хороших снов.
Посреди ночи я вздрогнула и проснулась. Меня разбудили странные звуки: рычание, сопровождаемое фырканьем. Вспышка боли пронзила мой живот, и самка дернулась и перекатилась. Я села в темноте, прислушалась и сделала глубокий вдох.
Рычание было тихим и завершалось странным щелканьем. Фырканье слышалось у двери, словно кто-то нюхал порог.
В моей груди зародилось дурное предчувствие. Я откинула одеяло, свесила ноги с кровати и встала. Ночная рубашка соскользнула вниз по бедрам до самых икр.
Снова послышалось фырканье, и еще одна вспышка боли расцвела у меня в животе.
«Что это такое?» – спросила я у самки.
«Откуда, черт возьми, мне знать? Я могу видеть сквозь двери не больше, чем ты».
«Я имею в виду боль. Это ведь не из-за внутренней связи с Найфейном?»
«Как ты можешь быть такой тупой?»
«Если бы ты была отдельным существом, я бы дала тебе по губам. Так что, это не из-за связи?»
Я буквально почувствовала, как самка закатила глаза.
«Нет. Боль вызывает та тварь за нашей дверью. Ее нужно убить, но не тебе, потому что она не станет ждать, пока ты подтащишь ее за шею к мечу».
Я покачала головой и пересекла комнату, чтобы взять кинжал, который Адриэль принес мне из оружейной. Этот кинжал был немного меньше того, который я привыкла носить с собой. Немного легче. Намного острее. Этим малышом я могла бы без труда порезать кого-нибудь на лоскуты.
Тем не менее я усвоила урок и не собиралась бросаться навстречу этой твари без особой необходимости.
Я уже собиралась повернуться, но тут мое внимание привлекло какое-то движение. Под окном, вдоль стены сада, прогуливались двое, мужчина и женщина. Они держались примерно в десяти метрах друг от друга, шагая в ногу в одном направлении, но остановились, когда я заметила их, и уставились на мое окно. Так они и продолжили стоять, глядя на меня, пока я наблюдала за ними.
Тварь у моей двери рассмеялась низким, пугающим голосом. Каким-то образом все трое были связаны между собой. Они могли чувствовать друг друга или, возможно, ощущать мои эмоции от их появления. Как бы то ни было, они превосходили меня числом и явно собирались причинить мне боль, завязанную на страхе.
Мое сердце застучало. Что-то щелкнуло у меня в голове. Встало на место, как тогда, когда Найфейн впервые вошел в меня. Как тогда, когда я в десятилетнем возрасте сумела вырастить свой первый куст эверласса.
Я крепче сжала кинжал. Тварь у моей двери фыркнула. Возможно, она почуяла страх, который исходил от меня, но я гадала, может ли она также почуять мою решимость.
Потому что я больше не желала притворяться нежной фиалкой. Довольно. Я никогда и не была нежной фиалкой. Я никогда не стремилась слиться с толпой. И если это навлечет демонов на мою задницу, тогда я убью их. Пусть даже придет сам король демонов. Да пошел он. Все мы когда-нибудь умрем, и я предпочту умереть, отстаивая свою позицию.
Мне просто нужно научиться ее отстаивать…
– Нападай!
Я сжала очень красивый меч в своей грязной руке и встала лицом к Найфейну. Послеполуденное солнце освещало наше мнимое поле битвы, вытоптанные ногами зеленоватые сорняки, расположенные неподалеку грядки эверласса и взмокшую меня, ужасно неумело тыкающую острым концом меча в лицо Найфейна. Тот был настолько убежден, что я хреново владею мечом, что даже не попросил меня взять деревянный – тренировочный.
И он был прав. Я даже не оцарапала его. Даже не сумела подобраться близко.
– Мы можем вернуться к кинжалу? – спросила я, задыхаясь. Я очень ловко обращалась с кинжалом, и мы оба это знали.
– Меч длиннее, что дает тебе…
– Более широкий охват, я знаю.
– Верно. Нападай.
Я приняла боевую стойку, которой Найфейн меня научил. Это была наша вторая тренировка за три дня. Я рассказала ему о своих ночных гостях. Очевидно, они не обитали в замке, а явились из какой-то деревни, где царил страх. Новости о «пленнице» Найфейна разлетелись по округе, и, судя по фырканью под дверью, тварь почуяла, что он был близок со мной. Найфейн не мог определить, чем это нам грозит, но настоял на том, чтобы мы немедленно приступили к тренировкам.
Я сделала глубокий вдох, а затем плавно выполнила движения, изгибаясь, как журавль, набрасываясь, как обезьяна, и все в таком духе.
«Это просто нелепо, – заявила самка, когда я взмахнула мечом и промахнулась мимо Найфейна. Он даже почти не пошевелился. – Это пустая трата времени».
«Странно слышать от той, кто еще не показал своего лица. Пока ты не сможешь выйти и действительно сделать что-то полезное, это все, что у нас есть».
Самка издала недовольный звук, вновь свернулась в клубок и продолжила наблюдать. Она могла наделить меня силой и скоростью, но явно не мастерством обращения с оружием.
– Ты отлично держишь стойку, ты отлично выполняешь движения, но ты забываешь стремиться ранить меня в действительности. – В глазах Найфейна мелькнула искорка веселья.
– Это не смешно.
– Нет, и не должно быть.
Но его глаза не перестали лучиться смехом.
– Тогда, ну… Я не понимаю. Я учусь наносить удары в основном по прямой, но люди ведь двигаются. Мне что, прыгать из стороны в сторону, чтобы поравняться с противником, а затем атаковать?
Губы Найфейна растянулись в очаровательной кривоватой улыбке.
– Я не помню, чтобы кто-нибудь во время тренировок жаловался на это. Вот почему мы начинаем обучение с самого раннего возраста, еще до того, как научимся задавать логичные вопросы. – Он опустил руки, очевидно, размышляя. – Ты освоишь множество боевых стоек и сопутствующих им движений, а потом сможешь выбирать то, что лучше всего подходит к ситуации. Итак, прямо сейчас мы изучаем этот вариант.
– Ладно. Тогда не двигайся, чтобы я могла тебя ранить.
Найфейн не выдержал и рассмеялся.
– Так не пойдет. Противник будет двигаться.
– Тогда я не стану наносить удары по прямой! – выкрикнула я, желая отбросить меч и просто сдаться. Занятие казалось мне совершенно бесполезным.
– Ладно, давай попробуем без меча и посмотрим, как у тебя получится.
Оказалось, что у меня все очень хорошо получается без меча. Я выполняла очень причудливые движения, подбиралась поближе, внезапно бросалась на Найфейна и пыталась его убить. Я каждый раз добиралась до его тела, а потом обычно оказывалась крепко прижатой к его груди, и Найфейн фыркал мне в шею, щекоча дыханием, или устраивал что-то еще столь же ребяческое. Он явно насмехался надо мной, потому что
