Глядя на них, Чeд значительно воспрял духом.
Сама площадь по-прежнему была заполнена толпами рабов и освобожденных. Чeд ощущал бурлящую энергию толпы. Они выглядели так, словно ждали, что произойдет что-то еще, что-то, что войдет в поговорку, и по-прежнему настороженно относились к охранникам без шлемов. Но всеобщее возбуждение казалось опасным. Чед опасался того, что может произойти, если это возбуждение не направить в нужное русло.
Шафт схватил его за плечо и указал на соседнее здание.
- Если ты думаешь, что эти люди сейчас на взводе, не спускай глаз с той двери.
Чeд прищурился и увидел открытый дверной проем, окруженный охранниками. Дверь представляла собой темный прямоугольник, но ему показалось, что он уловил какое-то движение где-то в темноте. Затем он увидел Парадайза, солдата Джо и Лазаря, появившихся в искусственных сумерках. Охранники последовали за ними и сопроводили их к сцене. Толпа не сразу заметила приближение старого певца, но когда они заметили его, то, казалось, все как один повернулись, чтобы посмотреть на их прибытие.
В толпе воцарилась тишина.
Чeд заметил на лицах людей замешательство, недоверие, изумление и радость. Некоторые из этих людей просто не могли поверить в то, что они видели. Некоторые из них были свидетелями убийства старика. Слово "чудо" прокатилось по толпе, как слуховая рябь по людскому морю.
Сопровождающий певца подошел к краю помоста, и старик поднялся на несколько ступенек к сцене. Он направился к подиуму с высоко поднятой головой, на его лице была торжествующая маска вернувшегося победителя. Он пожал руку Джейку Барнсу, который наклонился к микрофону, чтобы произнести прощальную фразу:
- Люди Изнанки... Я дарю вам воскрешение!
Затем Лазарь в одиночестве поднялся на трибуну, держась за ее края и изучая их с безмолвной уверенностью бога. Некоторые из многострадальных рабов упали на колени. Толпа притихла, ожидая первых публичных слов старика за многие годы.
Наступила полная тишина.
Больше не было слышно ни звука.
Едва слышно было дыхание.
Лазарь улыбнулся.
- Друзья...
По толпе пронесся шепот благоговейной радости.
Это действительно был он.
Этот голос невозможно было спутать ни с чем.
На лице старого певца появилось выражение смирения.
- Я не могу выразить, как я счастлив стоять перед вами сегодня. Это чудо, - oн сделал паузу, чтобы прочистить горло. - Я вернулся, чтобы проводить вас домой.
От взрыва радости, вызванного этим замечанием, по спине Чеда пробежали мурашки.
Затем он услышал приближающийся грохот и повернул голову налево. Из боковой улицы выехал грузовик и подкатил к сцене. Рев его дизельного двигателя пронзил атмосферу площади, словно гигантская отрыжка. Джейк Барнс хлопнул Чеда по плечу.
- Это твой шанс выбраться отсюда, парень.
Лазарь продолжил говорить:
- Я не обещаю легкого исхода. Туннели будут тяжелым испытанием. Этим царством правят оборотни, и опасность, которую они представляют, велика. Некоторые из нас умрут на пути к свободе.
Он вздохнул.
Его лицо было сосредоточенно-серьезным.
- Друзья, я спрашиваю вас - готовы ли вы заплатить самую высокую цену за шанс снова стать свободными?
На этот раз аплодисменты были одобрительными.
Лазарь, громкому голосу которого критики когда-то приписывали божественные качества, проревел достаточно громко, чтобы его услышали в толпе:
- ТОГДА ВЫ БУДЕТЕ СВОБОДНЫ!!!
На этот раз ответ толпы был подобен боевому кличу.
Яростный и решительный, голос коллективной тоски.
Чeд понял, что его снова трясет.
Но причиной дрожи был не страх.
Это была лихорадка боя.
Рукоять мачете дрожала в его руке.
И тут чьи-то руки легли ему на спину, подталкивая к краю сцены - к лестнице.
