холоднее, или он просто испытывает сильный озноб из-за лихорадки, Гарри порылся в шкафу в ванной, пока не нашёл термометр, сполоснул его, встряхнул и измерил температуру. Она оказалась чуть ниже 102. Он проверил термостат в кабинете. Он был установлен на шестьдесят пять, а температура была шестьдесят восемь. Он поднял температуру до семидесяти.
Гарри уже две ночи не спал, и его нервы были на пределе. В сочетании с симптомами гриппа он был на грани физического коллапса, да и эмоционально он был не лучше. Конечно, эпизод с койотом не помог. Он несколько минут прочесывал двор, переходя от окна к окну в надежде заметить койота, но так и не увидел его. Все это в сочетании с тревожными и запутанными образами из ночного кошмара привело его в замешательство. И хотя воспоминания о сне были в лучшем случае разрозненными и туманными, он все еще не мог выбросить из головы образ испуганного койота.
От Келли по-прежнему не было никаких вестей.
Ну что ж, раз сегодня суббота, то, по крайней мере, мне не придется звонить по болезни, подумал он. Конечно, это означало, что дозвониться до врача будет сложнее. Он замешкался и оказался на кухне. Очевидно, он бесцельно бродил по дому. Погодите... ведь сегодня суббота, верно? Его мысли двигались в замедленном темпе, словно в состоянии сна, где ничто не было совершенно определенным. Остановись и подумай минутку. Он посмотрел на часы, сосредоточившись на крошечном квадратике на циферблате, который показывал день и дату. САТ | 6. Точно, суббота, 6 ноября. Он кивнул, постучав по часам, как бы подтверждая это раз и навсегда. Гарри проверил время на настенных часах в кухне, чтобы убедиться, что не ошибся. Восемь тридцать? Уже? Это казалось невозможным. В последний раз он проверял время около четырех утра. Или уже пять? Когда произошел инцидент с койотом? Он вздохнул, в голове у него царила путаница и неразбериха.
Поскольку кашля у него не было уже давно, он был уверен, что сможет составить несколько фраз без того, чтобы не задохнуться, и решил позвонить своему врачу. Поискав несколько минут внизу, Гарри наконец вспомнил, что беспроводной телефон лежит там же, где он его оставил: в кармане халата. Рассердившись, он набрал номер врача и, как и ожидалось, получил автоответчик. Женщина на линии пообещала передать его сообщение, но не могла гарантировать, что ему перезвонят до понедельника.
"Это срочно", - объяснил он. "Мне нужны антибиотики или что-то в этом роде".
"Я передам сообщение доктору Пулу", - заверила его женщина.
"Скажите, что у меня жар и ужасный кашель, который не дает мне спать всю ночь. Я не сплю уже два дня, и мне нужно перезвонить сегодня, я..."
"Я передам доктору, что вы звонили, мистер Фремонт". Тон женщины сменился с сочувствия на раздражение. "Но я не могу заставить его перезвонить вам".
"Я и не говорил, что вы можете". Спокойно. Если ты вспылишь, то начнешь кашлять. "Я просто хочу, чтобы он понял, что это серьезно, хорошо?"
"Если вам не позвонят в течение часа или около того, я советую вам обратиться в местную больницу скорой помощи".
Да, отличная идея, я едва могу стоять. Вождение должно быть интересным. "Конечно", - сказал он. "Спасибо".
Он положил трубку, сварил кофе, взял номер с блокнота на холодильнике, нехотя надел очки, чтобы видеть его, и позвонил в отель Келли. Несмотря на усталость, он чувствовал, как его тело делает тонкие поправки, чтобы функционировать как можно лучше без сна. Хотя его все еще пошатывало, в нем, как и накануне, проснулось что-то вроде второго дыхания.
"Доброе утро, Великие Ночные Люксы".
Тот же покровительственный голос - неужели этот парень работает двадцать четыре часа в сутки?
"Люкс 136".
Телефон зазвонил. И звонил.
"Извините, сэр, этот номер не отвечает. Хотите голосовую почту?"
"Пожалуйста".
"В данный момент абонент, с которым вы пытаетесь связаться, недоступен, - пояснил электронный голос, - пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала. Когда закончите, нажмите кнопку pound, чтобы получить дополнительные возможности, или просто повесьте трубку".
Необычно долгое молчание наконец прервал звуковой сигнал.
"Кел, это я. Где ты, черт возьми? Я пытаюсь дозвониться до тебя со вчерашнего вечера. Я не могу застать тебя в твоей комнате и не могу дозвониться на твой сотовый". Гарри замешкался, так как щекотание в горле грозило разбудить кашель. Он закрыл глаза и сосредоточился, пока оно не прошло. Когда он снова открыл их, то увидел, что на краю периферийного зрения движется темный силуэт человека. Он быстро повернулся, но его уже не было. "Я начинаю беспокоиться, меня здесь тошнит, как собаку, - сказал он со вздохом, - я не спал с тех пор, как ты уехала. Я позвонил доктору сегодня утром. В любом случае, перезвони мне, когда получишь это, чтобы я знал, что с тобой все в порядке". Гарри нажал на клавишу pound и прослушал предложенные варианты. Он выбрал воспроизведение и прослушал только что оставленное сообщение и был потрясен тем, как странно звучал его голос. Он звучал намного ниже обычного и очень хрипло, дыхание было отчетливым, но коротким.
Он оставил сообщение, повесил трубку, а затем, просто ради интереса, снова позвонил ей на мобильный. Он получил то же сообщение о том, что провайдер недоступен. Он отключил связь и положил беспроводной телефон обратно в карман халата. Может, она в душе. Или она могла выйти на завтрак, или даже на утреннюю встречу. Но почему ее мобильный не работал? Неужели он действительно не работает так долго? Он не мог припомнить, чтобы такое случалось раньше.
Гарри понимал, что всему этому наверняка есть разумное объяснение, но ему было не по себе от всего этого. Ничего не казалось правильным. Все было немного не так, и это становилось все хуже.
Может, я просто параноик?
Он налил себе чашку кофе и уставился на поднимающийся пар, словно это был экзотический фокус.
Спать. Мне нужно поспать, чтобы я мог ясно мыслить.
Оставив кружку и очки, Гарри вернулся в комнату.
* * *
Тишина сама по себе никогда не пугала Гарри, но существовал определенный вид тишины, который он всегда находил особенно тревожным. Тяжелая тишина, непохожая на своих собратьев, он испытывал ее всего несколько раз в жизни, но в тот момент, когда она обрушивалась на него, ее невозможно было перепутать. Какая-то потусторонняя, она висела в воздухе как нечто осязаемое, дрожащее, как эхо шепота в пустой комнате. В отличие от других безмолвий, в
