— Загляни. Он тоже должен присутствовать.
Рэт нажал отбой.
Проклятье! Пора наконец надеть на Зетиста намордник.
Или воткнуть в грудь кинжал.
Буч остановил машину. Он не надеялся застать Бэт дома, но все же подошел к входной двери и нажал на кнопку звонка. Никто не ответил.
Интересно, интересно.
Обойдя вокруг дома, коп вышел на задний двор. Уже совсем стемнело, и отсутствие света в ее окнах не сильно его обнадеживало. Он приложил руки к стеклу и заглянул внутрь.
— Бэт! Господи! Только не это!
Девушка лежала на полу лицом вниз. Одна рука вытянута вперед в тщетной попытке дотянуться до телефона, ноги поджаты, словно от боли.
— Нет! — Он стал колотить по стеклу.
Бэт слегка пошевелилась, словно услышала его крики.
Буч снял ботинок и в несколько ударов разбил стекло. Просунул руку внутрь, пытаясь открыть замок, и порезался. Но сейчас ему было на это плевать, даже если бы он вообще потерял руку. Забравшись внутрь, он бросился к Бэт, опрокинув столик.
— Бэт, ты меня слышишь?
Губы шевельнулись, но с них не сорвалось ни звука.
Следов крови было не видать; Буч осторожно перевернул Бэт на спину. Бледная и холодная, как смерть, она с трудом пришла в себя. Когда глаза открылись, оказалось, что зрачки неестественно расширены.
Коп осмотрел ее руки, ища следы уколов. Терять время, чтобы проверять между пальцами ног, он не собирался.
Он достал мобильник и набрал девять-один-один.
Когда дежурный поднял трубку, коп, не дожидаясь приветствия, выпалил:
— Подозрение на передозировку наркотиков.
Бэт замотала головой и попыталась выбить трубку из его рук.
— Детка, успокойся. Я обо всем позабочусь…
Голос оператора оборвал его на полуслове:
— Сэр? Алло?
— Отвези меня к Рэту, — простонала Бэт.
— Пропади он пропадом!
— Извините? — Оператор запнулся. — Сэр, что у вас случилось?
— Передозировка. Я думаю, героин. Зрачки расширены и неподвижны. Ее пока не вырвало…
— Рэт… мне нужно к Рэту.
— …но она периодически теряет сознание…
Внезапно Бэт дернулась и вырвала телефон из рук Буча.
— Я умираю…
— Ни черта у тебя не выйдет! — взревел он.
Бэт вцепилась ему в рубашку. Ее всю трясло, футболка потемнела от пота.
— Мне может помочь только он.
Буч заглянул ей в глаза.
Черт, похоже, он дал маху. Не передозировка, а настоящая ломка.
— Нет, детка, нет.
Он помотал головой.
— Прошу тебя. Или я умру.
Новый приступ боли согнул ее в дугу. Мобильник полетел на пол.
— Буч… пожалуйста.
Черт. Она выглядела просто ужасно.
Везти ее в реанимацию не имело смысла: может умереть прямо в машине или в приемном покое. К тому же метадон только снимет боль, но не избавит от зависимости.
Черт!
— Помоги.
— Чтоб он сдох! — выругался Буч. — Куда ехать?
— Уоллес.
— Авеню?
Она кивнула.
Не раздумывая, он подхватил ее на руки и вынес во двор.
Наконец-то он возьмет этого ублюдка за горло.
Рэт скрестил руки на груди и прислонился к стене гостиной. Братья ждали, пока он заговорит.
Тор тоже был здесь. Правда, с момента, когда они с Вишу вошли в дверь, он избегал смотреть Рэту в глаза.
«Отлично, — подумал Рэт. — Сделаем это на людях»
— Братья мои, нам предстоит решить два вопроса.
Он посмотрел на Тора в упор.
— Я смертельно оскорбил одного из вас. И по такому случаю я предлагаю Торману рит.
Тор вытянулся по стойке «смирно». Остальные братья удивленно попятились.
Это был беспрецедентный случай. Рит давал право нанести первый удар, и тот, кому его предлагали, мог сам выбирать оружие. Рукопашный бой, кинжалы, пистолеты или цепи. Этим ритуалом и обиженный, и обидчик могли защитить свою честь и смыть позор.
Всех шокировал не сам вызов: братьям ритуал этот был хорошо знаком. Неистовый нрав время от времени давал о себе знать, и каждый из них хоть раз да оскорбил кого-нибудь из присутствующих.
Но Рэт, несмотря на все свои грехи, никогда к нему не прибегал. Ведь согласно закону вампиров любой, поднявший на него руку или оружие, приговаривался к смерти.
— Выслушай меня перед лицом свидетелей, — громко и отчетливо произнес Рэт. — Я освобождаю тебя от какой-либо ответственности. Ты принимаешь мое предложение?
Тор опустил глаза. Сунул руки в карманы и медленно покачал головой.
— Милорд, я не могу поднять на вас оружие.
— И простить меня тоже не можешь?
— Не знаю.
— Я не могу за это тебя осуждать.
Как он хотел, чтобы Тор согласился. Им обоим надо было выпустить пар.
— Я предложу еще раз, позднее.
— И я снова откажусь.
— Что ж, так тому и быть.
Рэд перевел тяжелый взгляд на Зетиста.
— Ну а теперь мы поговорим о твоих любовных похождениях, братец.
Зет, стоявший за спиной близнеца, неторопливо вышел вперед.
— Если ты насчет дочки Дариуса, то я тут ни при чем: это ты с ней спишь. А какие еще проблемы?
Кто-то из братьев чертыхнулся сквозь зубы.
Рэт обнажил клыки.
— Я спущу тебе эти слова, Зет. Единственно потому, что знаю, как ты любишь, когда тебя бьют, а я сейчас не в настроении тебя радовать.
Рэт выпрямился на случай, если брат решит нанести удар.
— Я хочу, чтобы ты завязал со шлюхами. Или, по крайней мере, прибирал за собой.
— Это ты о чем?
— Нам не нужны неприятности.
Зетист оглянулся на Фури, и тот пояснил:
— Копы нашли тела.
— Какие еще тела?
Рэт покачал головой.
— Зет, побойся бога. Неужели ты думаешь, что копы забудут о двух мертвых женщинах, брошенных истекать кровью в переулке?
Зетист шагнул ближе и грудью уперся Рэту в грудь.
— Я ни хрена об этом не знаю. Принюхайся — и поймешь, что я говорю правду.
Рэт глубоко вдохнул. В нос ударил едкий запах гнева, как будто в него разрядили баллончик цитрусового дезодоранта. Но — ни малейшего оттенка беспокойства или хитрости.
Беда в том, что Зет был не только отпетым головорезом, но и законченным лгуном.
— Я тебя слишком хорошо знаю, — тихо сказал Рэт, — чтобы поверить на слово.
Зет набрал воздуха, чтобы зарычать, но близнец мигом обхватил его шею мощной рукой и рванул на себя.
— Полегче, Зет, — сказал Фури.
Зет вырвался из его железных объятий, задыхаясь от ненависти.
— Дождешься, милорд. Настанет день, когда я…
Оглушительный шум пушечной канонады не дал ему договорить.
Какой-то псих колотил в переднюю дверь.
Братья выбежали из гостиной. Грохот тяжелых ботинок сопровождался сухими щелчками предохранителей и лязгом металла.
