сходить на свидание не с другом бывшего.
– Тогда почему согласилась? – спрашивает Таннер.
Ради пульса. Учащенного сердцебиения. Меня достал мой типаж мужчин, и в двадцать четыре года давно пора отказаться от плохих привычек. Я как та рыба, выползающая из первобытного ила прошлых отношений, готовая избавиться от бывших, чтобы ходить на своих двоих. Чтобы дышать. Надо эволюционировать от такой катастрофической личной жизни.
– У Амары шестое чувство на мужчин, я ей доверяю, – вру я.
– И как сработало ее шестое чувство?
– Ответ неясен, – отвечаю я монотонным голосом игрушек-предсказателей, – спросите позже.
Таннер и правда очаровашка, но я пока не готова на второе свидание. Но я его не солью. Я пришла, как и умоляла Амара, чтобы «расширить горизонты». Чтобы выйти из зоны комфорта бомжей-барабанщиков и принять неизвестность. Никаких гарантий. Никаких местных революционеров в куфиях. Я бы и не согласилась на свидание, если бы Амара так не умоляла. Она как кошка, которая принесла мне дохлую окровавленную птичку во рту. Смотри, я поймала тебе айтишника!
– Ну, – кашляет Таннер, возвращая меня в реальность, – Амара сказала, ты общественный организатор?
Не могла придумать ничего получше? Господи, теперь я в шоке, что он согласился встретиться.
– Была в колледже, – поясняю я. – Теперь уже нет. Я много работала с местными благотворительными компаниями, которые пытались искоренить предвзятое мнение при приеме в университет…
Глаза Таннера потускнели.
– …помогала координировать социальные кампании…
Я снова его теряю. Пульс пропадает.
– Может, не будем обсуждать работу? Даже мне скучно себя слушать.
Таннер возвращается к жизни.
– Хочешь сразу покопаться в грязном белье?
– Да. Перейдем к горячему. Скажи что-то, чего никогда не говорил на первом свидании.
– Звучит слишком страшно.
– Да ладно. Чего тебе терять?
– Ну хорошо, – Таннер умеет подыгрывать. – Дамы вперед.
– Как галантно, – мне требуется минутка, чтобы придумать что-то стоящее. Вспомнить что-то по-настоящему неожиданное. – Ладно. Есть одно. Готов?
– Готов.
– В детстве… – глубокий вдох, – я участвовала в конкурсе красоты.
– Да не гони.
– Маленькая мисс Конфедерация. Такая Барби Джонбенет, еще и со светлой ковбойской шляпой. В школьном альбоме мои фотки как из журнала «Гламур», – мне даже вспоминать стыдно, но Таннера не сломить.
– Я тебе не верю.
– Это правда!
– Прости, но звучит как хрень.
– Зачем мне врать?
– Я просто даже не могу представить. Есть доказательства? Требую фотографий.
– Ни за что, – не буду говорить, что в десятый день рождения я сломала все выигранные короны. Мама увидела в центре моей комнаты кучу костей со стразами. Она до сих пор меня не простила. Столько блестящих останков. – Это для третьего свидания, если тебе повезет.
– Боже, я и не знал, что иду на свидание с южной королевой.
– Не забивай себе голову, – а еще не буду говорить, что я прямой потомок генерала Эмброуза Поуэлла Хилла с папиной стороны. Мне встречались парни, которые прямо кайфовали от всей этой Гражданской херни. В этом городе до черта исторических задротов. – Твоя очередь.
– Как мне такое побить?
– Никак.
– Ну ладно, кажется, придумал…
Телефон снова вибрирует. Я переворачиваю и смотрю на имя звонившего. Опять Сайлас.
– Тебе нужно ответить?
– Нет, – вымучиваю я улыбку. – Это просто друг. Ничего важного.
– Я не против.
– Нет, все нормально. – Я выключаю телефон и убираю в сумку. – Ну что? Какой у тебя секрет?
Я убеждаю Таннера оставить машину и пойти пешком, чтобы полюбоваться граффити. Чисто для меня это может потенциально стать романтической прогулкой. Узнаем, что он видит на улицах.
Помню, как я впервые поняла, что в нашем городе есть буквально параллельная вселенная. Все, что произошло в Ричмонде, нацарапано на стенах почти каждого здания. Однажды, во времена колледжа, я ковыляла ночью из бара и замерла как вкопанная при виде темнокожей девушки, смотрящей на меня сверху вниз. Все ее лицо было в слезах размером с кулак, но в глазах горел гнев. Я протянула руку, чтобы дотронуться до нее, и наткнулась на кирпичную кожу. Над ее головой были баллончиком выведены закольцованные, кружевные буквы, складывающиеся в слова:
ПРАВОСУДИЕ КЕНДРЕ
Что за Кендра?
Вернувшись домой, я искала в гугле, пока не нашла: Кендра Томас. Девятнадцать лет. Застрелена на том самом месте. Никто не знал, кто спустил курок, и теперь уже никто и не пытался узнать. Ее убийство даже не попало в местные газеты, неудивительно, что я не слышала этого имени. Но Кендра Томас все еще там, висит над углом Грейс и Норт-Генри, пристально вглядываясь в каждую проезжающую мимо машину и пешехода, настаивая на признании своего существования. Граффити не добилось справедливости – это невозможно, – но все же не дает никому забыть о существовании Кендры.
Кендра здесь.
Таких рисунков много. Они повсюду вокруг нас, ждут, когда мы увидим их, записывают историю, о которой никто не говорит, выживают даже после того, как каждые пару лет город сбрасывает кожу. Истории за этими граффити, может, и не до конца рассказаны, но само их количество говорит мне о том, что это не тот город, в котором выросли мои родители. Рисунки множатся, а статуи генералов Конфедерации вдоль Монумент-авеню только и ждут, пока их снесут.
Я хочу поделиться этой версией Ричмонда с Таннером. Мне любопытно, как он отреагирует. Во мне даже теплится что-то типа… надежды? Оптимизма? Давно я так ни с кем не гуляла. Ни разу после…
– Куда ты меня ведешь? Ты же шутила про всю эту историю с убийствами?
– Вот. Одно из моих любимых, – мы останавливаемся перед осьминогом-альбиносом, покрывающим всю восточную стену магазина. Его бледные щупальца разветвляются по широкой стене кирпичного здания, огибая угол, будто сдавливая камень. – Как тебе?
– Ух ты. Никогда его не замечал.
– Как это возможно? Он же на все здание.
– Видимо, я даже не смотрел.
– Граффити повсюду. Их так много. Надо просто посмотреть.
– А это легально? Вот так портить городское имущество?
– Ты об этом думаешь? – минус сто очков тебе за это, Таннер…
– Черт. Тупая была фраза, да? А можно отменить? Вернуться на десять секунд назад?
– Прости, никаких отмен.
– Просто… я никогда не ходил на свидания с такими, как ты, – говорит он.
– Как я?
– Ну, ты… крутая?
– «Крутая»? Мы, что, в шестом классе?
– Обычно я встречаюсь… ну, не знаю. Не с такими. Ты другая?..
– Вот только не говори: «Ты не такая, как все».
Он смеется и отворачивается от граффити, чтобы взглянуть на меня. Наклоняется, будто хочет меня поцеловать, но потом говорит:
– Что мне сказать, чтобы ты пошла со мной на второе свидание?
– Как насчет: «Я оплачу выпивку»?
Мы подходим к моему дому,
