но была уверена в их вине так же, как уверена была в своей невозможности стать высшей целительницей.
Джей долго не решалась дать им название, но в конце концов решила называть гостями. И именно они были виноваты в разрушении деревни. И, если быть точным, разрушении семьи Крейнов. Они приходили, когда вставало солнце и начиналась жара.
От одного этого слова Джей становилось плохо, и ей приходилось держаться за стены и двери, чтобы не упасть. Упав, она могла сломать себе ногу. Или обе ноги. А если она не сможет ходить, то кто же тогда будет проводить обход и защищать деревню?
«Доченька, пожалуйста, будь сильной».
Джей собралась с силами, вышла из дома и сделала первый шаг навстречу своей улице. Дом Крейнов располагался на краю деревни, ближе всего к лесу, и от него вела узенькая тропинка прямо к остальным домам. Тропинка теперь вся потрескалась, но Джей видела землю – и воскрешала в памяти протоптанную Крейнами дорожку, окружённую влажной зелёной травой.
В своё время она оббегала всю Белую Землю и её тропинки. Теперь сил хватало лишь на медленный обход.
Дальше по плану было осмотреть участок Блэквеллов. С садом, где все цветы давно уже сгнили и растворились в земле. А раньше у них цвела такая красивая сирень – они с Линой ещё с детства говорили «фиолетовый дом», а пару раз даже попробовали эту сирень на вкус. Мать Джей однажды спасла глаза их дочери после неудачной игры, и с тех пор тётя Блэквелл угощала сестёр вкусными пирогами.
Пироги были мясными, иногда яблочными. Они бы никогда не сравнились с выпечкой семьи Дантон, но для Джей их вкус состоял не из начинки, а из улыбок и смеха тёти Блэквелл, из её мягкого «Кушай, кушай, деточка. Хочешь ещё?».
А вот и он. Первый дом на её пути. Хозяева плотно заколотили его, но Джей и не нужно было заходить внутрь.
Блэквеллы уехали в числе первых, и земля на их участке была покрыта трещинами. Из них выходило отчаяние и пыль.
Джей, прищурившись, осмотрела участок и дом. Казалось, ещё немного, и он либо засияет и заживёт прежней жизнью, либо развалится и превратится в гору деревянных обломков. Хотелось бы верить, что случится первое.
Убедившись, что всё в порядке, Джей прошла дальше и оказалась перед домом Хоуков – там жила подруга Лины, – но тут она заметила движение. Еле видимое в начинавшейся темноте. Какая-то тень у маленького дома шелохнулась и скрылась за стеной. Тень, похожая на человеческую, но Джей-то знала, что гости – не люди.
Она вцепилась взглядом в дом – двухэтажный, с покосившейся крышей, заколоченный везде, хотя все знали, что у Хоуков и красть-то нечего, – но тень ушла.
Джей глубоко вздохнула. Они снова здесь.
Она закрыла глаза, считая до десяти, пытаясь дышать ровно и размеренно. Гости ни разу её не трогали – да, они крушили всё, они навели проклятье на её деревню, но ни разу к ней не приблизились.
Не приблизятся и сейчас. Не посмеют.
Джей нехотя открыла глаза, мучительно озираясь по сторонам, осматривая территорию. Вокруг было пусто.
Возможно, они ушли в дом Хоуков.
Джей повернула вправо и быстро подошла к низкому покосившемуся забору. Глубоко вдохнув, одним прыжком пересекла его – сморщилась от боли в руке, закричала, когда зацепилась платьем за гвоздь, и с разорванной юбкой приземлилась на землю.
Чёртовы гости!
Ныло бедро, острой болью пульсировала рука. Но она смогла перепрыгнуть.
Заставляя себя дышать, Джей проковыляла к дому Хоуков. Обошла его вокруг него – и вновь поймала шевеление, тень. Как будто чёртов гость бегал от неё по кругу.
– Выходи… выходи… ты… – шептала она больше себе, чем гостю.
По лбу и по спине струился пот. Солнце нещадно пекло в голову.
Джей вдруг почувствовала, как перед глазами всё меркнет, покрывается пульсирующими чёрными пятнами, и… засмеялась.
Гость не выйдет. Тени исчезли. Всё, что осталось, – она и её жалкие попытки спасти деревню от тех, что гораздо сильнее.
