– Она готовится к поступлению, – пряча глаза, объяснила Александра. Она занесла Андрею его документы и на словах пригласила в свой ВУЗ. – У меня учиться не хочет, собирается в МГУ. Если сдаст хорошо, то с добавленными баллами у неё хорошие шансы. Она и не общается ни с кем кроме этой новенькой девчушки. Но та тоже зубрилка.
Радик тогда только кивнул.
Не рассказывать же Александре, той самой Александре, с которой они делили жилплощадь, горе по Соне и кормление Висасуалия, что он и без неё знает, что Соня занимается только уроками. Ему даже самому себе было стыдно признаться, что он следил за ней. Они ведь по-прежнему были в одном классе, и пусть учеников стало совсем немного, на летний семестр записались почти все. Радик не хотел думать, где остальные. Может, их увезли родители, или они остались там, в той твари. Он и без того корил себя с облегчение, которое испытал, обнаружив, что в классе нет Димки. Говорили, что он как раз уехал сразу, как только город открыли, но уточнять Радик побоялся. Он не хотел узнавать, что там с Зоей и Викой. Просто не хотел и всё. Это было выше его сил.
Вместо этого он следил за Соней, которая прикипела к новенькой, приехавшей вместе с отцом-строителем. И он мог понять Соню, которая пыталась держаться подальше от всего, что связывало её с этим страшным временем. Как там сказал Андрей? Страшно и стыдно вспоминать? Что же, пожалуй.
Еще больше Радик успокоился, когда убедился, что Эдик тоже получил отставку, и его Соня избегает с ни меньшим упорством. Впрочем, тот не особо и стремился к общению, не иначе как обуреваемый схожими чувствами. И только Радик всё равно не мог смириться с тем, что она больше не хочет видеть даже его.
Да еще эта новенькая! Она оказывалась рядом каждый раз, когда Радик собирался заговорить с Соней и молча следила за ними обоими, даже не собираясь оставлять их наедине.
Радик окончательно понял, что надо что-то предпринять, когда до экзаменов осталось чуть больше недели. Увлеченный слежкой, он не сразу понял, что время уходит куда быстрее, чем ему бы хотелось. Еще несколько недель – и всё. Соня уедет в столицу и обязательно поступит – лишь бы не возвращаться сюда. А он? Даже если поступит в ВУЗ в Москве, то точно не в тот, что Соня, а Москва большая. Если уж Соня легко избегает его в маленьком городе, то в Москве он будет гоняться за ней как за тенью.
Нет. Решить всё нужно здесь и сейчас.
Сначала Радик думал позвонить или написать, но в сетях Соня была неизменно вежливо суха и немногословна, а трубку не брала. Куда лучше поговорить лицом к лицу и притом на той территории, что знакома им обоим.
Так рассуждал Радик, направляясь к дому Сони.
«Так нельзя, мы должны поговорить, – репетировал он, шагая мимо котлованов и заборов строек. – Я полюбил тебя задолго до этого "взрыва". Мы столько вместе пережили… В конце концов, у нас общий кот!»
Он позвонил в дверь.
– У нас общий кот! – выпалил он и покраснел как рак. – Здравствуйте.
– Я так понимаю, ты Родион, – женщина, открывшая ему дверь, не могла быть никем кроме как матерью Сони. Она неуловимо походила и на неё, и на Сонину бабушку, только из неё словно вынули стержень, который должен был держать её прямо, и который до сих пор держал Александру. – Соня в своей комнате, а Висасуалий на кухне. Если ты вдруг к нему.
– Н-нет, я к Соне, спасибо, – оробел Радик и бочком прошмыгнул мимо Сониной мамы. Уже через пару шагов он вспомнил про обувь, стянул туфли и босиком проскочил к комнате Сони. Не так он представлял начало разговора, но что же. У закрытой двери комнаты, которая несколько месяцев была его комнатой, он осторожно оглянулся. Но мать Сони, похоже, ушла на кухню и не собиралась подслушивать. Так что он уверенно постучал в дверь.
Соня открыла сразу, словно стояла под дверью. Никаких «войдите» или «кого там черт принес!».
