успевают переспать с доброй половиной правительственных чиновников, не говоря уже о многочисленной армии конгрессменов и сенаторов. Кейлер, разумеется, отдавал себе отчет в том, что Лори не принадлежит к этой категории кошечек, но ведь даже благовоспитанная девица из вполне достойной семьи уж наверняка встречается ну хотя бы с одним парнем, пусть этот ее избранник — самый что ни на есть завалящий студентишка Гарвардского университета. Но хоть один-то должен быть!
— А вы что, еще девственница? — не выдержал Джини.
Лори резко вскинула подбородок и окатила его таким надменным ледяным взглядом, что Кейлер внутренне съежился.
— Если вы это так называете, то да, — гордо ответила она.
Джини растерялся.
— Я не имел в виду ничего плохого, — оправдываясь, промямлил он. — Меня это просто здорово удивило, вот и все.
— Неужели в наши дни это такая уж большая редкость для девушки? Остаться чистой до замужества?
Джини постарался взять себя в руки и заговорил:
— Ну… В общем-то, конечно. Во всяком случае, никто в наше время не ожидает, что незамужняя девушка окажется девственницей. Тем более странно было услышать из ваших уст…
— Так я, по-вашему, не похожа на девственницу?
— Я этого не говорил.
— И не надо. Просто вы заметили, что я выгляжу очень сексуально, а раз так, значит, вы подумали, что я, естественно, сплю с мужчинами.
— Совсем не обязательно. Когда я говорил, что вы сексуальны, я имел в виду, что вы нравитесь лично мне. Когда я смотрю на вас или просто стою рядом с вами, я начинаю сексуально возбуждаться. Это не оскорбление, я хочу, чтобы вы все правильно поняли и не обижались на меня.
Лори не ответила. Сначала Джини показалось, что он-таки хватил через край, и теперь девушка окончательно надулась, но, взглянув на нее украдкой, Кейлер заметил на губах Лори загадочную улыбку.
— Господи Боже мой! — в сердцах выпалил Джини. — Да вы, пожалуй, самая странная девушка из всех, которых мне только доводилось встречать. А уж мне-то попадались весьма эксцентричные особы.
Лори засмеялась. А потом кивнула на автомобиль Мэтью:
— Вы лучше следите за дорогой. Мы почти у дома.
Они миновали центр города и, отъехав от него миль пять, очутились в тенистом фешенебельном пригороде. Особняки здесь были построены еще до войны. Колонны у входа и крашеные белоснежные ставни на окнах поражали воображение. Мэтью свернул на извилистую дорожку, петляющую по настоящему туннелю из деревьев, и вскоре показалась высокая, обвитая плющом стена из старого кирпича, поросшего мхом. Наверху из нее торчали длинные проржавевшие пики.
— Там наш сад, — указала на стену Лори. — А сам дом чуть подальше.
Они еще раз свернули, и Мэтью нажал на тормоз. Обе машины остановились прямо перед коваными воротами на полукруглой стоянке. За воротами Джини углядел накатанную гравиевую дорожку. Дома не было видно, очевидно, он находился в глубине поместья.
Мэтью не выходил из автомобиля, наблюдая за молодыми людьми в зеркальце заднего вида. Он не заглушил мотор, и струйка выхлопных газов, поднимаясь из- под автомобиля, растворялась в ночном тумане.
— Итак, мы приехали, мисс Сэмпл? — спросил Джини.
— Совершенно верно. — И Лори тщательно завязала на шее накидку.
— Вы хотите сказать, что я вас здесь высажу и на этом все закончится?
Она взглянула на него, сверкнув в темноте своими зелеными кошачьими глазищами.
— А чего же еще вы ожидали? Вы любезно предложили подвезти меня до дома и подвезли. Большое спасибо.
— И вы даже не пригласите меня на чашечку кофе?
Она покачала головой.
— К сожалению, нет. Понимаете, моя мама сейчас не совсем здорова.
— Но я же не собираюсь просить ее готовить!
— Что готовить? — не поняла Лори.
— Ну, кофе, конечно, что же еще? Она может преспокойненько лежать себе в постели и даже не вставать.
Лори положила руку ему на ладонь.
— Джини, — ласково проговорила она, — вы очень милый человек, и мне сразу понравились, но…
— Но вы не собираетесь приглашать меня в дом. Все ясно, теперь мне все стало ясно.
— Нет, вы ничего не поняли.
Он поднял руки вверх, как будто признавая свое поражение:
— Я все прекрасно понимаю, голубушка. Вы симпатичная девушка, у вас очень милая и дружная семья, и вы всегда делаете только то, что одобряет ваша мамочка, прямо как в старые добрые времена. Ну, хорошо, значит, и мне надо действовать соответственно.
— Как же именно?
— А вот как. Завтра в самое что ни на есть удачное время я вам звякну, затем представлюсь вашей матушке и выпрошу у нее разрешение пригласить вас отобедать со мной. При этом я, разумеется, поклянусь какой-нибудь страшной клятвой, что верну вас в целости и сохранности.
Лори остановила на нем долгий и пристальный взгляд. А потом отрицательно покачала головой.
— Джини, — взмолилась девушка. — Это невозможно.
— Что же такого невозможного в обыкновенном обеде?
Она отвернулась.
— Вы мне нравитесь, — тихо произнесла Лори. — Именно поэтому обед и невозможен.
— Так. Значит, я вам все-таки нравлюсь, и именно поэтому вы не хотите встретиться со мной еще раз? Где же здесь логика?
Лори толкнула автомобильную дверцу.
— Джини, — голос ее стал чуть слышен, — я думаю, для вас будет гораздо лучше как можно быстрей забыть о нашей встрече. Пожалуйста, именно ради вас. Я не хочу, чтобы вы страдали.
Джини опять растерянно потер затылок. Он уже устал спорить с этой взбалмошной девицей.
— Лори, послушайте, я достаточно самостоятельный человек, чтобы отвечать за себя. Возможно, я ничего не понимаю в еврейской национальной борьбе, но и меня жизнь била не один раз, так что мою душу покрыл, так сказать, защитный панцирь из эмоциональных шрамов. Если бы я каждый раз отступал, отказываясь от контакта с женщиной только из боязни причинить себе боль, Господи, я бы и по сей день оставался, наверное, девственником, как вы.
— Джини, ну я вас очень прошу, не надо.
— Да, чего уж проще — просить. Только я не вижу никаких причин для отказа. Если бы я казался вам безобразным и противным… тут я бы еще смог понять, ан нет. Ведь я довез вас до дома. И признался, что вы прекрасны. Неужели я не заслужил даже элементарного объяснения, почему вы мне отказываете?
Лори долго молчала. Красноватый отсвет габаритных огней стоящего «кадиллака» выхватывал из темноты часть ее лица. А работающий мотор этого чертового лимузина напоминал Джини, что за ними постоянно наблюдает шофер. И вдруг Джини совершенно отчетливо почувствовал, что над ним нависла смертельная опасность. Восторг, охватывавший его на протяжении всего вечера, мгновенно улетучился.
— Джини, — прошептала Лори, — я ухожу.
Она уже почти выбралась
