Ларри закрыл книгу и посмотрел на ее верх. Вдоль корешка были заметны крошечные пробелы, как раз там, откуда были вырезаны страницы. Но это можно было заметить лишь при тщательном рассмотрении. А если кто-нибудь и заметит, то откуда узнают, когда это было сделано? Может, давным — давно.
Ларри выключил свет и вышел из кабинета. Он положил ежегодник обратно в рюкзак Лейн, закрыл замок и пошел в спальню.
Уже у двери он услышал замедленное, тихое дыхание Джины.
Ларри повесил свой халат и осторожно скользнул в постель. Он облегченно вздохнул, думая о снимках.
Теперь они его. Он будет их хранителем.
Ларри вспоминал, как выглядит Бонни на каждой из них. Но память его возвращалась к снимкам с солистками.
А потом она была одна на футбольном поле. Она подбросила свои маракасы в небо и закружилась, ее длинные волосы взметнулись вверх, а юбка развевалась вокруг нее, поднимаясь все выше и выше.
Проснувшись утром, Ларри вспомнил, что вырезал из книги страницы. Он вдруг испугался, что библиотекарь заметит, что книга испорчена. У Лейн будут неприятности, а все по его вине.
Он осознал, что за последнее время он наделал много вещей, из — за которых теперь чувствовал себя виноватым: напугал Пита револьвером, притащил домой Бонни и держит это в тайне, ходил в гараж, очевидно, пьяный в стельку, и даже не помнит, что он там делал, а теперь испортил библиотечную книгу, и у Лейн могут быть неприятности.
До того, как найти Бонни в этом городе призраков, он никогда или почти никогда не делал того, от чего бы потом ему было стыдно. «Самое худшее, — подумал он, — лишь несколько похотливых мыслей о других женщинах». Это казалось ему теперь совершенно безобидным.
Но все это…
«Что за чертовщина происходит со мной?»
Слишком жарко. Он перевернулся на спину и отбросил одеяло в сторону. Джина уже встала. Хорошо. Сейчас ему никто не нужен. Во всяком случае, не Джина. Она может заметить, что он расстроен и начнет расспрашивать.
«О, ничего не случилось. Просто у меня в гараже спрятан труп, а еще помнишь ту библиотечную книгу? В ней еще были фотографии мертвой девушки…»
«Я должен был получить эти фотографии, — сказал он себе. — Никто не разрешил бы мне оставить эту книгу. От фотокопий не было бы никакого проку; они бы сошли для какой — нибудь газеты, но снимки выглядели бы ужасно.
Вряд ли кто-нибудь открывал эту книгу за последние двадцать лет.
Никто не заметит исчезновения этих страниц.
Надейся, надейся.
Если Лейн обвинят в этом, я заплачу за эту книгу.
Много это поможет… У Лейн никогда не было неприятностей… Это убьет ее.
Никто этого не заметит. Она вернет книгу и все.
Теперь уже переживать поздно. Книга испорчена. Даже если захочешь, то уже не сможешь вставить страницы обратно.
Они теперь мои».
Ларри закрыл глаза и представил себе фотографии. Воспоминания о них успокоили его. Он глубоко вздохнул, наполнив легкие теплым утренним воздухом, потянулся, наслаждаясь ощущением гибкости своего тела, мягкости простыни, касающейся его кожи, воспоминаниями о Бонни.
Ларри оставался в постели, пока не услышал мягкого ворчания мотора «мустанга».
Он провел весь день над «Ночным путником», приближаясь к концу. Работа шла тяжело. Его ум продолжал где-то блуждать. Ларри все время терял нить рассказа и мучился мыслями о том, что у Лейн неприятности с разъяренной библиотекаршей. К тому же он испытывал танталовы муки, думая о Бонни.
Частенько он отрывался от экрана компьютера и поглядывал на шкаф. До ящика, куда он спрятал страницы из ежегодника, можно было рукой подать. Ему не терпелось рассмотреть их получше. Но дома была Джина. Что, если она войдет в кабинет, когда он вытащит эти снимки?
В начале третьего Джина постучалась в его дверь и открыла ее. — «Я хочу съездить в Сейфуэй. Тебе ничего не понадобится, пока я буду там?»
— Вроде нет, — сказал Ларри. — Удачи тебе.
— Пока.
Она закрыла дверь.
Ларри уставился на экран компьютера. Наконец, он услышал, как хлопнула входная дверь. Вытер повлажневшие руки о шорты.
Он немного подождал, затем развернул свой стул, вышел из кабинета и вошел в гостиную как раз в тот момент, когда машина Джины проехала мимо окон.
«Уехала! Она уехала!»
Ларри взглянул на свои часы. Пятнадцать минут третьего. Десять минут у Джины уйдет на то, чтобы добраться до магазина, по крайней мере, десять минут там и еще десять минут, чтобы добраться домой.
У него, по меньшей мере, есть полчаса.
С дрожью под ложечкой он вернулся в свой кабинет, закрыл дверь и вытащил из шкафа ящик. Вчера он засунул эти страницы в папку с одним из рассказов под названием «Похищение». Ларри рухнул на свой стул, открыл обложку, и ему улыбнулась Бонни.
Фотография «Королевы красоты».
— Боже, — прошептал он.
Бонни показалась ему сейчас еще более прекрасной. Очаровательная, свежая, невинная.
Неудивительно, что она была выбрана королевой.
Ларри смотрел на ее ниспадающие светлые волосы. Они мягко ложились ей на лоб, справа немного больше, так, что касались изгиба брови. По бокам волосы спускались блестящими локонами. Глаза у нее сияли. Ларри предположил, что этот блеск был отражением вспышки фотоаппарата. Губы были сжаты и изгибались чуть — чуть вверх у уголков, образуя легкий намек на улыбку. Бонни была серьезной, но довольной и гордой.
От лица на шею падала тень, граница которой проходила чуть выше правой ключицы. Плечи ее покато опускались вниз и были обнажены до краев фотографии. Топ, надетый на ней, по — видимому, был черного цвета. Виднелся только его верхний край. В центре он слегка спускался вниз, но не очень глубоко.
Ларри положил открытую руку на нижнюю часть снимка.
Если одежду прикрыть, то можно представить ее обнаженной.
Он любовался ее, лицом, гладкой светлой кожей груди. Ямка на горле и изгиб ключиц были отмечены легкими тенями.
Если бы снимок продолжался дальше, то рука бы его покоилась на ее грудках. Ларри представил себе твердые холмики с теплой бархатистой кожей, напряженные соски, к которым прижимается его ладонь. Он передвинул большой палец еще ниже. Еще немного, и он дошел бы до золотых завитков между ее бедрами.
Внезапно вздрогнув, Ларри отдернул палец от снимка. Захлопнул папку.
«Боже!
Что же это со мной творится?»
Пошатываясь, он поднялся со стула. Лицо его горело. Он положил папку на место и задвинул ящик.
Потом вернулся к своему стулу и уставился на экран компьютера. Предложения казались пустыми, бессмысленными. Нечего и пытаться продолжать работу над этой книгой. Во всяком случае, не сегодня.
