— Уйти куда? — орет Зиглинда.
Бруно молча показывает на дверь, ведущую на парковку для сотрудников.
— Идиот! — Зиглинда бьет туфлей об пол. — Как ты мог позволить ей удрать?
— Я не… я не мог. Тут была… — он смотрит на Мэг, которая внимательно изучает свою обувь, — ведьма!
Зиглинда поворачивается к ней.
— Ты? Здесь?
Мэг глядит на нее.
— А где, по-твоему, я должна быть? На маяке? Ты же просто наврала Джонни.
— Я тебя сейчас туда засажу! — Она толкает своего сына. — Зигфрид! За ними! Пошел! В этот раз ты справишься!
— Да, мама.
Он еле сдерживает рыдания, но бросается к двери. Она заперта. Зигфрид тянет за нее, дергает. Она не поддается. Зиглинда поднимает руку, словно собирается выпустить молнию, чтобы взорвать замок. Но вдруг какая-то сила выбивает у нее почву из-под ног, и ведьма падает.
— Иди с другой стороны! — орет она Зигфриду.
Расталкивая людей, он несется к главному входу и, налетев на швейцара, выскакивает на улицу. Зиглинда пытается подняться, но она будто завязла в жевательной резинке, которая не дает ей оторваться от земли. Наблюдая за ней, я понимаю, что тоже должен догнать их. Я ввязался в эту историю с целью помочь принцессе. И мне придется идти до конца.
Я бегу за Зигфридом.
— Нет, Джонни! — Мэг все еще взглядом удерживает Зиглинду. — Попробуй еще раз попасть на парковку!
Я торможу, поскальзываясь, и направляюсь к закрытой, насколько я знаю, двери. Но она открывается. Легко. Я мчусь по темному проходу и вижу, как Викториана с Филиппом пытаются забиться в двухместный автомобиль Райана с откидным верхом. Принцесса останавливается, чтобы подобрать упавшую босоножку.
— Уезжайте! — кричу я. — Скорее! Они за вами гонятся! Райан, отвези их куда-нибудь подальше. В аэропорту Зиглинда найдет вас! И Бруно наверняка не вызвал самолет.
Услышав меня, они быстро усаживаются. Викториана на коленях у Филиппа, ее туфелька остается лежать на асфальте. Машина заводится. Они должны успеть. Они должны успеть.
Внезапно мне на грудь опускается чья-то рука. Потом что-то холодное касается шеи.
Это нож.
— А теперь ты заставишь их остановиться, — говорит голос Зигфрида.
— Нет!
Но я не хочу умирать.
Викториана показывает на меня Райану, прося его притормозить. Тот сомневается.
Зигфрид пихает лезвие мне в горло. Я чувствую кровь. Он запыхался.
— Если уедешь — убью его. Отдай мне… отдай мне принцессу, и никто не… пострадает.
Зигфрида трясет, когда он говорит это, я ощущаю его горячее дыхание на своем ухе. Парень напуган не меньше меня.
— Пожалуйста, — просит Викториана Райана — Он герой. Он спас моего брата. Я не могу допустить, чтобы он погиб.
Филипп кивает и открывает дверь. Они с Викторианой выбираются из машины.
Сердце Зигфрида колотится мне в спину так же бешено, как и мое собственное. Он очень тяжело дышит, словно сейчас упадет в обморок.
— Ja! — восклицает сын Зиглинды.
— Нет! — одновременно кричу я. — Викториана, нет!
— Заткнись! Теперь ты… подойди сюда, — приказывает Зигфрид принцессе.
Его интонации грубы, но я замечаю, как его трясет, будто он только что вышел из холодного бассейна.
— Нет! — повторяю я. Изогнувшись, я пытаюсь встретиться с ним взглядом, но с ножом у горла это нелегко. — Ты правда этого хочешь?
— Джонни, я пойду с ним. — Викториана идет к Зигфриду. Он хватает ее за руку. В одну секунду принцесса оказывается в его лапищах. Лезвие теперь у ее шеи. Меня Зигфрид отшвыривает.
— Нет! — воплю я.
Это не может так закончиться. Неужели я потратил столько сил только для того, чтобы он в результате увез принцессу?
— Все в порядке, — заверяет меня Викториана. — Ты сделал все, что мог.
— Нет. — Я пристально смотрю на Зигфрида и вспоминаю, как он позволил мне уйти на кладбище, вспоминаю, как его мать орала на него. — Ты действительно этого хочешь? Или ты здесь ради своей мамы?
— О чем ты говоришь?
— О тебе. Разве ты, — я показываю на Викториану, — такой злодей? Убийца? Я понимаю, какая у тебя семья и что ты привык исполнять желания родителей. Я тоже всегда помогал своим родственникам. Но иногда, Зигфрид, нужно и самому принимать решения.
— Я храбрый. — Он крепче прижимает к себе принцессу. — Она должна пойти за мной. — Но в его голосе слышно сомнение.
— Ты не стал драться со мной на кладбище, — продолжаю я. — А ты в два раза крупнее меня. Я не мог тебя побороть.
— Конечно нет, — смеется Зигфрид, вздрагивая. — Но я… — он останавливается, — я дрался с тобой.
— Нет. И в Залкенбурге — тогда ты тоже отпустил меня.
— В те разы я просто не справился. Я не умею колдовать. Мама считает, что я всегда все порчу.
— Может, ты не справился, потому что осознавал, что поступаешь неправильно?
Он немного ослабляет хватку, и Викториана глубоко вздыхает.
— Отпусти ее, — прошу я.
Рука, держащая нож, дрожит.
— Но… мама очень разозлится на меня, если я не доставлю ей принцессу.
Зигфрид думает. В его глазах неуверенность.
— Полиция будет в бешенстве, если похитишь принцессу. Тебя поймают и наверняка приговорят к смертной казни. А это похуже ярости твоей мамы.
Он тяжело дышит.
— Это стоит того? — спрашиваю я. — Твоя мама — колдунья. Она все равно выйдет сухой из воды. А тебя арестуют. Удастся ей тогда вытащить тебя на волю?
— Нет, — качает Зигфрид головой.
Я обращаю его внимание на скорчившуюся принцессу.
— Тебе именно это нужно? Причинять людям боль? Заставлять их делать то, чего они не желают? Твоей матери необходима власть. Поэтому она стремится услужить королю. Но тебе-то это зачем? Разве не лучше быть хорошим парнем?
Зигфрид глядит на Викториану. Легкий ветерок шевелит ее золотые волосы.
— Если ти меня отпустишь, — говорит принцесса сдавленным голосом, — я позабочусь, чтоби с тобой ничего не случилось. Я всего лишь хочу бить со своей семьей, ведь и ти хочешь бить с мамой.
— Я не знаю, как поступить, — Зигфрид снова качает головой.
— Прими правильное решение, — советую я, — решение, которое подскажет тебе твое сердце.
Зигфрид смотрит на Викториану. Мы все смотрим. Она так красива, так изумительна, как в первый день, когда я ее встретил, даже красивее, потому что теперь мне известно, что она еще милая и добрая.
Наконец он со вздохом выпускает ее.
— Ты прав. Я не могу этого сделать. Не могу.
Он протягивает мне нож.
Мне неприятно даже дотрагиваться до него. Рука Зигфрида трясется. На лезвии полоска крови, моей крови. Я осторожно беру нож двумя пальцами и заворачиваю в рубашку.
