— Не хочу. — Башню, подумала она, я ненавижу больше всего. Карту Смерти я еще выдержу. Но я не люблю Башню. Башня означает…
Колетт с тревогой увидела, как взгляд Эл затуманивается. Словно Эл — младенец, коего она отчаялась унять, чей рот она отчаялась наполнить; она взяла пластиковую вилку и ткнула в пиццу.
— Послушай, Эл. Попробуй кусочек.
Вилка погнулась о корку. Эл пришла в себя, улыбнулась, забрала у Колетт вилку.
— Может, оно и ничего, — сказала она тихо и натянуто. — Послушай меня, Кол. Когда выпадает Башня, это значит, что твой мир взлетает на воздух. Обычно. Но у нее может быть и, ну знаешь, более узкое значение. Ох, черт бы побрал эту штуку.
— Ешь руками, — посоветовала Колетт.
— Тогда заверни мои карты.
Колетт отпрянула. Она боялась прикасаться к ним.
— Все в порядке. Они тебя не укусят. Они тебя знают. Они знают, что ты — мой партнер.
Поспешно Колетт замотала Таро в алую ткань.
— Молодец. Просто кинь их в мою сумку.
— Что на тебя нашло?
— Не знаю. Вдруг поняла, что должна посмотреть. Бывает иногда. — Эл вгрызлась в кусок сырого на вид зеленого перца и какое-то время его жевала. — Колетт, есть кое-что, что ты должна узнать. О прошлой ночи.
— Твой детский голос, — произнесла Колетт. — Ты говорила с пустотой. Мне стало смешно. Но в какой-то миг мне показалось, что у тебя сердечный приступ.
— Не думаю, что у меня нелады с сердцем.
Колетт выразительно посмотрела на пиццу у нее в руках.
— Ну да, — сказала Элисон. — Но она меня не прикончит. Еще никто не умирал из-за куска пиццы. Подумай, ведь миллионы итальянцев живут себе припеваючи.
— Ужасные выходные.
— А ты чего ожидала?
— Не знаю, — сказала Колетт. — Ничего, наверное. Та карта — что ты имела в виду под узким значением?
— Возможно, это предупреждение, что среда, в которой ты находишься, больше не приемлет тебя. Неважно, что это: работа, любовные отношения — что угодно. Ты переросла их. Оставаться на месте небезопасно. А еще Башня — это дом. Так что, может, всего лишь пора переехать.
— Как, уехать из Уэксхэма?
— Почему нет? Это миленькая квартирка, но меня ничего с ней не связывает.
— И куда бы ты хотела перебраться?
— В какое-нибудь чистое место. Новое место. Дом, в котором до меня никто не жил. У нас получится?
— Новостройка — хорошее вложение денег. — Колетт отставила чашку кофе. — Я разузнаю.
— Я думала — ладно, слушай, Колетт, уверена, ты не меньше моего устала от Морриса. Не знаю, согласится ли он когда-нибудь, ну знаешь, выйти на пенсию — по-моему, Мэнди просто хотела меня утешить. Но нам было бы проще жить, если бы его друзья не приперлись.
— Его друзья? — тупо переспросила Колетт.
О боже, сказала себе Эл, как все это непросто.
— Он начал встречаться со своими друзьями, — объяснила она. — Не знаю, зачем ему это, но он явно скучал по ним. Он нашел парня по имени Дон Айткенсайд. Я его помню. У него русалка была на бедре. И еще Дин, этого впервые вижу, но мне не нравится, как он говорит. Он сейчас сидел на заднем сиденье. Прыщавый юнец. У полиции было досье на него.
— Правда? — У Колетт по коже побежали мурашки. — На заднем сиденье?
— С Моррисом и Доном, — Эл отодвинула тарелку. — А сейчас Моррис свалил искать того чертова цыгана.
— Цыгана? Но им не хватит места!
Элисон только печально посмотрела на нее.
— Они не занимают места, в привычном значении этого слова, — пояснила она.
— Да. Конечно. Просто ты так говоришь о них.
— Я не знаю, как еще о них говорить. Других слов у меня нет.
— Конечно, это ясно, но из-за этого мне кажется — в смысле, мне кажется, что они обычные парни, не считая того, что я их не вижу.
— Надеюсь, нет. Не обычные. В смысле, надеюсь, что стандартный мужчина несколько лучше.
— Ты не знаешь Гэвина.
— От него воняло?
Колетт помедлила. Она хотела быть справедливой.
— Не так сильно, как могло бы.
— Он ведь мылся?
— О да, в душе.
— И не… ну, не расстегивал одежду и не доставал свои причиндалы на людях?
— Нет!
— А если видел маленькую девочку на улице, то не поворачивался и не отпускал комментарии? Вроде «погляди, как она вертит своим маленьким задиком»?
— Ты пугаешь меня, Эл, — холодно сказала Колетт.
Я знаю, подумала Эл. К чему тыкать меня в это носом?
— У тебя очень странные фантазии. Как тебе только пришло в голову, что я могла выйти замуж за подобного человека?
— Ты могла и не знать. До замужества. А потом тебя ждал бы неприятный сюрприз.
— Я не стала бы женой такого человека. Ни на миг.
— Но у него ведь были журналы?
— Я никогда не заглядывала в них.
— В наши дни все есть в интернете.
Надо было порыться в компьютере, думала Колетт. Но тогда все только начиналось, технология делала первые шаги. Жизнь была как-то попроще.
— Он звонил в секс по телефону, — призналась она, — А однажды я сама позвонила, чисто из любопытства…
— Правда? И как это было?
— Говорят, подождите, мол, и пропадают на три часа. Тянут время, а денежки-то капают. Я бросила трубку. Я подумала, ну на что это может быть похоже? Просто какая-нибудь женщина будет притворяться, что кончает. Стонать, наверное.
— Ты и сама так можешь, — заметила Эл.
— Именно.
— Если мы переедем, то, может, удастся избавиться от них. Моррис останется, но я бы хотела стряхнуть с хвоста его друзей.
— Разве они не помчатся за нами?
— Переедем в места, которых они не знают.
— А карт у них нет?
— Да вряд ли. Думаю, они скорее похожи… похожи на псов. Идут по следу.
Моя руки в дамской комнате, она разглядывала свое лицо в зеркале. Надо уговорить Колетт переехать, убедить ее, что это разумно. И при этом не слишком перепугать. Прошлой ночью кассета ужаснула ее, но это было неизбежно. Для меня это тоже был шок, сказала она себе. Если Моррис нашел Айткенсайда, может, Кэпстик тоже неподалеку? Может, он притащит домой Макартура, поселит его в хлебнице или в ящике туалетного столика? Может, одним прекрасным утром она сядет завтракать и увидит, как Цыган Пит прячется под крышкой масленки? Вздрогнет ли она, когда Боб Фокс постучит в окно?
Переезжай, подумала она, авось, немного запутаешь их. Даже временная неразбериха может сбить их со следа. Они могут разбрестись, потерять друг друга на бескрайних пространствах мира мертвых.
— Эге-ге-гей! — заорал Моррис ей прямо в ухо. — Боб — твой дядя!
— Правда? — удивленно переспросила она. — Боб Фокс? Я всегда хотела иметь родственника.
— Черт побери, Эмми, — сказал Моррис, — она совсем тупая или как?