Джей захохотала, держась за живот. Потом заплакала. А потом в голове не осталось ни единой мысли, и она упала, думая, что это и есть смерть.
* * *
Джей захлопнула дверь дома и упала коленями на пол, вскрикнув от боли. Опять шрамы и ссадины. Она села и обхватила руками ноги, покачиваясь из стороны в сторону.
Что же теперь будет?
Гости никогда не приходили вечером. Только днём. Но днём она пряталась дома и могла держать оборону – в конце концов, она ожидала опасности, и ничто не могло её удивить.
Ну а что теперь? Теперь гости изменили правила игры. И ей тоже придётся играть по-новому.
Одна лишь мысль звенела в голове: что могло преследовать её в деревне, откуда все уехали? В заброшенном месте, умирающем от засухи. Рядом – только лес.
Что и зачем пришло в Белую Землю – вопрос, который она должна была решить. Ей нужно было победить гостей. Или они победят её, Джей, последнего жителя деревни.
И тут же голова взорвалась болью. Джей застонала, держась за лоб. Чем больше она думала о гостях, тем хуже ей становилось. Ещё немного, и она сдастся и начнёт крушить всё вокруг, пока не умрёт под обломками своего дома.
Джей встала, потянувшись, и побрела на третий этаж – зная, помня, что дома она в безопасности. Что бы ни случилось снаружи, домой гости не зайдут: это крепость Крейнов, которую охраняют цветы и травы – сила их великой семьи.
Едва она ступила на первую лестницу, как споткнулась о гору книг. Непутёвая Лина, сколько можно…
Выругавшись, Джей пнула ногой книги, и они разлетелись по полу. Поднялось серебристое облако пыли – поднялось, а потом медленно осело вниз, пока она, не зная, на чём остановить взгляд, смотрела на названия книг: «Сезонные особенности сбора полевых цветов», «Ботаника для детей», «Лесные истории».
«Лесные истории».
Что?
Джей неловко опустилась на колени, которые тут же начали саднить – чёрт! – и забрала маленькую книгу с зелёной обложкой, размером с её ладонь. Надпись была вычурной, красного цвета; можно было подумать, что кто-то поместил её на обложку не глядя, просто так. Буквы наклонены, с завитушками.
Эти буквенные узоры больно отозвались внутри. Мир вспыхнул образами из детства: мастерская отца, шум цикад и долгие разговоры за чаем. Джей вытянула из памяти отцовское «совершенно» – и слёзы в его глазах.
Она уже читала эту книгу. Когда-то очень давно.
Джей прижала книгу к себе и поднялась на третий этаж, в свою комнату. Хотя теперь все комнаты принадлежали ей. Маленькая плата за то, что она осталась охранять деревню.
Хлопок двери, ручка, замок. Решётка на окне. Мягкая кровать и пыльные шкафчики.
С громким вздохом Джей легла на кровать. Та издала противный скрип и замолкла. И всё в комнате смолкло и погрузилось в вечерние сумерки.
Только не было цикад и никого живого.
Кроме гостей.
…«Лесные истории» оказались испещрены заметками, но почерк был ей незнаком. Книга лежала в общей куче на лестнице – значит, её бросила туда Лина в один из своих последних дней в Белой Земле. Но что Лине, послушной девочке, нужно было в книге про лес?
В одной из страниц Джей нашла засушенную герань. Любимый цветок мамы. Эта мысль показалась ей хуже самой страшной засухи, и она быстро перевернула страницу, упёршись глазами в заголовок: «Как фея стала человеком». Рядом с заголовком была маленькая надпись: «Показать Джей».
Она вновь вспомнила отца, и ей тут же захотелось, чтобы это он подарил ей книгу и позволил узнать о лесе больше.
«Лес, милая, всегда враждебен. Там относятся к чужакам как к злейшим врагам, даже если они всего лишь хотели помочь».
Голос отца в голове прозвучал громче, чем её собственные мысли.
Буквы не складывались в предложения, расплывались по бумаге, и она со вздохом захлопнула книгу. Хотела бросить, но аккуратно положила рядом с собой. Бросить книгу значило бы оскорбить Лину, для которой они были всем – особенно в последние дни.
Где-то за неделю до своего ухода Лина держалась за книги так, что у неё кровоточили пальцы. Джей уже устала обрабатывать её раны и скрипела зубами, вздыхала, пыталась её
