– Помчался на встречу с новым клиентом, – ответил Пол. – Сказал, что поговорит с тобой потом, и просил передать, что доволен тобой.
– Вообще-то до последней минуты я считал, что проигрываю дело.
Пол улыбнулся и переглянулся с Тедом и Дейвом. Те ответили столь же высокомерными усмешками.
– Мы никогда не проигрываем, – сказал Пол.
Кевин кивнул.
– Начинаю в это верить, – откликнулся он, переводя взгляд с одного на другого.
Когда Кевин после перерыва вошел в зал суда, в воздухе витала атмосфера ожидания. Оглядев присутствующих, репортеров и прочую шваль из СМИ, он внезапно ощутил знакомое чувство власти и превосходства над ними, как тогда, на процессе Лоис Уилсон, уверенно двигаясь к победе. Все было в его руках. Единственное, чего не хватало для полного триумфа, – присутствия Мириам, хотя бы сегодня, в последний день процесса. Кевин начал с допроса Стенли Ротберга. После того как тот принес присягу, Кевин сел за стол и скрестил руки на груди.
– Мистер Ротберг, вы слышали нелицеприятные показания свидетелей в ваш адрес. Вас характеризуют в первую очередь как игрока, пускающего на ветер изрядные суммы и часто влезающего в долги. Что вы можете сказать? Есть в этой характеристике доля правды?
– Доля правды есть, – подхватил подсказку Ротберг. – Я был игроком почти всю мою сознательную жизнь. Это болезнь, и не стану отрицать, что я страдаю от этого. – При слове "болезнь" он повернулся к аудитории, как и советовал ему Кевин.
– Вы также были уличены в адюльтере, и это обвинение подтвердила Трейси Кейсвелл, женщина, которая называет себя вашей любовницей. Вы станете отрицать это?
– Нет. Я действительно люблю Трейси и встречаюсь с ней уже третий год.
– Почему же вы не подали на развод?
– Я хотел это сделать, но в последний момент остановился. Мне показалось чудовищным бросить Максин в таком состоянии. Она страдала, да и Трейси не разрешала мне этого сделать. Я пытался, как мог, сохранить благоразумие и осторожность.
– Очевидно, вы в этом не преуспели, – резко сказал Кевин.
Это была блестящая тактика. Он обращался со своим клиентом как обвинитель, а не как защитник. Это придавало его вопросам особую значимость в глазах присяжных и публики. На лице его не было и проблеска симпатии или сочувствия к клиенту, что создавало впечатление: если клиент и врет, то не с подачи адвоката.
– Видимо, да, – горестно вздохнул, как учили, Стенли Ротберг.
– И правда ли, что известия о вашей связи, порочащей супружеские узы, дошли до вашей жены?
– Да.
– Вы слышали показания Беверли Морган, подтверждающие, что между вами произошла ссора. Она верно описала суть этого разговора?
– Да.
– И вы не восприняли угрозу жены всерьез?
– Нет.
– Но почему?
– Она была больная женщина. Я никогда бы не поверил, что она пойдет на такое.
– Мистер Ротберг, вы впрыскивали вашей жене увеличенную дозу инсулина?
– Нет, сэр. Я вообще терпеть не могу уколов и всегда отворачиваюсь, когда их делают.
– Вопросов больше нет, Ваша честь.
Маккензи медленно поднялся, но не стал выходить из-за стола.
– Мистер Ротберг, вы не видели коробку с инсулином, которая стояла в вашем шкафу?
– Да, в то утро я обратил на нее внимание, но не придал этому значения и вскоре забыл. На меня свалилось столько дел в отеле, что я даже забыл спросить медсестру, откуда взялась эта коробка.
– И это при том, что вы слышали угрозы жены, обещавшей взвалить на вас вину в ее преждевременной смерти?
– Я об этом совершенно не подумал. Ее угроза... она показалась мне просто невероятной.
Маккензи смерил его взором и покачал головой. Большинство находившихся в зале приняли это за жест недоверия, но Кевин чувствовал, что тут другое. Прокурор был в тупике.
– У меня нет вопросов, Ваша честь, – сказал Маккензи и сел на место.
Кевин продолжал играть по плану. Он вызвал к барьеру Трейси и дал возможность суду выслушать ее показания, все как было отрепетировано у него в офисе. Она описала, как Стенли Ротберг пришел к ней после ссоры с женой, и припомнила те же самые детали, добавив лишь, в каком расстроенном состоянии находился Стенли. Она казалась необыкновенно искренней, выражая раскаяние в том, что все так случилось и события приняли такой оборот. Кевин даже поймал себя на том, что начинает ей верить, когда она стала рассказывать о своих теплых чувствах к покойной.
Маккензи от вопросов отказался.
По совокупности показаний Кевин развил именно ту линию защиты, какой добивался Джон Милтон. Еще при подаче дела он наводил его на эту мысль. Только теперь все стало окончательно понятным. У Стенли Ротберга действительно скверный характер, и человек он так себе, но за это не судят. Судят за убийство, а тут он чист как стеклышко. Таким образом, они отдали Ротберга на растерзание жаждущей острых ощущений публике и прессе, а заодно вытащили из-под обвинения в убийстве первой степени, за которое во многих штатах предусмотрен электрический стул.
Само собой разумеется, все откровения Беверли Морган перестали играть на руку Маккензи, как только он перешел к итогу. Кевина поразило, до чего жалко выглядел теперь прокурор. Он то и дело запинался, сбивался, и уже не казался карающей рукой правосудия, каким предстал в начале процесса. После того как он опустился на место, ни у кого уже не было сомнений в исходе дела.
Присяжные отреагировали в соответствии с ожиданием публики. Они вынесли вердикт "невиновен" менее чем за три часа совещания.
* * *
К тому времени как Кевин добрался до офиса, празднество было уже в самом разгаре. Его победа была отмечена в сводках теленовостей, и все же получилось не совсем то, чего он ожидал. Победа на процессе Лоис Уилсон доставила ему куда больше радости. Проанализировав свои ощущения, он пришел к выводу, что причина в том, что та победа досталась ему собственными силами, он сам расследовал, обдумывал, изучал факты, пока не нашел слабые места в обвинении.
На сей раз все было совсем по-другому. Он не собирался заниматься самообманом. Это не его победа. Дело выиграли показания Беверли Морган, которая вдруг решила пойти на сотрудничество со столь ненавидимым ею Стенли. Так что, несмотря на все похвалы и поздравления, он не ощущал особой гордости. Это все равно что выиграть в бейсбол благодаря дождю после пятой подачи. Никакого чувства удовлетворения.
– Мне просто повезло, – ответил он Теду на похвалы, которые тот расточал как из рога изобилия.
– Везение здесь ни при чем. Ты блестяще построил защиту.
– Спасибо на добром слове.
Кевин направился в кабинет к мистеру Милтону и постучал в дверь. Голос Джона Милтона пригласил его зайти, однако войдя он не увидел хозяина кабинета.
