— Мистер Смит, я звонил в Лондон, но мне сообщили, что вы в Грузии. Скажите, вы там еще надолго?
Беда с этим Олпортом: никакой субординации.
— Дня два-три. А что?
— А на обратном пути не собираетесь заехать в Москву?
«Заехать». Ничего себе!
— Нет, Олпорт. На обратном пути я собираюсь заехать в Африку.
— Как?.. А!.. Мистер Смит, тогда разрешите, я к вам прилечу, прямо в Грузию.
Судя по его заполошному голосу, произошло нечто из ряда вон выходящее.
— Олпорт, что случилось?
— Мистер Смит, у меня появилась очень важная информация. Я бы не хотел по телефону… Информация по теме — той, которую вы поручили мне разработать.
Мало ли заданий я ему давал! Впрочем, я сразу понял, о чем речь: «неразменная купюра»! Судя по содержанию нашей с ним майской переписки, он должен был выйти на серьезное открытие даже раньше. Поскольку Олпорт молчал, я решил, что его расследование зашло в тупик. Теперь оказалось, что тянучка Хью просто очень медленно работал.
Я, видно, по мнению Хью, слишком долго молчал, размышляя, поскольку тот счел нужным добавить:
— Насчет денег, помните?
Я тихо ругнулся: ну кто его за язык тянул?!
Я прикинул варианты дальнейшего развития событий и понял, что Хью прав. Если он нашел или близок к тому, чтобы найти владельца «купюры», то выходить на этого человека в одиночку ему никак нельзя: он по неопытности и нерасторопности либо спугнет дичь, либо подставится таким силам, у которых никому из нас лучше не вставать на пути безоружным. Пусть приедет и расскажет. Вместе решим, что делать дальше. В крайнем случае отправится назад, работать над ошибками. Побывать в Абхазии Олпорту в любом случае только полезно.
— Давайте, Олпорт, жду. Берите билет до Адлера. Отзвоните мне, каким рейсом летите: вас встретят.
— О, мистер Смит, это идеально!
«Идеально»! Филолог, молодой человек с задатками кабинетного ученого. Как и зачем Хью занесло в журналистику?
— Хорошо. Теперь скажите: все материалы по этой истории, надеюсь, хранятся у вас в надежном месте, не дома?
— Да, сэр, конечно.
Как-то неуверенно он это сказал, мне не понравилось.
— Поймите, Олпорт, это важно. Ваша жизнь гораздо дороже, чем… все вместе взятые дурацкие тайны… Далее. С собой ничего не берите. Все, что хотите мне рассказать, должно находиться только в вашей голове.
— Но у меня плохая память…
— Вот и потренируете!
Хью удалось заказать билет только на утренний рейс: вылет в районе семи часов.
В тот день мы с оператором Стивеном Айзенком, старожилом местного корпункта, ездили по горным селам. Я рассчитывал пробыть там почти до вечера, но после звонка Хью сразу свернул работу. Мы вернулись в Сухуми, и я взял у Стивена машину, чтобы добраться до аэропорта. Путь неблизкий, а я не хотел опаздывать, поэтому отправился с вечера, довольно легко преодолел российскую границу — благо оформил еще зимой многоразовую визу — и ночевал уже в Адлере.
Ночь я из-за этого увальня Олпорта практически не спал.
Кто его знает, что он там накопал, и кто еще идет по тому же следу?! Я мечтал встретить Хью, свободного и невредимого, и устроить ему грандиозную взбучку за эту дурь: сообщать секретную информацию по сотовому телефону! Я позвонил ему, едва дождавшись четырех утра по Москве, когда, по моим расчетам, Олпорт должен был проснуться и начать собираться в дорогу. Мой драгоценный подчиненный не брал трубку городского телефона, его мобильник был отключен. Я, разумеется, предположил, что он спит, как сурок, вырубив все средства связи, в особенности если спит не один.
Мой оптимизм начал таять к пяти, когда Хью должен был бы выехать из дому.
Шесть. Без изменений. Я приступил к исследованию своей скудной дорожной аптечки и телефонной книжки: посольство, корпункт, что еще? — куда позвонить в шесть утра, чтобы отреагировали и помогли?
Только в семь я наконец услышал в трубке протяжные гудки вместо мерзкого пиликанья отбоя.
— Мистер Смит! Вы как почувствовали. Я только что включил мобильник. Представляете, утром забыл в суете сборов. А сейчас сел в самолет — подумал, что скоро потребуют выключить средства сотовой связи, — и решил, пока можно, вам позвонить, чтобы напомнить… Вы ведь пошлете кого-нибудь меня встретить, да?
Я решил объяснить Олпорту, что именно я чувствовал, попозже, при личной встрече. Заодно напомнить ему, какой режим телефонной связи, согласно контракту, должен существовать между ним и его непосредственным руководством.
Казалось бы, прояснение судьбы Хью должно было несколько успокоить меня. Тем не менее нервное напряжение не только не оставляло меня, а продолжало возрастать. Я чувствовал, что мой подчиненный действительно вышел на горячий след. Интуиция подсказывала, что с каждой минутой встреча с «неразменной купюрой» становится для меня все реальнее. Что эта вещь, кажется, действительно существует. Предстоящая встреча вызывала во мне странный, почти мистический трепет и глубокое, томительное волнение.
Только когда я увидел среди прибывших сосредоточенную физиономию Хью, у меня по-настоящему отлегло от сердца, и я обнаружил, как сильно продолжал за него переживать.
Автомобиль ждал нас на довольно пустой стоянке в отдалении. Здесь прибывшие в основном пользуются общественным транспортом.
Я не поленился встать на колени — благо догадался поменять светлые летние брюки на затертые дорожные джинсы! — и внимательно осмотрел днище. Перед тем как отпереть машину и завести мотор, я отослал Хью купить сигарет, пользуясь тем, что он не знает моих привычек.
Открывая и заводя автомобиль, я ни капли не чувствовал себя суперменом: было страшно и противно от собственного страха. В молодости я, естественно, всякого попробовал: и криминальная хроника, и горячие точки, и грандиозный политический заговор мечтал раскрыть. Даже раскрыл один — не такой уж великий, но это была серьезная борьба и моя настоящая победа… К опасности привыкаешь. Говорят, только к боли человек не может привыкнуть — так устроен. К опасности постепенно привыкаешь. Но отвыкаешь от нее стремительно. Я давно не рисковал жизнью. Карьерой, репутацией, заработком — это совсем другое дело…
Несмотря на все мои опасения, автомобиль благополучно завелся. Я с недавних пор всюду возил с собой одно полезное приспособление из арсенала Джеймса Бонда — одно из нескольких, приобретенных компанией в результате нашей прошлогодней эпидемии шпионофобии. С его помощью я проверил салон. Машина оказалась чиста от подслушивающих устройств. Наши с Хью одежда и вещи — тоже. Теперь я склонялся к мысли, что Олпорт — единственный во всем мире обладатель информации о владельце «неразменной купюры» и что о его уникальной информированности, скорее всего, никто не осведомлен.
