— Да. Как Джейн Эйр. На этой неделе я снова перечитала роман. Я думала о тебе. О том, как влюбленные разлучены…
— Влюбленные?
Мне было трудно держать глаза открытыми. Линди здесь, рядом со мной. Я чувствовал, что в любую секунду могу потерять сознание.
— Адриан! Тебе же совсем плохо. Я должна вызвать, «скорую». Если с тобой что-то случится, я…
Из последних сил я заставил себя приподняться.
— Я люблю тебя, Линди.
Полночь прошла. Я потерял свой шанс. Я так и останусь чудовищем. Зато Линди вернулась. Она была рядом.
— Я знаю, ты не можешь полюбить такого урода, как я. Но я всегда…
— И я люблю тебя, Адриан. А сейчас я должна…
Я схватил ее за руку.
— Тогда поцелуй меня. Пусть во мне останется память о твоем поцелуе, даже если я и умру.
Было поздно. Слишком поздно, но Линди все равно наклонилась и поцеловала меня: мои глаза, щеки и, наконец, мой безгубый рот. Я куда-то проваливался, однако почувствовал этот поцелуй. Почувствовал ее. Это все, чего мне не хватало. Линди, любимая. Я умру, познав счастье.
Краем глаза я увидел шевельнувшуюся тень.
— Линди, берегись! — крикнул я, чувствуя внезапный прилив сил.
В воздухе вдруг густо запахло розами. Откуда им взяться в этой трущобе? Наверное, почудилось.
— Он сзади!
Наркоторговец очнулся. Я попытался броситься к нему, как в первый раз. Но тело меня не слушалось. Оно отяжелело, одеревенело, как будто я уже умер. Я видел, что Линди тянется к револьверу. Между нею и наркоторговцем завязалась борьба. Две пары рук стремились завладеть оружием. Потом раздался выстрел. Зазвенело разбитое стекло. К двери метнулась тень.
Линди повернулась ко мне. В руках у нее был дымящийся револьвер.
— Адриан! Ты где?
Выстрел уничтожил единственную лампочку, и в комнате стало почти темно, не считая слабого отсвета уличных фонарей. У меня отчаянно кружилась голова. Вокруг так же отчаянно пахло розами. Моя руки наткнулись на… лепестки роз. Они были повсюду: на мне, подо мной, даже на волосах Линды. Откуда в гнусной трущобной комнате появились розы?
— Я здесь, любовь моя.
Неужели я так и сказал — «любовь моя»? Но меня удивили не столько эти слова, сколько странная легкость в теле. Боль исчезла. Может, я уже умер?
Однако странности на этом не кончились.
— Кайл Кингсбери?.. — удивленно спросила Линди. — А где… Адриан?
Наверное, я ослышался.
— Я здесь, Линди. Как ты меня назвала?
— Ты же Кайл Кингсбери? Ты раньше учился в школе Таттл. Возможно, ты меня не помнишь. Однажды ты подарил мне розу.
Линди продолжала озираться по сторонам.
— Розу… Адриан, ты где?
— Линди…
Я поднес к глазам свою руку… Человеческая рука! Сильная, красивая мужская рука. Я провел по лицу. Гладкая кожа! Шерсть исчезла. Человеческое лицо!
— Линди, это я.
— Ничего не понимаю. Где парень, который только что здесь был? Его зовут Адриан. Он…
— Уродливый, с лицом чудовища?
— Нет! Его ранили. Я должна его найти!
Она побежала к двери.
Я вскочил на ноги. Силы возвращались. На полу белели лепестки роз. И никакой лужи крови. Никакой боли в животе. Я без труда догнал Линду и схватил за руку.
— Пожалуйста, подожди и выслушай меня.
— Не могу, Кайл. Ты не понимаешь. Здесь был парень, и его…
— Это был я. — Я схватил ее за вторую руку. — Этим парнем был я.
— Нет!
Она силилась вырваться, но я крепко держал; ре руки.
— Кайл, мне сейчас не до твоих шуток!
— Подожди.
Я притянул Линду к себе. Я был выше, чем прежний Кайл, и сильнее. Я крепко прижал Линду к себе. Ей было не вырваться. Она извивалась всем телом, пыталась лягаться, но все бесполезно.
— Линди, это не шутка. Сейчас я тебе кое-что напомню. Никакой Кайл не мог бы этого знать. Только закрой глаза.
Для верности я прикрыл ей глаза ладонью.
— Однажды ночью разразилась сильная гроза. Ты проснулась, тебе было страшно, и ты спустилась на второй этаж. Мне тоже не спалось. Я приготовил два пакета попкорна. Мы сидели и смотрели по телевизору «Принцессу-невесту».
Линди перестала вырываться.
— Ты узнаешь мой голос, Линди? Тогда ты не досмотрела фильм и уснула. А я взял тебя на руки и отнес в твою комнату.
Линди привалилась ко мне. У нее подгибались ноги.
— А потом ты проснулась в темноте и сказала, что тебе знаком мой голос. Так оно и было. Потому что Адриан — это я, Кайл Кингсбери. Когда я превратился в чудовище, мне захотелось сменить имя, чтобы не иметь ничего общего с наглым и самоуверенным Кайлом. В ту ночь у меня впервые появилась надежда. Ты говорила со мной, не обращая внимания на мое уродство, на звериную внешность. Я впервые подумал: а вдруг ты сумеешь меня полюбить?
— Адриан? Но как это…
— Как это случилось? Магия все-таки существует. Одна ведьма наложила на меня страшное заклятие. Но как видишь, оно оказалось не таким страшным, поскольку привело меня к тебе.
— А что сняло заклятие?
— Тоже магия. Другая, которая называется любовью. Я люблю тебя, Линди.
Я наклонился и поцеловал ее. Она ответила мне тем же. Не знаю почему, но меня разобрал смех.
— Адриан?
— Да, любовь моя.
— Поехали домой… К тебе домой.
Я кивнул.
— Придется ехать на метро.
Я оглядел себя. Прежняя одежда висела на мне.
— Вид у меня, конечно, немного странный. Но вряд ли кто-то это заметит.
Мистер Андерсон: Добрый вечер! Рад вас всех видеть снова.
Медведочеловек: Привет всем. Хочу вас: кое с кем познакомить.
Беляночка: Привет! Меня зовут Беляночка, не надо путать с *той* Белоснежкой.
Розочка: Ты постоянно говоришь одно и то же. Все подумают, что ты дура.
Беляночка: Просто ты злишься, что парень достался мне!
Мистер Андерсон: Девушки, девушки…
Медведочеловек: Как бы там ни было, мы с Беляночкой помолвлены.
Нью-Йоркское Чудовище: Всем привет! Я вас тоже хочу познакомить. Это Линди. Она сняла с меня заклятие. Я больше не чудовище!
ЛилЛиндироза: Привет всем! Рада знакомству с вами.
Беляночка: Поздравляю!
Розочка: Потрясно!
Мистер Андерсон: Мне не терпелось поговорить с тобой. Чудовище. До меня дошли слухи о каком-то чудовище, пробравшемся в Нью-Йоркскую подземку, не ты ли это был?
Нью-Йоркское Чудовище: Разумеется, не я!
