— Простите, но у меня нет времени на беседу с вами, — заявил Гумилев, когда Маккормик и Ковальски подошли к вертолету. — Как видите, мы заняты.
В подтверждение его слов Лобачевский и Миллере протащили мимо контейнер со снаряжением. Лобачевский при этом специально наступил на ногу Маккормику и сделал вид, что не заметил. Агент с ужасом посмотрел на свой вычищенный ботинок, понесший тяжелую утрату.
— Мне кажется, или пересечение периметра на летательных аппаратах запрещено? — спросил он.
— Запрещено. Но мы имеем специальное разрешение генерала Хардисти.
— Могу я на него посмотреть? — Ковальски протянул руку. Гумилев некоторое время разглядывал ладонь агента и заметил глубокомысленно:
— Ваша линия жизни внушает мне серьезные опасения.
— Что?! — не понял Ковальски. Потом лицо агента вытянулось, и напарник поспешно потащил его за рукав плаща к машине, что-то еле слышно говоря. Гумилев улыбнулся — происшествие доставило ему небольшое удовольствие. Мальчишество, конечно, но какая у агента была рожа!!!
— Чего это они, Андрей Львович? — спросил Санич с таким серьезным видом, словно готов был тут же пристрелить обоих агентов, если они чем-то обидели Гумилева.
— Любопытствовали, Олег. Они всегда… любопытствуют… С тем же вопросом подошел и майор Магдоу.
— Мне не нравятся эти люди, — сообщил он. — Я понимаю, что это ФБР, но им нужно заниматься другими делами.
— Вы уверены вообще, что они из ФБР?
— Да из ЦРУ они, — убежденно сказал Санич. — Я чую.
— Возможно, — согласился майор. Агенты тем временем сидели в машине и смотрели на погрузку. Маккормик что-то наговаривал на диктофон. — Хотя ЦРУ не имеет права заниматься оперативной деятельностью на территории США. В любом случае я свяжусь с командованием и уточню, не вышвырнуть ли их с территории базы.
— Да они сами уедут. Мы взлетим, и они сразу уедут.
— На будущее не повредит.
Гумилеву было немного стыдно перед майором. Магдоу был с ними честен, старался помочь… Вот и об агентах собрался «позаботиться» а ведь не знает того, что никакого будущего уже не будет. И если «Сикорский» все же вернется на базу много позже назначенного срока, сюда приедут не эти два агента-нюхача, а серьезные люди с большим количеством звезд на погонах. Впрочем, об этом Андрей пока не хотел и думать. Сначала надо добраться до Зоны 51.
— Андрей Львович, давайте в кабину! — крикнул Решетников. Огромный четырехлопастный винт, раскручиваемый двумя двигателями «Дженерал электрик», начал вращаться, постепенно ускоряясь и наполняя окрестности угрожающим свистом.
Гумилев поспешно пожал руку Магдоу и побежал к вертолету. Забравшись в кабину, он сел в подрагивающее кресло второго пилота и надел шлем. Панель управления перемигивалась огоньками, сияли жидкокристаллические дисплеи. На текущий момент все это являлось епархией Константина Кирилловича, а Гумилеву предназначалось командовать скорострельными автоматическими пушками и прочей оборонительно-наступательной машинерией.
Санич задвинул дверь грузопассажирского салона. Вертолет задрожал сильнее и стал подниматься. Внизу остались трепещущие от поднятого ветра палатки, ряд грузовиков и джипов, уцелевший «тигр» чуть поодаль, разинувшие рты солдаты и машущий рукой майор Магдоу. У своей приземистой черной автомашины торчали федеральные агенты Маккормик и Ковальски; длинные полы их плащей развевались, словно у вампиров.
Развернувшись, «Сикорский» полетел в сторону периметра, постепенно набирая крейсерскую скорость в триста километров в час. Все молчали, глядя через большие окна на расстилающуюся внизу утреннюю зелень. Внезапно Грищенко сказал:
— Что мы, словно на похороны? И запел:
Главное, ребята,
Сердцем не стареть,
Песню, что придумали,
До конца допеть.
В дальний путь собрались мы,
А в этот край таежный
Только самолетом
Можно долететь.
Гумилев обернулся и вместе со всеми подхватил:
А ты улетающий вдаль самолет
В сердце своем сбереги,
Под крылом самолета о чем-то поет
Зеленое море тайги.
Дальше вступил Решетников, очень в тему, так как управлял машиной:
Летчик над тайгою
Точный курс найдет,
Прямо на поляну
Посадит самолет.
Выйдет в незнакомый мир,
Ступая по-хозяйски,
В общем-то зеленый
Молодой народ.
И бойцы снова грянули припев. Пели все, даже Вессенберг, который раскрывал рот нешироко и стеснительно, как обычно делают люди, плохо знающие текст. И Гумилеву стало радостно оттого, что рядом с ним эта команда. Константин Кириллович Решетников, полковник, совсем не похожий на полковника при ближайшем рассмотрении. Верный и надежный Олег Санич, старый добрый Робокоп. Грищенко, с которым они шастали бок о бок по Баракам Ада, разыскивая пропавшую Еву и отбиваясь от диких морлоков. Оксана Иванова, похожая на задорного пацаненка. Сосредоточенный Нестор Тарасов, загадочно исчезнувший и загадочно возвратившийся, победитель робота-людоеда. Володя Лобачевский и Антоша Миллере, чем-то неуловимо схожие между собой, хотя на первый взгляд абсолютно разные. Противный Вессенберг, который, наверное, в самом деле звонил в Псков маме или отцу, потому что собирался лететь туда, куда еще недавно даже не мечтал попасть. Бородатый и сердитый Артемьев, даже подпевавший с таким видом, словно от этого произойдет некая неприятность. Не хватало только Синцова и Дербенева.
Пропели последнюю строчку припева, и Решетников доложил:
— Периметр прошли. Мы уже на Закрытой Территории, но на самом ее краешке. Может, сядем, пока не поздно? Это была, конечно же, шутка.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
База Неллис
Строения базы Неллис, разбросанные на берегу ярко-белого высохшего озера Грум, были видны издалека. Вертолет летел уже пару часов, и время запланированного контакта с парнями Магдоу давно прошло. Что творилось сейчас в Твин Фоллз, Гумилев даже не мог себе представить. Академик Делиев, наверное, бегает по холлу отеля «Америтель Инн» и басом кричит: «Что я скажу Владимиру Владимировичу?!». Магдоу скорбит, полагая, что их все же сбили, а федеральные агенты Маккормик и Ковальски торопливо строчат донесения своему руководству.
Когда Гумилев улетал из Москвы, он предупредил всех, чтобы в случае его исчезновения Марусе ничего не говорили. Папа в командировке, в Америке. Разумеется, по телевидению и в газетах сразу же начнут говорить о его пропаже, но и от этого Марусю должны были оградить. Потому что он обязан вернуться, вернуться во что бы то ни стало.
