– Уходи, черт бы тебя подрал, – прохрипело существо.
Словно услышав это мысленное пожелание, адвокат ускорил шаг. Власов с облегчением откинулся на кровати. Рукой он задел бесполезный пистолет – в нем все равно не было патронов, и если бы Андрей об этом знал, то, возможно, он и не зашел бы сюда.
Процесс продолжался и даже ускорился. Кожа слезала с него клочьями с такой же скоростью, с какой чистят апельсин. Зрачки потемнели и сплющились, словно их раздавили. Все тело скручивалось, как горящий лист бумаги, внутри что-то хлюпало и щелкало, будто внутренние органы самоуничтожались.
Когда Андрей спросил про Таню, Власову стоило огромных усилий удержаться и не открыть тайну. Но он сдержался. Пусть Белов помнит об этой женщине только хорошее. Хотя бы потому, что Таня действительно полюбила этого адвоката-неудачника. И просто потому, что Таня и разлагающийся на диване монстр – один и тот же человек…
Из Ростова он уезжал еще в обличье Игоря, когда у отца уже полностью съехала крыша. Но до этого шкатулка обитала в их семье. Тихо и незаметно, но при этом зная о каждом из них больше, чем они сами.
Шкатулка быстро перешла от Романа к Игорю. Несмотря на инвалидность, Роман спокойно относился к своему дефекту и особого желания вернуть себе настоящую ногу никогда не высказывал. Но и у Игоря шкатулка не задержалась – тяга отца к любовнице была настолько сильной, что Она оказалась в его руках, и Игорь втайне завидовал ему.
Игорь всегда помнил те чувства, которые испытал, держа Ее в руках.
У него тоже была мечта. Сокровенная мечта, но он боялся, что кто-то узнает об этом. Возможно, поэтому Она не задержалась у него так долго. Игорь Власов всегда видел себя женщиной, и Она почувствовала это. После чего мужчина увидел необычный сон и понял, что ему нужно делать для осуществления своей мечты.
Шкатулка словно дразнила его, дала понять, что у него еще есть шанс обладать Ею. Так красивая женщина, уходя к другому, небрежно бросает предыдущему ухажеру: «Если бы ты был настоящим мужчиной… Если бы ты сделал то-то… и это… Я бы осталась. Но не горюй, может быть, я вернусь к тебе…»
Если он будет делать так, как хочет шкатулка, возможно, Она будет с ним. «Я САМА НАЙДУ ТЕБЯ!» – сказала Она ему на прощание. Шкатулка вселила в него надежду, что его мечта может стать реальностью. Эдакий маленький аванс. Игорь был в смятении – он начинал медленно, но неуклонно превращаться в женщину.
Но этот аванс нужно было отрабатывать. Для этого понадобилось лишь немного… Всего-навсего несколько детских жизней. Вот и все.
Существо, которое уже не было Игорем, но еще не превратилось в Татьяну, спешно покинуло Ростов, перебравшись в Москву. Там свершилось два убийства, после чего Татьяна переехала в другой город – полиция слишком близко подобралась к ней. К тому времени она была уже красивой женщиной. Вместо Игоря Власова на свет появилась Таня Фидарова, обворожительная рыжая девушка, при виде которой у мужчин замирало сердце. Мечта была осуществлена.
Она солгала тогда Андрею, сказав про мужчину-писателя, который ее безумно полюбил и подарил амулет на шею, который на самом деле никуда не пропал. Просто Андрей начал подозревать ее, и Татьяне пришлось от него избавиться, хотя ей тяжело далось это решение.
Левая рука с легким хрустом отсоединилась от сустава и, повисев на сухожилиях, отвалилась, как куриное крылышко. Зубы поочередно выпали вместе с языком и лежали на дымящихся коленях. Странно, но никакой боли не чувствовалось. Его словно разбирали на части, перед тем как выбросить на свалку.
Однако она еще не знала, что ее ожидает. Игорь Власов не умер. Жуткие перевоплощения начинались сразу, как она переставала выходить на охоту за детьми. И после смерти ребенка она полностью восстанавливалась. Эта шкатулка, мерзкая, дьявольская конструкция из дерева, словно издевалась над ней, манипулируя ею, доводя до безумного исступления. Это оказалось бесконечным кошмаром, замкнутым кругом. Ей приходилось вести двойную жизнь. Тогда, в костюме Деда Мороза у школы, была она, только в обличье Игоря.
Жаль, конечно, что так вышло с братом…
И чем дальше, тем меньше были промежутки между ее превращениями. И тем больше ей приходилось ухищряться, изобретая все новые способы охоты на детей. Она надеялась, что шкатулка поможет ей окончательно стать женщиной, чтобы все убийства прекратились.
Но время шло, а Она не появлялась. Татьяна решила сама найти Ее и разрубить гордиев узел. Она приехала в Ростов и начала поиски матери, параллельно устроившись к Белову на работу. Но ей не везло, о шкатулке ничего не было известно.
