— Знаю.
Эллен оглянулась по сторонам, и удивление отразилось на ее лице.
— Почему мы в этой комнате?
— Это как раз часть той истории, что я тебе расскажу. И это очень странное происшествие, ты даже вряд ли мне поверишь, Эл.
Она опять вздрогнула, на этот раз сильней.
— До чего же тут холодно! — Эллен сжалась в комочек и тут же смутилась, почувствовав, что не одета. — Где моя одежда? — сконфуженно ежась, спросила она у Дэвида.
— Давай я помогу тебе одеться.
Она стала было выбираться из-под одеяла, но опять бессильно сникла.
— Ну совсем не могу встать. Такая ужасная слабость. — Зубы у нее застучали. — И холод страшный. — Она умоляюще взглянула на мужа. — Приляг рядом со мной, Дэвид, пожалуйста. Можешь?
— Да-да, конечно, дорогая.
И он торопливо лег поближе к ней, натянул на них обоих одеяло. Она со стоном прижалась к нему, обхватив его обеими руками. Ему пришлось даже поморщиться.
— До чего ты холодная.
Продолжая дрожать, она все прижималась к нему, он повернулся и заглянул ей в лицо. Ее правая нога скользнула под него, руки сжимали все сильней и сильней.
— Какой ты теплый, — проговорила она.
— О Эл! — Он жадно обнял ее, закрыл глаза, прижался щекой к ее лицу. «Слава богу, — подумал он. — Этот кошмар закончился. Теперь мы поедем домой, увидим Марка, Линду…»
Воспоминания о детях ударили его словно током.
— Нам нужно ехать.
Она смотрела на него, улыбаясь.
— Эллен?
— Что, дорогой?
— Нас ждут дела.
— Конечно, дорогой. — Она нежно поцеловала его теплыми губами.
— Что?
— Пока мы не уехали…
— И что?
— Ты не хотел бы?.. Ты любишь меня?
Что-то в ее тоне заставило его похолодеть. Он испытующе заглянул в ее глаза. Это странное ощущение, как будто что-то ползает по его черепу…
— Что с тобой?
Он не мог вымолвить ни слова.
— Ты не хочешь?
— Заняться любовью? Ты об этом?
— Да-а. Пожалуйста.
Ярость захлестнула его, словно поток ледяной воды. Он отпрянул назад, почувствовав, как стянуло на лице кожу, как покрыла его лицо бледность.
— Дэвид, что с тобой?
— И не мечтай больше о маскараде. — Голос его звучал угрожающе, хрипло.
— О каком маскараде?
Дэвид вскочил на ноги и уставился на женщину обвиняющим взглядом.
— Ты жалкая сука, — прошипел он.
— Я тебя не понимаю.
— А ну прекрати, Марианна!
— Ч-что?
— С этим покончено. Отстань от меня! Мне известно, кто ты.
— Дэвид, что с тобой?
— Ничего, не считая того, что я последний идиот. Самый распоследний доверчивый идиот, вот кто, — огрызнулся он. Злость до такой степени овладела им, что он готов был ее ударить. — Следовало бы догадаться, что так просто ты не сдашься. Но и тебе кое-что следовало бы иметь в виду — не настолько ты умна, чтоб выиграть этот раунд.
— Дэвид…
— Замолчи, черт тебя подери! Меня на это больше не купишь, поняла? Так что советую не заходить слишком далеко. А за тобой это водится. Ты и в самом деле решила, что моя жена будет тащить меня в постель, когда наша дочь находится в смертельной опасности? — Его даже передернуло от отвращения. — «Дэвид, ты не хочешь? Дэвид, давай займемся любовью». Ты даже нормальных слов про любовь не знаешь.
Она молчала, не делая попытки отвечать.
— Ты и твоя великая любовь к Терри Лоуренсу, — продолжал он насмехаться. — Да что тебе известно про любовь? У тебя на уме только плотские утехи, вот и все. Что ты про нее знаешь?! — Он сел и снова поймал ее запястье. — Ладно. Будем считать, что ничего не изменилось. Сейчас мы отправимся домой, а там уж я позабочусь о том, чтоб ты и день и ночь была под замком.
Она судорожно глотнула воздух.
— Ох, что ты говоришь.
— Что слышишь. Вздыхай не вздыхай, но шансов у тебя ни малейших, Марианна.
— Может, у меня что и выйдет.
— Ты о чем, Марианна?
— О том, что я Эллен, твоя жена Эллен. — Она спокойно улыбнулась. — Что тебе мешает привязать меня, например, к этой кушетке?
— А ты думаешь, что ты так все время и будешь пытаться сбежать от меня?
Она промолчала, и он кивнул.
— Может, так оно и есть. Кажется, мне следует изменить план, придумать что-либо другое.
Ее улыбка испарилась в то же мгновение, и она подозрительно уставилась ему в глаза.
— Пожалуй, будет лучше, если я упрячу тебя за решетку, — произнес он.
Она начала что-то говорить, но он оборвал ее.
— Можешь не сомневаться, это не составит большого труда. Множество людей в Лос-Анджелесе были знакомы с моей женой, и ее поведение можно считать вполне предсказуемым. Так что, когда там появишься ты… — Он, с сожалением глядя на нее, покачал головой. — Тебе и за сотню лет не убедить их в том, что ты — Эллен. Да они просто в очередь выстроятся, чтоб дать против тебя показания.
Дэвид покрепче сжал ее руку.
— А ты знаешь, что это такое — оказаться за решеткой? Позволь, уж расскажу тебе про это, Марианна. Там тебя будут стеречь всерьез, они не дилетанты вроде меня. Я-то могу рано или поздно допустить какой-нибудь промах, например засну не вовремя, упущу что-нибудь важное, и тебе удастся сбежать. Но не оттуда, цыпочка. В этих заведениях целые толпы охранников стерегут заключенных день и ночь. Я, например, могу рассказать им, что ты способна на самоубийство или имеешь склонность к агрессивному поведению. Тут уж они тебя могут обрядить в смирительную рубашку, а не то что просто под замок посадят. А решетки на окнах? И можешь мне поверить, мужчин там не окажется. Я об этом позабочусь. Стоит только сообщить им, что ты имеешь отклонения на сексуальной почве, как ты вообще в жизни больше не увидишь ни одного мужчины. — Он наклонился к ней пониже. — Вместо этого тебя ждет шоковая терапия, голубушка. Ледяные ванны, например. Допросы и осмотры чуть не каждый день. Тебе это не слишком понравится, Марианна. Скорее, даже совсем не понравится.
Но с другой стороны, что случится, если ты оставишь тело моей жены в покое? Я отвожу ее домой, а ты остаешься здесь. И все идет, как прежде. Мне нет дела до спасения твоей души, я бы и цента не дал на это спасение. По мне, так вполне можешь торчать в этом коттедже хоть еще сто лет. Твоя сестра столько не проживет, верно? А когда ее не станет, вообще никому не будет дела до тебя и твоих похождений. Сможешь делать все, что захочешь.
Он сделал паузу. Затем притворился, что терпение у него закончилось.
— Решайся побыстрей. Времени у меня в обрез. Выбор за тобой: или этот дом и полная свобода, или останешься взаперти до конца своих дней.