Радик набрал полную грудь воздуха и выпалил:
– Соня, я люблю тебя. Мы были с тобой вместе даже когда это было невозможно. Да я жил в этой самой комнате, и у тебя под кроватью до сих пор валяется упаковка из-под мороженого, если только ты не завела привычку залезать туда щеткой во время уборки. В конце концов, у нас общий кот!
– Про кота я уже слышала, ты очень громко сообщил о нем маме, – тихо ответила Соня, и Радик только сейчас понял, как бледно она выглядит. Круги под глазами – может, раньше они были скрыты пятнами, и это её нормальное состояние? Но нет, Радик точно помнил, что она не была такой тогда, в больнице.
Соня посторонилась, пропуская его в комнату, и Радик к своему смущению заметил, что они не одни. С ногами на кровати сидела Катя, до того увлеченно уткнувшаяся в учебник и с такими красными ушами, что Радик понял – слышала всё, от первого до последнего слова.
Но ему не было стыдно за сказанное. Если бы можно было вернуть то, что было у них с Соней, он бы прокричал свои слова во всё горло на площади. И никак не меньше.
– О, Радик! Я не заметила, как ты пришел! – вскрикнула Катя и покраснела еще сильнее. Она отбросила учебник и пригладила волосы.
«Кажется, я ей нравлюсь, – с удивлением отметил про себя Радик. – А ведь она красивая. Просто не Соня».
Он окинул её более внимательным взглядом, какой может позволить себе даже безнадежно занятый юноша, когда обнаруживает явный интерес к своей персоне, и тут его взгляд зацепился. Не за красивые, правда, очень красивые глаза Кати. И не за пухлые губы. И даже не за слишком узкую блузку, которую Катя поправила машинально, даже не замечая этого своего восхитительно бесстыдного движения, приподнимающего грудь.
Её кисть. На ней, прямо у мясистой части ладони, расцвело пятно. Темно-фиолетовое и густое.
– Что там еще, кроме кота? – нетерпеливо спросила Соня, тоже заметившая его взгляд, но не направление. Надо же, всего лишь требовалось посмотреть на кого-то другого, чтобы всколыхнуть её интерес, и как он раньше не сообразил. Но сейчас это было неважно.
Соня охнула. Видимо, проследила за направлением его взгляда.
– Вы чего? – Катя перестала улыбаться и оглядела себя с ног до груди. – У меня прическа растрепалась?
– Это у тебя что? – Соня отступила на шаг и после этого ткнула пальцем в пятно.
Радик перевел взгляд на неё, и теперь Соня сама искала его глаза своими, только это больше не радовало. Они столкнулись взглядами и замерли.
– Ты уедешь в Москву, – пробормотал Радик. – Я тоже. Уеду куда-нибудь. Мы можем уехать вместе на другой материк. Или по отдельности. Подальше отсюда.
– Можем, – Соня побледнела еще больше и стала отчего-то еще больше походить на свою мать. Некрасиво осела и словно посерела. Не верит. Просто не верит в то, что им удастся скрыться от этого кошмара.
– Вы чего? – Катя уже злилась. – Это пранк такой, да? Глупая шутка! Я её не понимаю.
– Катя, – Радик откашлялся. В горле запершило, слова не желали покидать рот, но он справился с собой. Сам не ожидал.
– Катя, что у тебя на руке?
Катя взвизгнула и затрясла рукой.
– Где, где? – закричала она. – Паук?!
– Не паук, а пятно! – в ответ заорала Соня. Катя немедленно успокоилась и придирчиво оглядела руку. Лицо её вытянулось. Похоже, она сообразила, что глупо прыгала по комнате при подруге и мальчике.
– Это же просто чернила! – возмутилась она. – Вы психи что ли?
Они молча смотрели на неё. Не дождавшись реакции, Катя послюнявила палец и провела по пятну. На пальце остался фиолетовый след, а пятно размазалось.
– У меня ручка потекла, – продолжала возмущаться девушка. – Черт, теперь вся перепачкаюсь. Я могу сходить в ванную и отмыть это, или это тоже вызовет у вас новую истерику?
– Иди конечно, – Соня всё еще не сводила испуганного взгляда с Радика. – Это были просто чернила.
– Точно, – Радик натужно рассмеялся и отвел глаза.
Молчание становилось неловким, и он достал телефон.
– Ого, уже так поздно, – нарочито удивился Радик. – А я Андрея не предупредил, что задержусь.
