Стирлинг стоял возле высокого книжного шкафа у левой стены и держал в руке открытую книгу. Он едва взглянул на меня, когда я шагнул из темноты в круг света, падавшего от люстры.
Что он увидел? В первую секунду я даже не попытался найти ответ на этот вопрос Меня занимало другое. Одного только взгляда на него мне было достаточно, чтобы осознать, насколько мне дорог этот человек, как свежи воспоминания о наших прошлых встречах, когда он давал наставления восемнадцатилетнему юноше, способному видеть духов. Он почти не изменился с той поры: те же мягкие седые волосы, зачесанные назад, открытый высокий лоб и скошенные виски, большие серые глаза, полные сочувствия. Стирлинг выглядел не больше чем на шестьдесят лет с небольшим, по-прежнему был строен, и на нем ловко сидел льняной костюм, синий в белую полоску. Годы будто не коснулись его.
Постепенно, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд, я понял, что Стирлинг боится. Он смотрел на меня снизу вверх – при моем росте почти все смотрят на меня снизу вверх – и явно понимал, что со мной произошло что-то неладное, но никак не мог определить, что именно. Инстинктивно ощущая страх и не сомневаясь, что он небезоснователен, Стирлинг тем не менее не утратил достоинства, а уж достоинства Стирлингу было не занимать.
Я, конечно, Охотник за Кровью, но легко могу сойти за обычного смертного. Только не для такого проницательного человека. К тому же он мог прибегнуть к телепатии, хотя я сразу одним усилием воли, как учили меня Создатели, постарался закрыть свое сознание.
– Квинн, – произнес Стирлинг, – что с тобой случилось?
Его мягкий британский акцент в мгновение ока перенес меня на четыре с половиной года назад.
– Со мной много чего случилось, Стирлинг, – ответил я, прежде чем успел прикусить язык, и тут же с присущей мне опрометчивостью – вот растяпа! – перешел к сути дела: – Но ты зачем здесь? Лестат разрешил тебе находиться в его квартире?
– Нет, – не задумываясь, откликнулся он. – Должен признаться, я не заручился его разрешением. – И сочувственно поинтересовался: – Ну, а ты, Квинн? Ты зачем здесь?
Он поставил книгу обратно на полку и шагнул ко мне, но я отступил назад, в тень коридора.
Доброжелательность Стирлинга привела меня в чувство. Но тут в игру вступил еще один неизбежный элемент: в нос мне ударил сладостный, восхитительный человечий дух, и я вдруг отрешился от всего, что знал о Стирлинге, видя в нем теперь только добычу.
Я понял, что нас теперь разделяет огромная бездонная пропасть, и я жаждал утолить им свой голод, словно вместе с кровью в меня вольется и его доброта.
Но Стирлинг ведь не злодей и не грешник. Поэтому он не мог быть добычей. Глядя на него, я терял рассудок. Мною руководило острое чувство одиночества, а голод доставлял нестерпимые муки. Мне хотелось и насытиться этим человеком, и поведать ему о своих горестях и бедах.
– Не подходи ко мне близко, Стирлинг, – предостерег я, стараясь казаться спокойным. – Ты вообще не должен здесь находиться. У тебя нет на это никакого права. Если ты так чертовски умен, то почему просто не пришел днем, когда Лестат не смог бы тебя остановить?
Запах его крови доводил меня до безумия, а кроме того, я отчаянно жаждал устранить пропасть между нами – будь то посредством убийства или любви.
– Я сам точно не знаю ответа на этот вопрос, Квинн. – Британский акцент придавал его речи налет официальности, хотя тон вовсе не был таковым. – Меньше всего я ожидал встретить здесь тебя. Позволь получше разглядеть, каким ты стал.
Дрожа с ног до головы, я отрицательно покачал головой и постарался вложить в свой голос как можно больше решимости.
– Стирлинг, даже не пытайся очаровать меня своей старомодной обходительностью. Здесь обитает тот, кто гораздо опаснее меня. Или ты не веришь историям Лестата? Только не говори, будто думаешь, что вампиры существуют лишь в книгах.
– Так ты один из них, – тихо проговорил он и на секунду нахмурил лоб. – Лестат постарался? Это он превратил тебя в вампира?
Меня поразила его дерзость, хотя тон оставался в рамках вежливости. С другой стороны, он ведь был гораздо старше меня и, разговаривая с зеленым юнцом, сознавал свой авторитет. И снова на меня нахлынула моя прежняя любовь к этому человеку, потребность в общении с ним, и снова эти чувства нелепым образом смешались с ненасытной жаждой.
– Лестат здесь ни при чем, – сказал я. – Он вообще не имеет к этому никакого отношения. Я пришел сюда, чтобы найти его, Стирлинг, и надо же такому случиться, что я наткнулся на тебя. Какая трагедия!
– Трагедия?
– А как же иначе, Стирлинг? Ты знаешь, кто я. Ты знаешь, где я живу. Ты знаешь все о моей семье в Блэквуд-Мэнор. Разве теперь, после того как мы встретились и тебе открылась моя тайна, я могу уйти просто так?
Я почувствовал, как горло распухло от жажды. Перед глазами все поплыло.
– Даже не заикайся о том, что, если я тебя отпущу, Таламаска не станет меня преследовать, – словно издалека донесся до моего слуха собственный голос. – Даже не заикайся, что ты и твои помощники не будете шнырять повсюду, не спуская с меня глаз. Я знаю, как это бывает. Тебе чертовски не повезло, Стирлинг.
Страх его сделался ощутимее, но он изо всех сил старался не поддаваться ему. А я уже был не в состоянии справиться с голодом. Если я спущу вожжи, если позволю страстям вырваться наружу, произойдет неизбежное, а в данную секунду моему сознанию только и нужна была эта неизбежность. Нет, все-таки этого нельзя было допустить – только не со Стирлингом Оливером! Я впал в полное смятение и, прежде чем понял, что делаю, подошел к нему.
Теперь я не только ощущал запах текущей по его жилам крови, но и видел ее. И тут Стирлинг совершил роковую оплошность: словно против воли шагнул назад. Именно так обычно поступает любая встретившаяся на моем пути жертва.
В ответ я придвинулся к нему еще теснее.
– Стирлинг, тебе не следовало сюда приходить. Ты вломился без спросу.
Голос мой бесстрастно произносил бессмысленные слова, ведь в эту минуту я думал лишь о нестерпимом голоде.
"Этот человек сюда вторгся, вторгся, вторгся..."
– Ты не можешь причинить мне зло, Квинн. – Стирлинг говорил очень спокойно и рассудительно. – Ты не станешь это делать. Нас слишком многое связывает. Я всегда тебя понимал. Я всегда понимал Гоблина. Неужели теперь ты готов предать наше прошлое?
– Это старый долг, – ответил я, перейдя на шепот.
Я знал, что стою сейчас на ярком свету от люстры и что он может разглядеть, каким я стал сильным после изменения. Необычного изменения, очень необычного. Мне, охваченному истинным безумием, показалось, что страх в его душе перешел в панику и она лишь усилила аромат крови.
