Какое-то время я не знал, куда еду, а просто катил по дороге, медленно, как Дуэйн на своем тракторе. Потом я вспомнил. Последняя надежда. Проезжая мимо дома Сандерсонов, я увеличил скорость. Миссис Сандерсон смотрела в окно, как я проезжаю. Школа, церковь, красный язык песчаника. Энди с лицом цвета снятого молока качал бензин из колонки. За ним чернел квадрат обугленной земли.
Достигнув узкой тропинки, петляющей среди деревьев, я резко вывернул руль и поехал навстречу солнцу. Ряды пшеницы у дороги были смяты и вдавлены в землю. Скоро поля скрылись и начался лес. Проехав мимо громадных дубов, закрывающих ветвями солнце, я поставил машину возле красного курятника и вышел. Сразу же меня оглушил гомон птиц; несколько перепуганных кур удирали в лес, петляя из стороны в сторону.
Сперва я заглянул в курятник. Запах чуть не сшиб меня с ног. Он казался еще сильнее, чем в тот раз, когда я помогал тете Ринн собирать яйца. Две или три птицы хлопали крыльями на своих насестах. Их стариковские головы повернулись ко мне; круглые глаза смотрели, не мигая. Я осторожно вышел.
Две курицы уже забрались на капот “нэша”. Я направился к дому, который выглядел темным и пустым. Здесь листья полностью закрывали небо, и солнечный свет лишь немного раздвигал их своими лучами.
Тот, кто боялся.
Тот, у кого руки в крови.
На подоконнике в кухне стояла тарелка, накрытая красно-белой салфеткой. Я откинул ткань. Это была лефса, уже покрытая зеленоватым налетом плесени.
Она лежала в спальне, посередине своей двуспальной кровати, накрытая желтоватой простыней. В нос мне ударил медный запах. Я знал, что она мертва, еще до того, как коснулся ее тела. Белые волосы рассыпались по подушке. Я подумал, что она умерла два или три дня назад – быть может, именно тогда, когда тело Пола Канта вытаскивали из-под обгорелых остатков Волшебного Замка или когда я отбивал собственное тело у призрака. Я отпустил ее одеревеневшую руку и пошел звонить в полицию.
* * *
– Ох, черт, – сказал Дейв Локкен после первых моих фраз. – Вы там? С ней?
– Да.
– Вы ее обнаружили?
– Да.
– На ней есть какие-нибудь... э-э... следы? Что-нибудь, указывающее на причину смерти?
– Ей было девяносто четыре года, – сказал я. – По-моему, это достаточная причина смерти.
– Ладно. Черт. Вы говорите, что только что ее нашли? А что вы там делаете?
Искал последней защиты.
– Она сестра моей бабушки.
– Значит, навестить решили? – я понял, что он записывает. – Так вы сейчас прямо там, в лесу? На этой ее ферме?
– Именно так.
– Ладно, черт побери, – я не мог понять, почему он так возбужден моим сообщением. – Смотрите не уезжайте, Тигарден. Оставайтесь там, пока я не приеду со “скорой помощью”. Ничего не трогайте.
– Я хотел бы поговорить с Белым Медведем, – сказал я.
– Не получится. Шефа сейчас нет. Но не волнуйтесь, Тигарден, вы поговорите с ним очень скоро, – он повесил трубку, не попрощавшись.
Локкен казался здесь пришельцем из другого, грубого и злого, мира, и я вернулся к Ринн и сел рядом с ней на кровать. До меня дошло, что я все еще двигаюсь с трудом после ночи, проведенной мной в комнате, которую я приготовил для Алисон Грининг, и я едва не упал на кровать рядом с телом Ринн. Ее лицо, казалось, разгладилось смертью, стало не таким морщинисто-китайским. За кожей щек отчетливо проступали кости. Я попытался подтянуть простыню и закрыть ей лицо, но мешали руки; потом я вспомнил, что Локкен велел ничего не трогать.
Через час, не раньше, я услышал шум машины со стороны дороги и, выйдя на крыльцо, увидел подъезжающую полицейскую машину в сопровождении “скорой помощи”.
Хмурый Дейв Локкен вылез из машины и помахал двоим санитарам. Они тоже вышли и двинулись к дому.
Один из них курил, и дым его сигареты поднимался к неподвижному лиственному покрову наверху.
– Эй, Тигарден! – крикнул Локкен. Только сейчас я заметил взъерошенного человека в костюме, стоящего за его спиной. На нем были толстые очки. – Тигарден, идите сюда! – человек в очках вздохнул и потер лицо, и я увидел в руках у него черную сумку.
Я сошел с крыльца. Локкен едва не подпрыгивал от нетерпения. Я видел, как его живот колыхался под форменной рубашкой.
– Хорошо. Ну, Тигарден, рассказывайте.
– Я уже все рассказал.
– Она в доме? – спросил доктор, выглядевший очень усталым.
Я кивнул, и он пошел к дому.
– Подождите. Сперва несколько вопросов. Так вы говорите, что обнаружили ее. Правильно?
– Да, я так говорю, и это правда.
– Свидетели есть?
Один из санитаров хихикнул, и лицо у Локкена пошло пятнами.
– Ну?
– Нет. Свидетелей нет.
– Вы говорите, что просто зашли сюда утром?
Я кивнул.
– Когда точно?
– Как раз перед тем, как позвонил вам.
– Она была мертва, когда вы пришли?
– Да.
– Откуда вы приехали? – этот вопрос он особенно подчеркнул.
– С фермы Апдалей.
– Кто-нибудь вас там видел? Подождите, док. Мне нужно сперва закончить здесь. Ну?
– Тута Сандерсон. Я уволил ее этим утром.
Локкен выглядел рассерженным этим уточнением, но решил не обращать внимания:
– Вы касались тела?
Я кивнул. Доктор впервые посмотрел на меня.
– Что? Вы ее трогали? Как?
– Я держал ее за руку.
Локкен покраснел еще больше, и санитар снова хихикнул.
– Почему вы решили приехать сюда именно этим утром?
– Хотел повидать ее, – на его плоском лице явственно отразилось желание меня ударить.
– Тяжелый денек, – заметил доктор. – Дейв, кончайте поскорей, мне нужно заполнить бумаги.
– Ага, – Локкен свирепо кивнул. – Тигарден, ваш медовый месяц скоро может кончиться. Плохо кончиться.
Когда они ушли, я посмотрел на санитаров. Они уставились в землю; один вытащил изо рта окурок и разглядывал его, будто собирался сменить марку сигарет. Я пошел в дом.
– Смерть от естественных причин, – сказал доктор. – С этим никаких проблем. Она просто удрала от этой жизни.
Локкен кивнул, что-то царапая в блокноте, потом поднял голову и заметил меня:
– Эй! Давайте отсюда, Тигарден. Вас не должно здесь быть.
Я вышел на крыльцо. Через минуту Локкен махнул санитарам, те исчезли в машине и снова появились, волоча носилки. У них ушло всего несколько секунд, чтобы уложить Ринн на носилки и вынести на улицу. Теперь ее лицо было закрыто белым покрывалом.
Пока мы с Локкеном смотрели, как ее выносят, он исполнил целую симфонию мелких движений: постучал ногой, почесал пальцами свою жирную ляжку, проверил кобуру. Я понял, что все это отражает его нежелание находиться рядом со мной.
– Ну хватит. У меня работы еще на четыре часа, – сказал доктор.
