— Лондон? — шепотом окликает мама. Мне хочется еще немного поспать, поэтому я не отзываюсь. Мама шепчет снова, но на этот раз обращается уже не ко мне. Ее голос звучит чуть глуше, словно она повернулась к кому-то, стоящему в коридоре: — Кажется, она еще спит.
— Понятно, — доносится до меня ответный шепот. Скорее бы они оба заткнулись! Я чувствую, что еще очень рано и я могу как следует поспать перед школой.
— Лондон, пора вставать, детка. Ты опоздаешь в школу, — напевно произносит мама.
На этот раз я сдаюсь и с долгим, громким и подчеркнуто раздраженным вздохом открываю глаза.
Моя комната ярко озарена утренним солнцем: очевидно, прошлой ночью я забыла закрыть жалюзи. Часы показывают 7:00. Ну ничего себе! Мама с довольно странным выражением лица стоит в дверях, загораживая собой невидимого гостя.
— В чем дело? — спрашиваю я, не считая нужным скрывать своего неудовольствия.
— С добрым утром, Лондон, — смущенно отвечает мама, пропуская мой вопрос мимо ушей. — Не хочешь прочитать свои записи?
Я грозно сдвигаю брови, на что мама отвечает широкой притворной улыбкой.
Нет, — ворчливо говорю я. — А кто это с тобой?
Загадочный гость переступает с ноги на ногу, пол скрипит под его тяжестью. Я сажусь и пытаюсь разглядеть, кто там прячется за спиной у мамы. Несколько секунд она стоит на месте, потом вздыхает.
— Ладно, я поясню тебе, что к чему, — говорит она, входя в комнату и опускаясь в кресло перед столом. Гость появляется в дверях, в руках у него стаканчик кофе и пакет, в котором, я надеюсь, лежат теплые булочки.
Он улыбается мне, но как-то нерешительно, словно боится, что я его укушу. У меня сладко замирает сердце при виде его практически белоснежной улыбки, блестящих васильковых глаз и восхитительно растрепанных волос.
— Привет, Люк, — игриво произношу я, надеясь, что мама не обратит внимания на мой тон.
И тут она вдруг громко ахает. Честно говоря, я не ожидала такой бурной реакции.
Самое удивительное, что Люк тоже выглядит потрясенным. Потом лицо его озаряется радостью. А в следующую секунду он вдруг настораживается.
— Ты его помнишь? — спрашивает мама.
— Конечно, — отвечаю я и смотрю на нее, как на сумасшедшую.
— Помнишь? — переспрашивает Люк. Я недовольно кошусь на него. Что это с ними сегодня?
— И ты сегодня еще не заглядывала в свои записи? — продолжает допрос мама. Мне не терпится, чтобы она поскорее оставила нас с Люком наедине, а уж мы с ним найдем чем занять время до выхода.
— Это для меня кофе? — спрашиваю я Люка, протягивая руку. Потом отвечаю маме: — Нет, еще не смотрела. А что? Почему ты так странно себя ведешь?
И тогда моя прекрасная мама окончательно подтверждает мои худшие подозрения, потому что вдруг заливается блаженным детским смехом. Сначала она тихонько постанывает от счастья; а потом ее смех превращается в дикий хохот.
Сомнений нет: моя мать определенно свихнулась, но безумие заразно, поэтому мы с Люком хохочем вместе с ней. Когда это наконец заканчивается, я спрашиваю, в чем, собственно, дело, и этот невинный вопрос вызывает у мамы новый приступ безумного веселья.
Люк проходит через комнату, вручает мне стаканчик кофе и присаживается на краешек кровати. Потом нежно целует меня в щеку и тихо говорит:
— Ты меня вспомнила.
— А разве я раньше этого не делала? — так же тихо отвечаю я. Тогда мама прекращает смеяться, извиняется и оставляет нас вдвоем.
— Нет, — качает головой Люк, и глаза его сияют. — Но сейчас ты меня вспомнила, и это самое главное!
— Люк, нам нужно поговорить.
— Насчет вчерашнего? — спрашивает он, и в глазах его я вижу страх.
— Да, — киваю я, с благодарностью вспоминая свои подробнейшие записки, о которых только что упоминала мама. — Это очень серьезно.
Люк вдруг напрягается и поворачивается ко мне.
— Ты ведь не собираешься меня бросить, правда?
— Нет, — со смехом отвечаю я и убираю прядку волос, упавшую ему на глаза.
— Тогда говори, — мрачно приказывает Люк.
Я делаю глубокий вдох и медленно, во всех деталях, пересказываю ему воспоминание, которое, если верить моим записям, вернулось ко мне вчера. Сегодня оно по-прежнему со мной, поэтому мне не нужно обращаться к запискам, чтобы пересказать Люку все обстоятельства. Я точно и со всеми подробностями излагаю ему суть дела, ни разу не прервавшись до самого конца истории.
— И я умер?
— Да, — киваю я, смаргивая слезы. У нас с Люком будет настоящая любовь. Мы будем готовиться к свадьбе. А потом он погибнет.
Кровь отливает от лица Люка, но он не плачет вместе со мной. Он остается спокоен и задумчив.
— Как ты? — спрашиваю я, вытирая слезы.
— Не знаю, — медленно отвечает Люк, не трогаясь с места. Он неуклюже придерживает рукой свой кофе, стоящий у него на левой коленке. Я беру стаканчик у него из руки и переставляю на стол.
— Мне очень жаль, что я рассказала тебе об этом.
— Не о чем жалеть, — отвечает Люк. — Я должен был узнать.
Честно говоря, я не уверена, что хотела бы услышать рассказ о собственной смерти, но понимаю, что об этом лучше не говорить вслух. Тем временем Люк продолжает:
— Знание — это сила, Лондон.
Мне кажется, он заставляет себя поверить в это.
— Наверное, — отвечаю я, глядя ему в глаза.
— Нет, правда. Да, конечно, это немного… чересчур. Я слегка… черт, не знаю, как сказать! Я пока не могу все это осмыслить. Но я уверен в одном: знание предполагаемого времени смерти дает мне шанс. Мне кажется, я смогу этого избежать. Мы вместе сможем это сделать.
— Но Люк, я…
— Нет, ты послушай. Тебе удалось что-то изменить с Пейдж. Значит, ты сможешь изменить и это. Этого не случится, — говорит он с нажимом, словно хочет убедить в этом самого себя. Наверное, это самое лучшее в его положении.
— Возможно, ты прав, — тихо говорю я.
— Я прав, — твердо и громко отвечает Люк. — Ты изменишь наше будущее. Ты спасешь меня.
— А если я не смогу?
— Тогда мы просто не пойдем в тот переулок. Поверь мне, этого не случится.
Люк крепко обнимает меня и целует с такой силой, что я уже готова поддаться его решимости. Но когда он отпускает меня, я ловлю мимолетную тень в его глазах.
Это страх.
Чтобы отвлечь его, я предлагаю ему почитать мои записки о событиях вчерашнего дня, пока я буду собираться в школу. Закрывшись в душе, я думаю о том, правильно ли поступила, рассказав ему.
Но может быть, Люк все-таки прав?
Может быть, знание будущего позволит нам избежать беды?
Протянув руку, чтобы снять с крючка пушистое белое полотенце, я вдруг замечаю, что держу средний и указательный пальцы крестиком.
