– Я – в ментуру?! – Резо захохотал во все горло. – Я как тот самый Гиви, который в неволе не размножается.
– Аналогично.
Прошло полтора часа пути, до острова оставалось еще два километра. Резо Кивилиани показал рукой на развалины замка, возвышавшиеся на темном голом холме.
– Что это за долбанная руина?
Андрей пожал плечами.
– Развалины старого замка. Я читал составленный Иваном проспект. Замок называется Тирон, остров носит то же название. Крестоносцы одного из монашеских орденов основали его в двенадцатом столетии. Ваня хотел организовать туда экскурсии, возможно, даже построить отель.
Лодка обошла вокруг острова и встала на якоре в удобной естественной бухте. Оба молодых человека ловко спрыгнули на песок. На острове царила какая-то странная абсолютная тишина. Не кричали чайки, не плескались волны, даже вой ветра был приглушен.
– Давай сразу поднимемся к развалинам и осмотрим их, – предложил Андрей. – Они там наверняка побывали.
Отставной майор военной разведки Берестов, проанализировав ситуацию, пришел к выводу, что Иван и Лиза поехали на остров вместе. В найденной сумочке были какие-то бумаги, косметика и начатая пачка дамских французских сигарет.
Когда мужчины подошли к лесу, Резо оглянулся на море и остановился.
– Эй, братан, глянь-ка туда! Там слева от обрыва, кажется, кто-то лежит на пляже.
У Андрея со зрением дело обстояло лучше. Он пригляделся.
– Действительно. Скорее туда!
Они подбежали к обрыву и осторожно спустились вниз по почти отвесному склону. На белом песке в месте прилива лежал труп Лизы.
Все ее нежно загорелое тело, округлая грудь, плоский живот и крутые бедра были зверски искусаны. А сама она была бледнее кварцевого песка, на котором лежала, в ней не осталось ни капли крови.
Крабы уже принялись поедать мраморное тело прекрасной покойницы.
Резо Кивилиани отвернулся, его стошнило.
– Боже мой, – простонал он. – Боже мой, кто это сделал? Какая мерзость так надругалась над ней?
Андрей снял с Резо светлую летнюю куртку и накрыл изуродованное тело. Он внимательно осмотрел следы девушки, ведущие от обрыва.
– Нам надо пойти по ее следам. Где-то рядом должен быть Иван. Девушка ведь твоя невеста? Это все-таки Лиза?
Резо смог только кивнуть. Его рука легла на рукоятку пистолета.
– Этот твой дружбан должен будет многое мне объяснить! – выдавил он из себя.
Через двадцать минут оба мужчины добрались до замка. Развалины угрюмо молчали. Они вошли во двор. Дверь парадного зала была широко распахнута. В дверях Андрей обнаружил часть ноги со ступней, сведенные судорогой пальцы торчали в разные стороны.
Потрясенный, замер он у трупа своего лучшего друга и компаньона по бизнесу. Лицо усопшего было бескровно, рыжие волосы пиявками извивались на ветру. Ужас и отвращение были написаны на когда-то красивом и мужественном лице. И опять те же следы от укусов. Вся кровь из тела исчезла.
– Иван ничего не сможет больше объяснить, – тихо проговорил Андрей.
Резо Кивилиани выхватил пистолет и обошел все помещения замка, даже поднялся на башню, но не обнаружил ничего подозрительного.
– Только в стойле валяются лошадиные кости, – сообщил он результаты своего обхода.
– Что же здесь произошло? Кто нанес эти чудовищные раны? Дикий зверь, кто-то или что-то еще?
На Андрея внезапно дохнуло холодом, и это на самом солнцепеке.
– Что бы это ни было, – твердо сказал он, – возмездие его настигнет. Но сначала надо поставить в известность полицию. Здесь произошли два убийства. Мы должны оставить трупы на месте, чтобы не уничтожить следы.
– Странно, – задумчиво пробормотал Резо, – на пляже мы нашли следы одной Лизы. Но с такими ранами она не могла доползти сама от замка до воды. Скорее всего, кто-то напал на нее именно на пляже. Но почему же на песке нет никаких следов?
Молчаливые и подавленные, Андрей и Резо покинули остров и вернулись в городок.
Они были приговорены. Мысль эта, вначале робко брезжущая в момент свершения богохульной мессы, смутно вырисовавшаяся в миг появления незнакомца, встала перед юными крестоносцами во весь рост, когда они увидели чудодейственные способности Зигфрида. Души свои они продали Сатане, и перед ними в лице Зигфрида стоял либо сам он, либо его полномочный представитель.
Зигфрид не заговаривал о необходимости подписания договора, скрепленного кровью, лишь подливал в чаши непонятную жидкость – уксус не уксус, вино не вино. Он называл ее «аква витой» и говорил, что ее изобрел сам Магомет для повышения стойкости исламских воинов. Но потом сам же ее и запретил. Ибо человек, пьющий эту «воду жизни», воистину, на несколько часов оказывается в раю. Юноши выпили, в головах зашумело. Их потянуло на философствование.
– Чем ты докажешь, что твой Сатана лучше нашего Господа? – спросил Ганс с глубокомысленным видом.
– Наилучшее доказательство этому то, что ты сейчас задаешь мне этот вопрос, а не кормишь своим мясом голодных грифов на солнцепеке, – невозмутимо ответил Зигфрид.
– Это лишь доказательство того, что у твоего хозяина не нашлось стольких важных дел, как у Господа, и поэтому он вспомнил о нас. Если только, конечно, не допустить, что и проводник наш, и бандиты – все это с самого начала было затеей лукавого, охотящегося за христианскими душами. Но, даже поработив нас обманом, твой лукавый рогатый и хвостатый повелитель никогда не сумеет даровать нам спасения души.
– Зачем же их спасать, если они уже проданы?
– Но твой бес не в силах даровать нам райского блаженства.
– Естественно, поскольку он действительно не любит делать подарков. Но вы вправе завоевать себе маленький рай и блаженствовать в нем сколько угодно.
– Согласен, Люцифер сможет нас наделить всеми мирскими благами, но он не в силах дать нам жизни вечной! – настаивал Паоло.
– А вот с этим позволь не согласиться, – решительно возразил Зигфрид. – Уж кто и сможет дать вам вечную жизнь, то это лишь он.
– Чем докажешь? – азартно воскликнул Доминико.
– Подойди ко мне, сынок…
Они отошли в сторонку, и Зигфрид сказал:
– Об этом нельзя было говорить при всех, но пришла пора сделать истинный выбор.
– Разве мы его не сделали? – тихо спросил Доминико.
– Это всего лишь слова, от которых всегда можно отказаться. По возвращении к людям бросайся в первую же часовню и там валяйся в ногах у попа, вымаливая себе прощение, предав друзей.
– Мы готовы скрепить кровью наш договор… – неуверенно протянул Доминико.
