Она посмотрела на клиентку, которая сидела перед ней и хлюпала носом. То, что Эл увидела в картах, относилось к ней самой, но никак не к этой женщине. Нельзя навязывать свою волю картам — они говорят лишь то, что сами хотят сказать. А вот и король мечей, перевернутый: возможно, как же там его зовут… Гэвин. Колетт жаждет, чтобы в ее жизнь вошел мужчина. Ночами Эл чувствует это, в квартире в Уэксхэме, тонкий шлейф желания за оштукатуренной стеной. Маленькие усердные пальчики Колетт в поисках одинокого наслаждения… Какой поворот судьбы привел Колетт ко мне? Я съехалась с ней для собственной выгоды, выгоды, пока неведомой даже мне самой, ради цели, которая со временем прояснится? Она прогнала эту мысль, вместе с сопутствующим ей чувством вины. Я не могу поступать иначе. Мне надо жить. Надо защищать себя. И если даже за ее счет… что с того? Что мне до Колетт? Если Мэнди Кафлэн предложит ей условия получше, она тут же рванет, задрав хвост, запихает пожитки в эту свою сумищу и умчится ближайшим поездом до Брайтона и Хоува. По крайней мере, надеюсь, что поездом. Надеюсь, она не сопрет мою машину.
Диана — королева кубков. Всякий раз, когда эта карта будет всплывать в раскладе, на этой неделе и на следующей, она будет обозначать принцессу, и горе клиентов будет вытаскивать ее из глубин колоды раз за разом. Уже появились первые сообщения о том, что ее видели, — принцесса выглядывала из-за плеча своего предка Карла I на портрете в Сент-Джеймсском дворце. Некоторые утверждают, что на призраке платье цвета крови. И все соглашаются, что на голове у нее диадема. Если хорошенько присмотреться, то можно увидеть ее лицо в фонтанах, каплях дождя, лужах на бензозаправках. Диана родилась под знаком воды, а значит, обладает сверхчувствительностью. Она из тех, кто медлит и капает, кто прибывает и убывает, кто вдыхает и выдыхает свои приливы, кто слезинка за слезинкой обрушивает потолки и промывает путь в камне.
Увидев гороскоп Колетт (любезно составленный Мерленом), Элисон вздрогнула.
— Неужели? — переспросила она. — Не говори мне, Мерлен. Я не хочу знать.
Чертовы воздушные знаки, сказал тогда Мерлен, ничего не поделаешь. Он нащупал руку Элисон своей влажной Рыбьей ладонью.
Воскресное утро: она гадает в боковой комнате, напряженная, и ждет своего выхода на помост в два часа. От клиентов все утро слышно примерно одно и то же. Диана, у нее были проблемы, у меня тоже проблемы. Думаю, она сама выбирала мужчин, но у нее это плохо получалось. Через час подобной болтовни Эл взбунтовалась. В голове всплыла фраза: «Бунт на „Баунти“».[34] Она поставила локти на стол, наклонилась к клиентке и сказала:
— По-вашему, принц Чарльз — неудачный выбор? Так вы бы на ее месте поступили иначе, а? Вы бы его отшили, верно?
Клиентка вжалась в кресло. Секунда — и на ее колени села старая знакомая, маленькая бедная женщина:
— Простите, мисс, вы не видели Морин Харрисон? Я ищу Морин вот уже тридцать лет.
В районе обеда она выскользнула перекусить. Разделила с Джеммой сэндвич с тунцом и огурцами.
— Если бы у меня были твои проблемы с ирландцами, — сказала Джемма, — я бы первым делом позвонила Иану Пейсли.[35] Каждый несет свой крест, мой, например, достался мне из девятой жизни, когда я отправилась в Крестовый поход. Так что любые беспорядки восточнее Кипра — и, честно, Эл, я в полном раздрае. — Ломтик огурца выпал из ее сэндвича, скользящая зеленая тень на белой бумажной тарелке. Она ловко проткнула его и закинула в рот.
— Дело не только в ирландцах, — сказала Эл. — Дело во всех.
— Я знала Сильвану, в той жизни. Конечно, она была на другой стороне. Сарацинским воином. Сажала пленников на кол.
— Я думала, это румыны сажали, — произнесла Эл. — Вообще, это многое объясняет.
— Ты ведь никогда не была вампиром? Нет, ты слишком добрая.
— Я видела сегодня парочку.
— Да, Ди вытащила их на свет. Вот уж по кому не скучали, верно?
Но Джемма не поведала, по каким признакам узнает вампиров. Она скомкала бумажную салфетку и бросила ее на тарелку.
Два двадцать. Она на помосте. Время вопросов.
— Я могу связаться с Дианой с помощью доски Уиджа?
— Я бы вам не советовала, дорогая.
— А моя бабушка часто ее использовала.
И где теперь твоя бабушка?
Она не сказала этого, не вслух. Она подумала: вот уж от чего боже упаси, вечер самодеятельности, Диану таскают туда и сюда и озадачивают тысячей крутящихся бокалов для вина. Молоденькие девчонки в зале вертелись и подпрыгивали на своих местах, не зная, что такое планшетка, — современное поколение, они не ждали ответа, они визжали, свистели и кричали.
— Это всего лишь старая настольная игра, — объяснила она. — Профессионалы планшеткой не пользуются. Ты раскладываешь буквы, стакан крутится и по буквам собирает слова. Ну, имена, знаете, или фразы, которые, как вам кажется, что-то значат.
— Я слышала, это может быть довольно опасно, — сказала женщина. — Баловаться с этой штукой.
— О да, баловаться, — согласилась Эл. Ее веселило, что клиенты используют это слово в качестве технического термина. — Да, вы же не хотите баловаться. Потому что стоит задуматься, кто может захотеть пообщаться с вами. Некоторые духи, я не хочу показаться невежливой, но они находятся на крайне низком уровне. Они шляются по миру, потому что им больше нечего делать. Они как трущобные дети, которые околачиваются у припаркованных машин, — никогда не знаешь, то ли они хотят взломать и угнать тачку, то ли спустить шины и поцарапать краску. Но зачем выяснять? Просто не следует ездить в трущобы! Вы же не стали бы приглашать этих детишек к себе домой? А ведь именно это вы делаете, когда балуетесь с планшеткой.
Она посмотрела на свои руки. Везучие опалы были непрозрачными, запотевшими, словно сочились влагой. Есть вещи, которые надо знать о мертвых, хотела она сказать. Вещи, которые вы просто обязаны знать. Например, не стоит включать их в списки борцов за любое правое дело, пришедшее вам на ум, — мир во всем мире или вроде того. Потому что они устроят бардак, да и только. Они ненадежны. Они подставят вас. Они не становятся порядочными только из-за того, что умерли. Люди правильно делают, что боятся привидений. Если человек был плохим при жизни, жестоким и злым, нет никаких оснований полагать, что после смерти он стал лучше.
Но она никогда этого не скажет. Никогда. Никогда не говори «смерть», если можешь этого избежать. И несмотря на то, что зрителей нужно напугать, несмотря на то, что они это заслужили, она никогда, общаясь с клиентами, ни словом, ни взглядом не намекнет на истинную природу мира за черной пеленой.
