— Извини… — попыталась исправить свою неловкость Терри. — Просто… Мне вообще не снятся сны. Никогда. Ложусь и проваливаюсь в какую-то черную яму, а открываю глаза — уже утро. Наверное, так же выглядит смерть, только без пробуждения.
— Может быть…
— Для меня является странным само состояние сна. Я завидую. Как будто у всех есть это ощущение, а у меня нет. Дома, улицы, я, мои дурацкие кавалеры… — вот и весь мой мир. Но есть ведь что-то еще. Неизвестный ночной мир? Это ведь здорово, — Терри закатила глаза и отодвинула от себя чашку с темной гущей на донышке. — Хороший кофе.
Терри встала и прошлась по комнате, вытягивая руки вверх и сладко зевая.
— У тебя есть сигареты?
— Да, секунду…
Джоун на миг скрылась за дверью спальни и показалась вновь с пачкой «Salem» и небольшой хрустальной пепельницей на четырех ножках. Терри вытащила сигарету с белым фильтром, увидев, что Джоун кладет коробку на стол, спросила:
— Ты не будешь?
— Пытаюсь бросить, — неизвестно зачем соврала Джоун.
— Да ладно тебе, — махнула рукой Терри. — Какого черта, ты ведь не собираешься вечно жить?
— Вечно — нет, но быть здоровой…
— Ерунда это все! Тогда тебе и кофе пить нельзя, да и вообще ничего нельзя. Дышать отравленным воздухом тоже вредно. Жизнь, сама по себе, опасная для здоровья штука.
— А ты, оказывается, философ!
— Да нет, — Терри явно испугалась этого ярлыка. — Просто я недавно прочла научную статью об участившихся случаях рождения детей без головного мозга из-за загрязнения окружающей среды токсичными веществами. Там даже фотография помещалась: такой весь зеленый со здоровенной плоской башкой. Бр-р, — Терри поморщилась, — Нэнфалы, кажется, называются.
— Анэнцефалы, — поправила Джоун.
— Вот-вот. А потом рожай детей после этого.
Терри подошла к рабочему столику, над которым висели фотографии родных и знакомых Джоун.
— А это кто? — показала она на молодого человека в военной форме с нашивками десантника.
— Мой отец, — ответила Джоун. — Помнишь, я говорила, что он умер…
— Понятно, — Терри обратила внимание на кучу исписанных бумажных листочков разного формата, сложенных стопкой. На первом листе была выведена округлая надпись фломастером «Бойлерная», далее шли мелкие стенографические строчки, набросанные рукой Джоун. — Ты, наверное, об этом хочешь поговорить?
— Терри, — подошла к ней Джоун. — Там произошло что-то ужасное… Я хочу знать — что именно.
— А если я ничего не знаю, — заволновалась девушка, роняя пепел на бежевый палас.
— Ты дружила с тем парнем?
— Нет.
Джоун неодобрительно посмотрела на нее.
— Ну ладно, — решила сознаться Терри Крейд. — Я видела его пару раз в клубе.
Джоун покачала головой, скрестив руки на груди.
— Но я даже с ним никогда не танцевала и, вообще, ничего такого… — запротестовала Терри, заметив ее недоверие. — Он вор! Он забрал это со статуи. Я видела, что он около нее крутился, делая вид, что пьет пиво.
— Что «это»? С какой статуи?
— С каменной. Она стояла между баром и дискотекой. Такой квадратный столб с уродливыми мордами.
— А где она сейчас?
— Джей утащил ее к себе в комнату, на второй этаж котельной.
— Ясно. А что ты подразумеваешь под «этим» и откуда взялись цепи?
— Я и пытаюсь объяснить… Сейчас, подожди…
Терри выскочила в прихожую и вернулась с грязной коробкой в руке.
— Вот — отсюда! — выпалила она, протягивая Джоун какой-то предмет в виде кубика, напоминающий шкатулку.
Джоун двумя пальцами подняла шкатулку и повернула на свет.
Сквозь пыль и копоть на ее поверхности проступал чуть выпуклый узор, состоящий из комбинации всевозможных изломов. Откуда-то изнутри лилась тонкая нежная мелодия, от которой трепетало сознание и исчезал душевный покой.
* * *
Избавившись от Терри, Джей Пи Монро почувствовал себя, наконец-то, свободным человеком, не связанным ни с кем какими-либо обязательствами. Теперь он мог делать все, что захочет, не опасаясь, что ему придется выслушивать бурное негодование своей бывшей спутницы.
Прикурив сигарету, он растянулся на низкой двуспальной кровати, стряхивая пепел в стоящую на подушке мраморную пепельницу. Он наслаждался жизнью. Подложив руку под голову, он рассматривал возвышающуюся над ним серую статую в виде четырехгранной колонны с набалдашником сверху, в котором угадывались замотанные цепи.
Было в этом монументе что-то притягательное. Он олицетворял собою жизнь. Жизнь во всех ее проявлениях — радости и горе. Холодные, как две льдины, глаза центральной фигуры смотрели на него из-под ребристых шляпок гвоздей. Лицо монстра находилось в невообразимом покое, выражая полное бездушие. Все другие фигуры барельефа лишь подчеркивали это состояние основного действующего лица.
Заметив впадину от торчавшего ранее кубика, полуприкрытую безобразной ладонью одного из чудовищ, Джей поднялся и, затушив сигарету, присел около статуи на корточки, вглядываясь в темную нишу.
— Какого черта! — зло прошептал он и осторожно засунул руку в отверстие, погрузив ее почти до локтя. Дна пальцы не почувствовали. Царапая ногтями по шероховатой стенке, Джей протолкнул руку глубже, насколько мог позволить застрявший в дыре предплечный мускул. Следуя по прямой линии, рука его должна была выйти наружу с обратной стороны колонны, но этого не произошло. Обескураженный, Джей вытащил руку и, нагнувшись, крикнул в бездну. Гул тысяч голосов повторил его возглас, теряясь среди бескрайних просторов и заставляя статую содрогаться.
Монро выдвинул ящик шкафа, выхватил оттуда длинную линейку и вновь повторил операцию, стараясь дотянуться до конца открытой им норы. Рука вновь ушла по плечо, не почувствовав никакой преграды. Джей решил было уже оставить свою затею, когда на его ладони сомкнулись челюсти невидимой твари, впились в нее острыми зубами, прокусывая кисть до самого мяса. Закричав от неожиданной боли, он разжал пальцы и выпустил линейку, выдергивая руку из дыры. Линейка полетела куда-то вниз, изредка гулко ударяясь краями о каменные стены.
Какое-то время Джей не мог сообразить, что с ним произошло, тупо смотря на кровоточащую рану со следами острых клыков.
По статуе пробежал ослепительный, похожий на электрический, импульсный разряд, тут же он собрался воедино, бегая по раскроенной квадратами голове демона. Он получил свою первую кровавую жертву.
Джоун проснулась от сильного запаха гари, идущего из-под двери. Скинув с себя одеяло и передернувшись от холода, она по инерции покрутила кран на батарее, увеличив приток горячей воды, и прошла на кухню, верно угадав источник запаха. Открыв дверь с большим квадратным стеклом, она закашлялась, прижимая ладони к груди. Глаза защипало от едкого дыма, заполнявшего кухню от пола до потолка. У плиты невозмутимо стояла Терри со сковородкой в руке, в которой некогда лежали мясные тефтельки.