К грузовику.
Да, к судьбе.
* * *
Хозяин вышел из медитативного транса, в который он погружался, когда хотел пообщаться с богами. На протяжении веков это был легкий процесс, который он выполнял с бездумной легкостью оперного маэстро, занимающегося вокальной разминкой.
Теперь все изменилось.
О, он по-прежнему мог мгновенно входить в медитативное состояние, но теперь его отношения с духами смерти изменились. Часто казалось, что они неохотно идут на общение с ним. В последние недели были моменты, когда он опасался, что они вообще не захотят с ним общаться. Он боялся, что они бросают его, и это могло иметь зловещие последствия.
Боги были влюблены в силу. Они питались людьми, местами и вещами, которые были наполнены энергией. Духи смерти, его боги, любили диктаторов, военно-промышленный комплекс, политиков, корпорации, стремящиеся обойти правила, и наиболее плодовитых серийных убийц. Они черпали энергию из темных делишек своих подопечных. Он хорошо кормил их большую часть тысячелетия. Полоса ужаса, которую он пронес по этому миру, была впечатляющей по любым меркам. Его численность не совсем соответствовала показателям, вызванным геноцидом людей, но это были интенсивные вспышки жестокости, которые прошли через несколько лет. Его сила заключалась в неумолимости, в постоянной резне, которая продолжалась на протяжении веков.
Он был самым верным слугой духов смерти.
И какова же была его награда?
Тишина.
Ненавистная, сводящая с ума, пугающая тишина. Он то впадал в ярость, то впадал в отчаяние, обращаясь к пустоте с мольбой к существам, которых когда-то считал почти равными себе. Теперь они казались недосягаемыми. Безразличными. Он знал причину их отступления, ужасную правду, которую он больше не мог скрывать. Он слабел годами. Возможно, даже десятилетиями. В его естественном жизненном цикле оставалось более ста лет, но он подозревал, что это будут не самые лучшие годы. Оставшееся ему время вполне могло обернуться мрачным сползанием к маразму и слабоумию. Иллюзии, создаваемые его силой, могли трансформироваться так, что он не мог их контролировать, и, возможно, даже стать опасными для него. Перспектива скатиться к унижениям преклонного возраста и безумию была выше его сил.
Вот почему его так искушало темное приглашение человеческой женщины. Преждевременное вознесение в Pай казалось ему бесконечно более предпочтительным, чем неуклонное, верное падение на этом жалком плане. Именно мысль о неумолимом течении времени - и о тех разрушениях, которые оно может нанести ему, - заставила его принять решение.
Он хотел умереть с Дрим.
Она развилась настолько дальше, чем остальные представители ее расы, что он задавался вопросом, была ли она вообще человеком. Он предположил, что между одним из давних предков Дрим и другим представителем его собственного вида была сексуальная связь, результатом которой стал своего рода гибрид человека и Хозяина. Важные гены, в которых закодирована сила его вида, оставались бездействующими по причинам, которые он не мог понять. Но они таились там, ожидая открытия. Никакая другая возможность не казалась осуществимой. Он предполагал, что генетические различия делают невозможным зачатие между представителями разных видов, но никогда не проверял это на практике.
Он был склонен убивать женщин, с которыми совокуплялся.
Теперь он сожалел об этом.
Он жалел, что не встретил Дрим - или, по крайней мере, женщину, очень похожую на Дрим - на сотни лет раньше. Жизнь, проведенная в компании такого существа, была бы захватывающей. Он представил себе потерянные поколения младенцев. Детей людей/Хозяев. Семью. Королевство, которым правили бы такие же, как он.
Он поморщился от охватившей его меланхолии.
В этом мире у него не было бы семьи.
Но у него была бы вечность с Дрим.
Он знал это, потому что после нескольких дней молчания он, наконец, установил контакт с одним из духов смерти. Лот, один из младших богов смерти. Едва ли имело значение, что высшие духи этого царства по-прежнему игнорировали его. Любой контакт с ним к этому моменту был поводом для радости.
