и поняла, о чём он собирается спросить.
– А наш отец? – с мукой спросил Чез. – Из-за вас погиб Эндрю Грейстоун? Вы приказали его уничтожить? Его и Джину… учёного-физика.
– Джина Чукоф, – тихонько сказал звукооператор. – Её звали Джина Чукоф.
Мэр стал лихорадочно озираться по сторонам, пытаясь найти того, кто мог бы его поддержать. Его взгляд упал на мистера Мэйхью.
– Скажите им! – взмолился он. – Если вы похожи на меня, значит, вы всё понимаете. Мы – то есть такие, как я, – не умеем спорить! И нам не нравится принимать неприятные решения. Я всего лишь выполнял приказы. Делал то, что мне велели вышестоящие лица! Губернатор. Президент. Люди, которые на самом деле управляют страной!
– Вы… вы… – Чез не договорил. Он размахнулся, словно хотел ударить мэра.
Эмма и Финн повисли на Чезе, удерживая его на месте.
– Значит, из-за вас не стало нашего папы и Джины? – спросила Эмма. Её голос звучал так же сдавленно, как у Чеза. – И бабушки Натали? Значит, вы виноваты в этом!
– Нет! – воскликнул мэр. Глаза у него забегали: он пытался найти хоть одно дружелюбное лицо, человека, который мог бы заговорить вместо него. Но мистер Мэйхью стоял неподвижно и молчаливо, как и все на стадионе. Никто не двигался. Тогда мэр провёл дрожащей рукой по лбу и продолжил: – Всё остальное… да, я в этом виноват. Я совершал ошибки. Но я не виноват в гибели этих людей. Никогда сознательно не отдавал таких приказов. Я пообещал себе, что не перейду этой черты.
– Просто вы внушали это желание другим, – сказала Лана из-за камеры.
Мэр поморщился, но отрицать ничего не стал. Он вновь пристально взглянул на Чеза, Эмму и Финна.
– Поверьте мне, – умоляюще сказал он. – Эндрю Грейстоун был моим другом. Я любил его. Доверял ему. Я знал, что Грейстоуны всегда говорят правду. А это была такая редкость, даже восемь лет назад. Я знал, что другие люди не любили за это Эндрю и Джину Чукоф. Но я занимал такую низкую должность в партии, что понятия не имел о заговоре против них обоих. Клянусь вам!
– Но благодаря их гибели ты сделал карьеру, – прозвучал чей-то голос.
Это была судья. Наконец она решила вмешаться.
«Значит, она думает, что наша сторона одерживает верх?» – подумала Эмма.
Однако толпа на стадионе начала освистывать и судью.
– Не надо! – закричал Финн в микрофон. – На самом деле она хорошая! Она просто притворялась плохой и втайне помогала людям, которым грозила опасность!
– Я сомневалась, стоит ли раскрывать свой секрет, но теперь, похоже, можно об этом не беспокоиться, – заметила судья, улыбнувшись.
Один из охранников, стоящих в переднем ряду, крикнул:
– Это правда, я ей помогал!
Его поддержали другие. Свист начал переходить в одобрительные крики, но судья жестом попросила тишины.
– Я тоже совершала ошибки, – призналась она. – Что было бы, если бы я заговорила раньше, не дожидаясь того времени, когда слова станут смертельно опасными? Я предпочла наблюдать за ошибками, которые совершал мой муж. Ошибками, которые превратились в преступления… – судья устремила на мэра Мэйхью гневный взгляд. – В те времена люди тебя уважали. Ты бы мог потребовать расследования смерти Эндрю Грейстоуна. Люди бы к тебе прислушались. Ты мог бы вместе с Кейт Грейстоун разоблачить преступников и отправить в тюрьму тех, кого надо. Но ты предпочел лгать и покрывать чужие преступления. И тогда твоя карьера пошла вверх…
– У меня не было выбора! – закричал мэр. – Не было выбора!
– Был, – сказал мистер Мэйхью, становясь рядом с судьей. – У тебя был выбор. Просто ты его боялся. Выбор есть и сейчас.
«Похоже, мистер Мэйхью читает мысли мэра, – подумала Эмма. – Потому что он хорошо его понимает, потому что они так похожи…»
Мэр рухнул на колени и зарыдал.
– Простите! – воскликнул он. – Простите меня!
Лицо Чеза оставалось неподвижным и злым.
– Ваши извинения не исправят… – начал он.
Но тут в дальнем конце стадиона началось движение – люди суетились возле ворот, через которые вошли мистер Мэйхью и охранники. А потом толпа разделилась, пропуская маленькую группу новоприбывших.
Это были мама, Джо, миссис Густано, другая Эмма и другой Финн.
Поначалу они двигались осторожно, словно были готовы в любой момент убежать и спрятаться. Но когда толпа расступилась, образовав проход, они зашагали вперёд уверенно, держа голову высоко и гордо.
– Кейт Грейстоун! Джо Девис! Кейт! Джо! Кейт! Джо! – начала выкрикивать толпа.
И на всём стадионе двойники, которые пришли из другого мира, подняли над головой свои «волшебные палочки», сложенные из монет. Солнце так и заиграло на них – казалось, люди зажгли фонарики в честь мамы, Джо и всего, что они сделали.
А ещё – чтобы почтить память Джины Чукоф и папы.
Дойдя до сцены, мама и Джо бросились бегом: мама – к Чезу, Эмме и Финну, а Джо – к Коне. Потом он обнял и Кафи. Кейт Густано и двое её младших детей отстали лишь на несколько шагов – они бежали к Рокки и мистеру Густано.
Толпа принялась скандировать:
– Спа-си-бо! Спа-си-бо!
Охранники, солдаты и полицейские скандировали вместе с остальными. Уже не приходилось сомневаться, что они заодно с двойниками, которые пришли на помощь из другого мира.
Заодно со всеми, кто был на стороне мамы, Джо и правды, а не мэра, который желал покорить оба мира.
Смеясь, мама шагнула к микрофону.
– Нам не нужны благодарности, – сказала она.
Эмма взглянула на маму и впервые за несколько недель – а может быть, и за всю жизнь, – заметила, что мама абсолютно счастлива, без малейшей примеси страха. И тогда Эмма поняла, что ей тоже больше нечего бояться. Глядя на мамино лицо, на ликующую толпу, на монетки, сверкающие в солнечном свете, Эмма почувствовала себя так, словно разгадала самый простой шифр, прочитала сообщение, которое никто и не скрывал, и обнаружила самую очевидную истину.
– Не благодарите нас, – сказала она, подходя к микрофону. – Мы снова встретились. Нам ничто не угрожает, и вам тоже. Мы знаем правду. Лжи больше не будет.
И Финн тоже подошёл к микрофону – разве он мог упустить такую возможность?
Но с ним подошёл и Чез.
И тут Эмма поняла, что́ Чез хотел сказать мэру. «Ваши извинения не исправят прошлого». Он был прав. Но всё, что они сделали, расчистило путь для будущего. Теперь они могут двигаться дальше. Они исправили всё, что могли.
В обоих мирах.
И тогда Грейстоуны сказали:
– Больше нам ничего не нужно.
Глава 61
Все
Тем же вечером
