами разбились бы, хорошо ты вовремя заметил, я их и не увидел сразу. А они как скакали так в тумане и растворились.
Утром всегда — жизнь начинается как с новой странички, или еще одна страничка добавляется в книгу твоей жизни, только вот полистать ее можешь только ты, и то не все страницы — те что вспомнишь, и тот — кто создал эту “библиотеку”, хорошо хоть эпилог тебе не известен.
Про вчерашний случай мы старались не разговаривать.
Езда по трассе не такое уж сложное дело. Если не любитель быстро ездить, мало ли что — или машина не позволяет, или настроение такое — едешь по правой стороне двух-полосного движения — не мешаешь никому. Но в основном- по левой полосе там и скорость выше, и доедешь быстрее, и перед тобой никого нет, кого догонишь уступают — “переходят” на правую полосу. Бывают конечно исключения — какой- не будь, даже не знаю, как и назвать, будет “плестись” перед тобой и дорогу не уступит.
Антон такому будет вначале фарами мигать, а если и это не помогает- то “бибикать”, и уж если придется объехать — ну “деревянный” за рулем — то нажмет на клаксон при обгоне и не отпустит кнопку еще секунд пять. Наверное, поэтому он, а не я в начальниках, я таких просто объезжаю.
И вот где-то на середине дороги перед нами машина — старенькая иномарка и как такие еще на колесах держутся, серая грязная, задние фары заляпаны и как будто приделаны на скорую руку и уже кажется, что отпадут сейчас, а номер не нашего региона на 99 кончается — московский похоже — основные цифры трудно разглядеть — первые вроде 66, а дальше — 8 что ли, не понятно. И через заднее стекло ничего не видно — или затонировано — или в пыли.
Скорость мы уже набрали приличную и Антон загодя начал мигать фарами. Иномарка как ехала, так и продолжала ехать по нашей левой полосе.
Антон приблизился на метр, два — без изменений, тогда он начал давить на клаксон — результат тот — же. Ладно делать ничего — дорогу уступать нам похоже не собирались, Антон по правой полосе нажал на газ— перед этим, трелью сигнала выказал свое отношение к иномарке — точнее к тем, кто там сидел, гудел он пока она не скрылась.
Оставалась еще километров пять свободной трассы, когда меня разбудил Антон, я дремал пока есть такая возможность.
— Смотри?!!
Прямо перед нами была та же старая, серо-грязная иномарка!
Как она здесь очутилась? Мы же ее обогнали где-то посередине дороги! — для меня было просто удивительно.
— Это вообще загадка, мы неплохо “шли”, да и не заметил я что бы она нас обогнала и объездных дорог здесь нет — какая может быть объездная шоссейной трассы — похоже Антон был удивлен не меньше моего.
В этот раз Антон уже не стал ни мигать фарами не жать на клаксон, а просто обошел ее справа. При обгоне я посмотрел кто там за рулем и увидел мужчину, разглядеть более детально было нельзя, стекло было затемненное — непонятно или тонированное, или пыльное, пока мы обгоняли он не пошевелился, смотрел вперед на дорогу, рядом с ним никого не было — есть ли кто на заднем сидение я не успел разобрать.
Свободная дорога кончается, когда въезжаешь на окраины города — ехать еще километров двадцать до работы, а скорость уже ниже значительно. И там уже машины едут плотным потоком, можно конечно проситься на другую полосу, или подрезать, втискиваться перед машиной, едущей на противоположной полосе чуть сзади, или обгонять по обочине, некоторые так делают — если торопятся куда-нибудь — или просто желают доехать быстрее, так из-за настроения, или воспитания.
Мы обычно маневрируем — где просимся на полосу, где движение вперед интенсивнее — это мигаешь сигналом поворота и может быть тебя пустят, где успеваем вклиниться если разрыв между машинами на соседней полосе позволяет это сделать, так экономишь минут пятнадцать или больше.
Кто приезжал из Германии, рассказывал, если на какой полосе едешь, так и до конца не перестраиваешься.
— Посмотри налево — Антон это сказал каким-то глухим голосом.
Слева на соседней полосе была та же иномарка!
У нас в машине играло радио, и тут оно замолчало, я не заметил Антон выключил или связь оборвалась.
— Там сзади в салоне кто- то есть — я разглядел какие- то фигуры — но смутно, трудно было разобрать.
Машины по противоположной полосе остановились — “по цепочке”, и мы уехали вперед, радио молчало — но ни я не Антон не пытались его включить, наверное, мы просто про него забыли.
— Знаешь, а он похож на того мужика — вчера — на телеге — Антон говорил отрывисто.
— Похож, вроде — вчерашний случай тоже не выходил меня из головы.
— Еще километров десять ехать- уже хотелось побыстрее добраться работы.
Машин впереди не было метров двести — недалеко от заправочной станции — Антон поехал чуть быстрее, километров тридцать наверное — и тут, за поворотам- перед нами иномарка- та самая с заляпанным грязью номером и ветхим задним бампером. Только последняя цифра номера уже видна— шесть.
Мы уже ничего не говорили. Антон начал ее обгонять, а я повернулся к машине.
Прямо на меня глядели черные до пустоты