Но вот она вышла на Романа. Угрюмый инвалид не узнал в сногсшибательной рыжеволосой красотке своего родного брата. О шкатулке он ничего не знал…
Она искала ее везде, но Ксения как в воду канула. В прямом смысле слова. Татьяна первая нашла свою мать, увидела ее, когда шла по озеру. И никогда не забудет застывшее в крике лицо подо льдом, несколько минут она смотрела на Ксению. Наутро она буром проделала дыру и даже ухитрилась кое-как обыскать труп, но шкатулки при Ксении не было.
И тогда Татьяна поняла, что Она наверняка в доме. В их бывшем доме, хозяином которого стал Андрей Белов.
– Прости меня, – в предсмертной судороге шипело существо.
Процесс подходил к концу. Ребра прорвали дряблый живот и кривыми зубьями вылезли наружу. Кожа на шее сморщилась и, надорвавшись, повисла влажными клочьями. Тазовые кости вывернулись наружу, и ноги сползли на грязный пол, при этом вывалившись из брюк, словно некие плоды, освободившиеся от кожуры.
Власов (Таня) беспомощно разевал беззубый рот, но вскоре у него отвалилась челюсть.
– Ма… ма…
Она обманула ее. Татьяна полностью отработала аванс, но не получила желаемого. Она поняла это еще вчера, у адвоката дома. Шкатулка не захотела быть с ней, но и Татьяна не пожелала сдаваться и, потеряв самообладание, вскрыла ее.
Шкатулка не простила этого.
Наконец голова отделилась от шеи и, упав, постепенно сминалась, как сдутая камера. Оставшаяся биомасса постепенно уменьшалась в размерах, дымясь и издавая отвратительный запах.
Несчастное создание словно сжигала невидимая кислота, не оставляя после себя ничего. Из рваных остатков одежды слабо курились струйки вонючего дыма, а тело продолжало таять, и вскоре на диване осталась зловонная лужица, в которой лопались мутные пузыри. В этой лужице тускло поблескивал амулет в виде акулы и рваная цепочка.
* * *
Алла проводила Вячеслава Петровича задумчивым взглядом. Он выглядел взволнованным и озабоченным. И это не нравилось ей.
Лена куда-то ушла, и Алла, вздыхая, уселась на свое место. Она чувствовала себя уставшей. С недавних пор она стала замечать, что вообще стала намного быстрее уставать. В груди иногда появлялись какие-то посторонние шумы, а дыхание сбивалось, будто она долго бегала или у нее была астма.
Но сейчас она никуда не бегала, и астмы у нее не было. «Ты просто стареешь! – ясно проговорил внутренний голос, и Алла вздрогнула. – Ты ведь хотела волосы? Но ведь за все надо платить. Вот твое тело и платит такую цену».
Алла заволновалась. Нет, этого не может быть. Она сильная!
К ней подошел Миша.
– Зачем ты пришла сюда? – жуя кусок торта, спросил он. – Ты здесь никому не нужна. Из-за тебя умерла Ира.
– Пусть снимет маску! – посмеиваясь, крикнула Карина.
– Уйди, – прошептала Алла. – Или…
– Или что? – хохотнул Миша. Он прожевал торт и вытер толстой рукой рот, измазанный сладким кремом. – Ты все наврала про Яну Владимировну. Ты все время врешь.
К ним подошла Карина.
– Я уже пять раз тебе сказала! Я не могу разговаривать с человеком, когда у него на лице какая-то фигня! – сказала она визгливо и сорвала с лица Аллы маску.
Глаза Миши округлились, но потом он засмеялся:
– Ты что, совсем чокнулась? Напялила на себя маску старой бабки! Эй, смотрите, у нее еще одна маска!
Все засмеялись.
– Где ты нашла такую уродскую маску, Белова? – крикнул кто-то и заулюлюкал.
– Хочешь фокус, дуралей? – с жалостью спросила Алла. Она взяла со стола вилку и воткнула ее себе в бровь. Из дырок показались капли крови. Набухая, они медленно сливались в одну линию.
– Это похоже на маску? А, Миша?!
– Знаю я твои фокусы, – сказал мальчик, на этот раз не слишком уверенно. – Вареньем вилку намазала!
Алла прикрыла глаза. Мысли мешались, как фишки от домино, в которое она так любила играть с папой и бабушкой. Кожа головы теперь чувствовала не просто жжение, она буквально плавилась от жара.
Не все заметили, как праздничный стол стал мелко трястись. Тарелки, салатницы, вилки, стаканы – все это звенело, слившись в сплошной нарастающий гул. Вдруг один за другим стали лопаться воздушные шарики. Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Затем в зале наступила оглушительная тишина. Музыка прервалась посреди песни. Клоун куда-то исчез. Дети настороженно глядели на Аллу, и девочка чувствовала, что ее вид вызывает у них смешанное чувство брезгливости и любопытства. Так, наверное, смотрят на убогого калеку. Вроде он противен и его жалко, но желание поглазеть на его уродство и обсудить это с приятелем намного сильнее.
