покое. После еще одного нападения она покончит с собой. Бросится с замковой недостроенной стены, хотя нет, тогда у родителей могут быть проблемы. Скорее, она просто останется в лесу на ночь, предоставив волкам, коих водилось в изобилии, роскошный ужин.
Луцие протянула руку к лицу сестры. Слабое, натужное дыхание нехотя вырывалось из ее полуоткрытого рта. Луцие прислушалась к звукам вне комнаты. Было тихо. Родители спали у себя, и только скрипы старых стен их жилища нарушали тишину. Луцие казалось, что дом осуждал ее поступок еще до того, как она собралась что-то сделать.
Девушка осторожно протянула руку и закрыла Анетке рот, а после зажала нос двумя пальцами. Луцие до конца не осознавала, что уже делает это. Уже убивает сестру. Луцие только хотела попробовать, но когда у сестры задергались ноги, поняла, что та задыхается.
Что чувствовала девушка, когда сдавливала руками нос сестры? Ничего. Пустоту. Будто все эмоции резко выключились, и это не она сейчас держала слабо трепыхающееся тело.
Когда малышка затихла, Луцие резко отдернула руки, ощутив ужас оттого, что она натворила. Как она посмела забрать жизнь? Как? Кто теперь она? Убийца? С другой стороны, Луцие из любви прекратила страдания малышки, ее постоянную боль и немощь. И участь стать женой Толстого Ро больше ей не грозит. Девушка сразу вспомнила слова незнакомца. Она поняла, что не спросила, как и когда она получит свою силу. А может, уже получила?
Наступило утро. Луцие провертелась на кровати до утра, поливая слезами подушку. Она безуспешно пыталась заснуть, но мыслями возвращалась к мертвому телу сестры, которое лежало через стенку. Затяжные рыдания переросли в икоту и мешали дышать.
«Прости меня! Тебе уже ничего бы не помогло, а я смогу отомстить за себя и других девочек».
Целый день Луцие пришлось провести дома, слушая надрывный плач матери и тихие, сдерживаемые всхлипы отца. Когда наступил вечер, Луцие почти не сожалела о смерти сестры, лишь о том, что это она лишила ее жизни. Девушка еле усидела и, дождавшись сумерек, сумела незаметно улизнуть в лес, чтобы найти место, где встретила пана Мефистофа, пообещавшего ей силу для мести.
Мужчина не ждал ее. Не появился он и в следующий час.
— Пан Мефистоф! — позвала Луцие, и крик разнесся по поляне, потерявшись в хвойных кронах.
Совсем близко завыли волки, но она и не думала уходить, решив ни за что не возвращаться в селение. Уж лучше ее загрызут звери, чем она снова ощутит смрадное дыхание несостоявшегося жениха.
Ноги девушки начало колоть иголками холода. Луцие ушла с поляны, подойдя ровно под ту ель, где в прошлый раз стоял пан Мефистоф.
Вдруг от поляны к ней заструился туман, подползая, словно преданный пес, к ее ногам. Следом за дымкой послышался шорох, и Луцие обернулась. Мужчина в темной накидке выступил из клубящейся серой завесы. В его руке был серп, немного похожий на те, которыми боролись с травой и убирали рапс. Но одновременно со сходством было и различие: ручка у орудия оказалась высечена из белого камня, а новое лезвие блестело.
Луцие дрожала, но заставила себя задрать подбородок и стоять ровно, словно бы ей не было страшно от вида тонкого лезвия в мужских руках.
— Ты готова принять дар?
— Да!
— Готова служить мне, а взамен получить силу и долголетие?
— Готова!
— Подойди!
Едва она сделала шаг навстречу, как пан Мефистоф взмахнул серпом перед Луцие. Она хотела о чем-то спросить, но не смогла. Что-то горячее заливало ей шею, мешало говорить. Девушка схватилась за горло и поняла, что из него течет кровь. Выплескивается наружу вместе с жизнью. Мужчина со странными глазами только что убил ее.
Пробуждение в новой ипостаси отпечаталось в памяти мучительной красной вспышкой. Луцие очнулась в чаще далеко от селений. Она ощущала, как на коже танцует огонь, и раздирала себя ногтями, оставляя кровавые борозды. Девушка кричала. Этот крик уже мало походил на человеческий. Она пыталась позвать на помощь, но из глотки вырывались странные звуки, похожие не на слова, а на мурлыканье, щелчки и рычание. Луцие снова закричала и тогда увидела пана Мефистофа в его истинном обличье.
* * *
Я моргнула, почувствовав, что от воспоминаний увлажнились глаза. Не думала о детстве уже очень давно, словно навечно похоронив свои тринадцать лет в замке Гоуска.
В день, когда состоялось мое знакомство со смертью, и я проснулась демоном, селения в Блатце не стало, как не стало и большинства жителей замка. Ну а Толстого Ро я оставила на десерт. Помню, как сладко он визжал, когда я отрывала его отросток, а после рвала брюхо, вешая внутренности ему на шею.
Corvus oculum corvi non eruit.
Ворон ворону глаз не выклюет. [38]
Дэн
После того как Лилит послала меня в номер, я забылся тяжелым сном, словно упал в черную яму, и сверху придавило бетонной стеной.
Там я сражался с собой прежним. Второй, слабый я, пытался убежать от меня, прятался, кричал, что не должен убивать. Жалкий прежний Дэн. Я зло смеялся над его попытками вразумить меня. Просил его слиться со мной, поддаться и стать одним целым, но он убегал еще дальше в недра сознания. Когда мне удалось поймать себя прежнего и схватить за руку, сон растаял. Абсолютная темнота. Забытье длилось всего несколько часов.
Проснувшись, я ощутил исключительную ясность сознания и обновление. Исчезли сомнения, упреки совести и страх. Я ничего не боялся. Во мне бурлила сила, словно под кожу закачали мощность тысячи солнц. Знал, что сумею одолеть любого человека или зверя. Интересно, а демона или мистера Рота смог бы? Кто он вообще такой, этот мистер Рот?
На кресле возле двери меня ждала новая форма отеля: пиджак в гусарском стиле, брюки, белая рубашка и мягкие туфли. Одеваясь, я мельком взглянул в отражение и завис. Тело начало меняться. Грудные мышцы развились и стали отчетливее видны под кожей. Я выглядел уже не долговязым дохляком, а стройным легкоатлетом. Правда, живот еще разукрашивали желто-зеленые пятна гематом от остроносых туфель Лилит. Я нисколько не злился на нее за это, она выполняла приказ. Но я запомнил все и обязательно отомщу в подходящее время.
Створки лифта разъехались, являя мне Лилит.
— Готов учиться, Фауст? — безэмоционально спросила она.
Что-то случилось за те несколько часов, что мы не виделись. Я понял это
