Сакс старался не обращать внимания на сказанное Крайчеком, потому что все это было неправда. Не могло быть правдой. Все, что говорил Крайчек, было безумием. В тумане ничего не было. Ни дьявола, ни злого присутствия, поедающего разум. И… И в лодке с ним сидели Кук, Фабрини и Крайчек. Это были не призраки, потому что в противном случае, Сакс сам был бы сумасшедшим. Который разговаривает с тенями. Это значило бы, что он плавает здесь в одиночестве, в полном одиночестве…
Поэтому Сакс сделал то, что было для него естественным.
Он спустил курок на «Браунинге». Прогремел выстрел, и пуля прошла над головой Крайчека, не причинив тому вреда. Это заставило его умолкнуть. Не стерло кривую усмешку с его лица, но умолкнуть заставило. Остальные тоже молчали. На него смотрели потные, закопченные лица. Осуждающие лица.
— Неплохая попытка, Крайчек, — наконец, сказал Фабрини. — Почти сработало.
Но по выражению лица Крайчека было понятно, что это была не уловка. Он верил в каждое свое слово.
— Следующая пуля пройдет прямо между твоих глаз, Крайчек. — Сакс успокоился, но все равно выглядел немного смущенным. Он снова навел пистолет на Менхауса. — Ладно… ты сказал Кук, и это будет Кук. Уверен?
— Да.
Сакс поднял пистолет и прицелился.
И в следующий момент Менхаус бросился на него.
Все произошло очень быстро.
Когда Сакс прицелился, Менхаус бросился на него со скоростью, которой сам от себя не ожидал. Сакс не заметил, как это случилось, совершенно не ожидал этого. Возможно, он думал, что Менхаус свернется калачиком и надуется. Но он ошибался. Менхаус кинулся всем корпусом на Сакса, сбив ему прицел и отбросив к краю лодки. Пистолет выстрелил, но пуля ушла в небо. В следующий момент Менхаус вцепился в него, пытаясь выхватить у Сакса. Сакс ударил его ногой в живот, потом в бедро, но тот не отпускал.
К тому времени к ним подскочили Кук и Фабрини.
Фабрини ударил Сакса в лицо около пяти раз, пока Кук и Менхаус вырывали пистолет.
Наконец, Сакс прекратил сопротивление и рухнул на палубу, обессиленный и опустошенный. Все бахвальство исчезло, как будто кто-то полностью обескровил его.
Он не смотрел ни на кого и ничего не говорил.
Кук унес пистолет в носовую часть, как бы от греха подальше.
Фабрини вытащил нож из сапога у Сакса, пока Менхаус держал его.
Все кончилось очень быстро.
— Вот тебе, — сказал Фабрини, нанося Саксу крепкий удар ногой в бок. — Получай, говнюк. Что теперь будешь делать?
Сакс повернул к нему перемазанное кровью лицо.
— Я убью тебя, — сказал Сакс и бросился на него.
Втроем им удалось подавить сопротивление Сакса без особых проблем. Но они знали, что взывать к его разуму было уже бесполезно. Пришлось его связать. В дело пошел ремень Фабрини. Они связали ему руки за спиной, пропустили ремень через уключину и завязали на узел. Наконец, Сакс был обезврежен. Теперь он ничего не сделает ни им, ни себе.
Какой позор, — подумал Кук, — что приходится делать подобное.
Чем это все кончится?
— По крайней мере, сейчас мы можем передохнуть, сейчас мы можем расслабиться, — сказал Менхаус, правда с неуверенностью в голосе — Мы можем со всем разобраться… может, даже выберемся отсюда.
— Отсюда нет выхода, — сказал Крайчек. — Может, пока нет, а может, вообще нет. Мы дрейфуем… разве не чувствуете? Нас затягивает все глубже в это место.
Он был прав, и никто не отрицал это. Если раньше водоросли плавали отдельными клочками и комками, то теперь они встречались огромными кучами. Открытой воды было еще достаточно, но острова водорослей были такими большими, что им не было видно конца. Они мысами исчезали в тумане. Дымящиеся, густо заросшие, и смердящие, как болота в джунглях.
— Крайчек прав. Мы все умрем, — почти весело сказал Сакс. — Все до одного. Посмотрите на эти водоросли… рано или поздно мы в них застрянем, и конец.
— Заткнись, — сказал Фабрини.
— Лучше пристрели меня, если хочешь, чтобы я заткнулся, — сказал ему Сакс.
Похоже, Фабрини всерьез рассматривал этот вариант.
— Может… может однажды водоросли расступятся и эта лодка выплывет тем же путем, которым мы сюда заплыли… вот только в ней будет сидеть пять скелетов. Такое раньше случалось. Однажды целый корабль… три года считался пропавшим без вести, а потом, в один прекрасный день, он объявился из ниоткуда и…
— Хочешь, чтобы я заткнул его? — спросил Фабрини.
Теперь роль лидера, казалось, унаследовал Кук. Он был самым рассудительным из всей команды.
— Не знаю. Пусть Сакс сам решает. Ну, так что, тупица, заткнуть нам тебя, или будешь хорошо себя вести?
Сакс замолк, только с его лица не исчезло выражение мрачной уверенности, и в глазах не потух тот безумный огонь. Эти детали оставались неизменными. Детали, которых другие предпочитали не замечать. Но было не просто видеть в глазах безумие и игнорировать его возможные последствия. Знать, что при определенных условиях, оно может охватить любого, и в любой момент.
Никто не знал это лучше, чем Кук.
Никто во всем мире.
Он почувствовал это в тот день, когда убил своего отца. Ослепляюще-белый, холодный как лед, тлеющий огонь истинного безумия. Неважно, временное оно или постоянное. И пока ты испытываешь его, вкушаешь, насыщаешься им, ты не в состоянии оценить степень его опасности. Потому что, однажды попробовав его, ты уже не избавишься от его жуткого привкуса.
Куку не нравилась доставшаяся ему роль лидера. Он предпочел бы более демократичную форму управления — совет, куда входил бы он, Фабрини и Менхаус. Возможно, даже Крайчек, потому что тот озвучивал уже вполне разумные вещи. Но этому не суждено было случиться. Да, Фабрини был жестче и физически сильнее его. У Менхауса было больше жизненного опыта. Крайчек… даже несмотря на свое душевное состояние, был хорошим моряком. И, тем не менее, они видели в Куке лидера. И последнее слово было за ним.
Но сейчас он хотел лишь одного — поспать.
Он смертельно устал… и все же не решался закрывать глаза. Нужно было следить за Саксом и следить очень внимательно. Беда могла прийти только с его стороны.
По крайней мере, так считал Кук.
Вдруг что-то ударило в лодку.
Потом еще раз.
Сольц был абсолютно уверен.
— Я знаю, что я слышал, — сказал он Гослингу и остальным. — Это был выстрел. У меня слух острее вашего. Я знаю, что я слышал.
Джордж тоже что-то услышал. Как и все. Далекий приглушенный хлопок. Возможно, это был выстрел… возможно, что-то другое.
