— Чарльз ничего не знает о моей идее. Он написал вам вызов, и я пообещал, что передам его письмо. Но теперь мне вдруг ужасно захотелось сразиться с вами самому вместо этого мальчишки. Ну вот напала блажь на старика.
— Довольно странная прихоть.
— Если вы схлестнетесь с ним первым и причините мальчику какой-то вред, вам все равно придется встретиться со мной.
— Ах, так?
— Конечно! И не смотрите на меня с таким удивлением.
— Если дуэль со мной стала вашим семейным делом, то я действительно не вижу разницы, с кем мне сражаться первым, — сказал сэр Френсис.
— Вот и отлично! Значит, вы встретитесь со мной?
— У меня нет особых возражений. Вы уже уладили свои дела и написали завещание?
— А вы?
— Я спрашиваю об этом по единственной причине. Когда человек умирает без завещания, его кончина во многих случаях приводит к судебным процессам. А они обходятся в большие деньги.
— Вы дьявольски уверены в своей победе, — заметил адмирал. — Но как насчет вашего завещания?
— Мое завещание, уважаемый сэр, не понадобится, — ответил Варни.
— А впрочем, мне все равно — составили вы его или нет. Конечно, я уже старик, но нажать на курок смогу так же хорошо, как и молодой мужчина.
— Нажать на что?
— На курок. Мы же будем стреляться на пистолетах.
— А почему вы думаете, что я выберу этот варварский тип дуэли?
— Варварский? Каким же оружием вы намерены сражаться?
— Как джентльмен — на шпагах.
— На шпагах? Чушь! Никто в наши дни не сражается на шпагах. Этот вид дуэли давно устарел.
— Я придерживаюсь обычаев моей молодости, — ответил Варни. — Когда-то в давние времена шпага всегда была при мне, и теперь без нее я чувствую себя неловко.
— И сколько же лет прошло с тех пор?
— Я… э-э-э… гораздо старше, чем выгляжу. Но это не важно. Итак, если вы не передумали, мы можем встретиться и сразиться на шпагах. Вам должно быть известно, что я, как сторона, принимающая вызов, имею право на выбор оружия.
— Да, я это знаю.
— Значит, вы не будете возражать, если я воспользуюсь своим правом и выберу оружие, в котором мне нет равных?
— Ах, даже так?
— Да, я лучший фехтовальщик в Европе, и у меня огромная практика.
— Сэр, вы сделали неожиданный выбор оружия. В принципе, меня учили пользоваться шпагой, но, в любом случае, я не мастер фехтования. Однако это не повод отказываться от своего слова, и хотя мои шансы, похоже, равны нулю, я все равно готов встретиться с вами.
— Отлично.
— Значит, на шпагах?
— На шпагах, но я настаиваю на правильном оформлении нашей дуэли, чтобы потом на меня не пало никакой вины. Вы-то будете убиты, и вас не затронут никакие разбирательства, а вот я окажусь в другом положении. Поэтому, если вы не против, мы проведем дуэль в угодной мне манере, чтобы ни у кого не возникло вопросов о честности нашего поединка.
— Вы зря боитесь этого.
— И тем не менее боюсь. Мир обывателей, уважаемый сэр, очень строг, и вы не можете запретить людям злословить о вас попусту.
— Как же вы оформите дуэль?
— Я попрошу вас прислать ко мне секунданта с формальным вызовом.
— Хорошо.
— Он встретится с моим секундантом, и они обсудят условия дуэли.
— Это все?
— Не совсем. Мы пригласим врача, чтобы он мог спасти вашу жизнь, когда я проткну вас насквозь. Это будет выглядеть не только человечно, но и благородно.
— Значит, вы уверены, что проткнете меня?
— Абсолютно.
— Мне кажется, вы слишком легкомысленно относитесь к дуэли. Наверное, вам не впервой приходится участвовать в таких поединках?
— Да, их было так много. Люди, подобные вам, тревожат меня постоянно. Уверяю вас, я не люблю проблем, и смерть моих противников меня не забавляет. Я лучше бы договорился с вами, чем сражался на дуэли. Тем не менее, в моих поединках на шпагах результат всегда один, и для меня здесь нет никакой опасности.
— Черт бы вас побрал, сэр Варни. Вы либо очень умелый актер, либо действительно мастер фехтования. Но если вы так уверены в результате дуэли, то должны понимать, что с вашей стороны нечестно сражаться со мной на шпагах.
— Прошу прощения. Лично я никого на дуэль не вызываю. И если глупые люди, вопреки всем моим убеждениям, бросают мне вызов, то я имею полное право позаботиться о себе, как могу.
— Пропади я пропадом, но в этом тоже есть свой смысл, — согласился адмирал. — Зачем же вы тогда оскорбляете людей?
— Потому что сначала они оскорбляют меня.
— Не может быть!
— А вам бы понравилось, если бы вас называли вампиром? Если бы вас считали каким-то чудовищным и сверхъестественным феноменом?
— Но, сэр…
— Я спрашиваю вас, адмирал Белл, вам бы это понравилось? Я безобидный сельский интеллигент, и поэтому, когда некоторые люди из помешанных семейств в своих бредовых фантазиях начинают искать вампиров, они выбирают в роли монстра меня. Кого же еще подвергать гонениям, как не скромного одинокого джентльмена?
— А что вы скажете о доказательствах?
— Каких доказательствах?
— Ну, скажем, о портрете.
— Что?! Из-за случайного сходства со старой картиной меня записали в вампиры? Между прочим, когда я в последний раз был в Австрии, то любовался старинным портретом прославленного придворного шута. Вы так похожи на него, что, увидев вас впервые, я был просто поражен. Однако, сэр, я не настолько груб, чтобы считать вас придворным шутом, как вы меня — вампиром.
— Черт бы побрал вашу наглость!
— И вашу, раз уж вы пришли сюда!
Адмирал потерпел поражение. Сэр Варни оказался слишком остроумным для него. Не найдя достойного ответа, старик сердито застегнул сюртук, свирепо взглянул на оппонента и сказал:
— Я не претендую на дар болтливости. Разрази меня гром, если это моя черта характера. Вы одержали победу в нашем разговоре, но вам не одолеть меня в открытой битве.
— Хорошо, сэр, посмотрим.
— Здесь нет для вас ничего хорошего. Вы еще услышите обо мне.
— Я буду ждать.
— Меня не волнует, будете вы ждать чего-то или нет. Но запомните, когда я начинаю преследовать врага, ему уже никуда не деться. Один из нас, сэр, пойдет ко дну.
— Согласен с вами.
— И вот, что я скажу. Меня ничто не остановит. Даже если в вашем теле спрятано сто пятьдесят вампиров, я все равно прижму вас к ногтю!
Адмирал в глубоком возмущении направился к двери, но был остановлен Варни, которым вдруг произнес очаровательным и мягким голосом:
— Адмирал, прежде чем уйти из моего скромного дома, не согласитесь ли вы выпить чего-нибудь?
— Нет, — прорычал старик.
