– Товарищ капитан! – окликнули его из дежурки. – Сейчас к вам доставят…
– Понял! – отмахнулся Божко. – Пусть доставляют!
Выйдя за ворота управления, он осмотрелся по сторонам, остановил первую из проезжавших мимо машин, уселся на переднее сиденье.
– Вам куда? – водитель взглянул на капитана. – Я в центр еду.
– А мне за город! – рявкнул Божко. – Хочу свежим воздухом подышать. Понял?
– Понял…
– Тогда дави на газ!
Платов и Треухов встретили подчиненных Артема на крыльце. Иван хмуро взглянул на заплаканную девушку и растерянного мужчину, которых сыщики притащили с собой.
– Кто такие, сержант?
– Секретарша убитого редактора и поэт, побывавший у Трубочки незадолго до его гибели.
– Меня фамилия Гладун, – выступил вперед Матвей. – Но я вовсе не поэт, а инспектор отдела социальной защиты облисполкома.
– А по редакциям, зачем шляетесь, господин инспектор?
– Ну, в общем… Думал, что мои стихи в журнале опубликуют.
– Значит все-таки поэт? – обращаясь скорее к самому себе, проронил Платов. – У нас тоже один поэт завелся… Отпустите их, ребятки. Вызовем, если понадобятся.
– Как отпустить? Их товарищ капитан допросить должен, а уж потом решить…
Иван и Глеб переглянулись.
– Допросит, – заверил сержанта Платов. – Обязательно допросит, только позже. Нет сейчас твоего начальника сержант. Уехал он по срочному делу.
– Я могу идти? – спросил Гладун, демонстративно обращаясь не к конвоирам, а к Платову.
– Конечно. Только, пожалуйста, не уезжайте из города и звоните, если вспомните что-то необычное в поведении редактора во время вашей беседы, – Иван отыскал в нагрудном кармане визитную карточку и протянул ее инспектору. – В любое время звоните! Нам важна каждая деталь.
– Рад буду помочь. Если конечно смогу.
* * *
Внеплановая смерть мужа доставила Юле множество хлопот. Поминутно звонили те, кто хотел поддержать осиротевшую риэлтершу, а заодно оценить степень ее растерянности от столь экстравагантного ухода Олега со сцены.
В конце концов, новоиспеченная вдова принялась отодвигать диван.
– Решила начать распродажу мебели? – съязвил Платов.
– Не-а! Хочу до телефонной розетки добраться. Может, не стоит возиться с диваном, а просто перерезать шнур ножницами?
– Лучше всего грохнуть телефон о стену, но тогда соболезнующие начнут вламываться в дверь.
Юля с улыбкой посмотрела на Ивана, который, устроившись в кресле, перелистывал книгу.
– Капитан! С вашей стороны большое свинство напроситься в гости к безутешной вдове и вместо того, чтобы изо всех сил выражать ей сочувствие, спокойно читать книгу. Вы стали увлекаться литературой для старшего школьного возраста?
– Извини, подружка! – Платов положил книгу на журнальный столик и усадил Юлю к себе на колени. – Просто в моей скромной библиотеке есть только одно произведение Роберта Стивенсона: донельзя истрепавшийся томик «Острова сокровищ».
– Это первые признаки старости, Ваня. Сначала ты начинаешь перечитывать приключения одноногого пирата с попугаем на плече, потом тебе начинают сниться пиастры и охраняющие их скелеты, а все заканчивается тем, что в просторечье называют впадением в детство или маразмом. Берегись, капитан!
– Смею надеяться, что маразм мне пока не грозит, – пальцы Платова теребили край короткого халатика Сизовой. – По крайней мере, пока рядом находится столь жизнерадостное существо, как ты. А что касается книги…
Раздался телефонный звонок. Юля недовольно хмыкнула и сняла трубку.
– Привет, Николаша. Нет, пока не решила. Сообщу, когда дозрею. Пока!
– С кем это ты так круто? – Иван вновь усадил подругу к себе на колени. – И до чего собираешься дозреть?
– До дележки наследства покойного муженька. Я ведь не просто вдова, а довольно состоятельная вдова. Как думаешь, стоит мне заниматься риэлтерской деятельностью или лучше послать все к чертовой матери и продать свой пай партнеру Олега?
– Тут я тебе не советчик. К тому же голова сейчас забита совершенно другим.
– И чем же забита твоя рыжая башка? Ага! Наверное, тем, как затащить меня в постель? Так нет ничего проще! У этого халатика, капитан нет пуговиц и «молнии», а есть только узкий поясок! Дерни за веревочку, и ты сразу забудешь о пиратских кладах!
– И когда ж ты угомонишься?
– Только после того, как ты перестанешь реагировать на близость моего гибкого, горячего, обнаженного тела!
– Юля…
– Иван…
Узкая ладонь Сизовой скользнула под форменную рубашку Платова, и на следующие полчаса он действительно забыл о пиратских кладах и даже о скандале, разразившемся в управлении после побега Божко.
– Ты что-то хотел сказать о книге? – Юля свесилась с кровати, чтобы стряхнуть пепел сигареты в большую хрустальную пепельницу.
– Интересный автор этот Стивенсон. Психолог с большой буквы.
– Никогда не думала, что сочинитель байки о Джоне Сильвере может претендовать на звание инженера человеческих душ.
– Ты не слишком внимательна. Сейчас я просматривал не «Остров сокровищ», а «Невероятную историю доктора Джекила и мистера Хайда».
– Припоминаю. Это про доктора, который изобрел сыворотку, с помощью которой мог превращаться в шалунишку и разгуливать по злачным местам?
– Скорее про темную половину, которая живет в каждом из нас.
– Понятненько. Тебе не дает покоя Учитель?
– Особенно, после того как выяснилось, что маньяком может быть один из моих друзей.
– Мент?!
– Пока мы разобрались далеко не во всем, но факт остается фактом: убит важный свидетель, а сыщик, который знал о нем, скрылся в неизвестном направлении.
– Очень мило… Не тот ли это симпатяга-блондин, капитан, который приходил сюда с тобой?
– Он самый. Только даже с учетом идей Стивенсона я не могу поверить в то, что Артем и Учитель – одно и тоже лицо.
– Темная половина, капитан! Ты мог знать только одну часть этого блондинчика. От одного до пяти он был хорошим ментом, а от пяти до десяти…
– Да, мистером Хайдом.
Учитель чувствовал себя щепкой подхваченной бурной рекой. Это ощущение было не слишком приятным для того, кто привык управлять событиями. Стоило ошибиться только один раз, как ситуация выходила из-под контроля, приходилось зачищать концы, а в итоге – плыть по течению.
Если раньше он убивал, как художник сам выбирающий тему новой картины, то теперь работал ремесленником, угождавшим низменным потребностям неприхотливой публики.
Такую ситуацию терпеть дальше было нельзя. Маньяк в задумчивости расхаживал от стены гаража к воротам, затем возвращался обратно, чтобы вновь пройтись по замкнутому кругу сомнений.
