— Не спеши с выводами, — сказал Гослинг. Это могло быть все, что угодно. Необязательно что-то сверхъестественное.
Сольц издал болезненный смешок.
— А кто говорил про сверхъестественное? Я думал вовсе не об этом.
— Да ну? А о чем же? — спросил его Кушинг.
Но Сольц не ответил. Он просто сидел и с привычно угрюмым видом смотрел в туман.
— Послушай, я хочу лишь сказать, что могла быть куча причин тому, что мы слышали, — сказал Гослинг.
— Не обращайся с нами как с детьми, пожалуйста, — сказал ему Сольц. — Что бы ни случилось… о чем бы ни кричали на том корабле… это было ненормально. Что-то пришло из тумана. Что-то ужасное. И чем бы оно ни было, оно оставило после себя пустой корабль.
Брошенное судно.
Оно появилось из тумана, огромное, мертвое и грозное. На что не смеешь взглянуть, и от чего не смеешь отвести взгляд. Повернуться к нему спиной было бы все равно, что повернуться спиной к руке с бритвой, тянущейся к тебе из тьмы. Люди в спасательной шлюпке увидели его, и чувство было такое же, как если бы они увидели кладбище в лунном свете. Такое же ощущение таинственности и ужаса, почти инстинктивного страха. Словно это было нечто омерзительное, вырванное из могильника. Реликт, вынутый из проклятой гробницы. Нечто болезненное, мрачное и древнее. Могильный камень, источающий серую тишину. Мавзолей, полный мертвых шепотов, тьмы и безумия. Оно не предвещало ничего хорошего.
Кук увидел, как оно поднимается из тумана, и к горлу у него подступил холодный комок. От одного вида судна у него перехватило дыхание.
Жуткий, омерзительный дом с привидениями, созданный из железа, ржавчины и распада, исторгнутый из леса густых, спутанных водорослей. Но, несмотря на всю эту мертвую гниль, было жуткое чувство, что судно не совсем мертво. Это сложно выразить словами, но было в нем что-то живое, разумное и… голодное.
— Похоже на череп, — произнес Крайчек полным отчаяния голосом. — Похоже на обглоданный череп.
— Прекрати, — сказал Фабрини. Правда, сказал едва слышно, словно боялся, что на судне его могут услышать.
— Это просто старое судно, — обращаясь ко всем, произнес Кук. — Бог знает, как долго оно здесь.
— Конечно, — согласился Менхаус. — Просто старое судно.
— Вы, парни, так усиленно пытаетесь заставить себя поверить в это, — с издевкой сказал Сакс.
Крайчек покачал головой.
— Оно полно смерти… разве не чувствуете?
И все почувствовали. Низкий, неприятный гул у себя в голове. Шум какого-то мрачного механизма, работающего на холостом ходу… и готового включиться на полную мощность.
Сакс хрипло хохотнул.
— Что, страшно вам, девочки?
Но он тоже почувствовал это, по нему было видно. Крутыш Сакс. Недоброе предчувствие так же царапало ему нутро, как и остальным.
Кука при виде судна охватил безрассудный ужас. Он пытался что-то сказать, но его горло перехватило, словно оно было забито шерстью и тряпками. Ему потребовалась пара минут, пока он не смог заговорить.
— Давайте не будем суеверными. Это просто брошенное судно. Оно вам ничего не сделает. Возможно, там есть что-то полезное.
Фабрини посмотрел на него.
— Ты же не… В смысле, ты же не хочешь, чтобы мы поднимались на борт, верно?
Но в ответ Кук опустил весла на воду.
Судно намертво застряло в зарослях водорослей. Блестящей зеленой массой те поднимались по корпусу, словно судно медленно пожирала колония растений-паразитов.
Фабрини и Кук подгребли ближе, пока не коснулись тех водорослей. Они были такими толстыми и густыми, что приходилось пробиваться сквозь них с помощью весел. Вблизи туман стал реже. Судно оказалось футов четыреста-пятьсот в длину, с длинными палубами и высокими двойными дымовыми трубами, уходящими во мглу. Никогда в жизни Кук не видел ничего подобного. То, что он принял за капитанский мостик или рулевую рубку, было подвешено над носовой палубой на стальных сваях. Дальше, до самой кормы простиралась гигантская конструкция из вышек, лесов и грузовых стрел, напоминающая обглоданную грудную клетку. От этого все судно походило на застрявший в водорослях скелет какого-то исполинское морского чудовища.
Когда они, отталкиваясь веслами, плыли вдоль его корпуса, у Кука сжимался желудок. При виде судна в непосредственной близости — огромного, безжизненного и грозного — его словно окатило холодом, а зубы едва не застучали от страха. Мертвое, но, определенно, не необитаемое.
Спасательная шлюпка довольно легко скользила сквозь водоросли, фактически шла прямо по ним. Правда, отталкиваться веслами было непросто, но физическая нагрузка и пот были как нельзя кстати.
Примерно через час они обогнули корму и оказались по другую сторону от судна. Когда они плыли в его тени, водоросли казались почти черными. Не серыми, какими могла сделать их тень, а черными как смоль и маслянистыми. Когда Кук взглянул снова, чернота исчезла.
Как на кладбище в полночь, — подумалось ему. Вроде и призраков не очень боишься, и мертвецов тоже, а… оказаться там не хочешь. Не знаешь почему, но не хочешь. Просто чуждое тебе место.
Когда они шли вдоль правого борта, пробираясь сквозь завесу тумана, Сакс произнес:
— Похоже, нас ждали.
Все увидели это — подвесной трап был спущен. Когда Кук и Фабрини подогнали лодку ближе к судну, водоросли стали такими густыми и запутанными, что пришлось пробираться сквозь них, как сквозь грязь. Наконец, они добрались до лестницы.
— В чем это она? — спросил Фабрини.
— Какая-то слизь, — сказал Менхаус.
Кук тоже заинтересовался. Ступени и поручни трапа были опутаны чем-то вроде паутины. При ближайшем рассмотрении это оказался бледно-серый грибок, пахнущий плесенью нарост, который словно появился из водорослей и покрыл корпус судна маслянистыми комками и сгустками. Кук ткнул в нарост лопастью весла, и из него потек какой-то черный сок.
— Видел когда-нибудь такой грибок? — спросил он Крайчека, в надежде, что знание морской флоры и фауны не покинуло его.
Но Крайчек лишь покачал головой.
— Похоже, он въелся прямо в металл, — сказал Сакс.
Так оно и было.
— Менхаус? — сказал Кук. Ты в состоянии посторожить здесь Сакса? Справишься?
На самом же деле, он спрашивал: — «Можем ли мы доверять тебе, что ты не пожалеешь этого сукина сына и не развяжешь его?»
Менхаус с суровым видом кивнул.
— А что насчет Крайчека?
— Я останусь здесь, — ответил тот. Похоже, он, наконец, вернул самообладание.
— Лучше побуду здесь, чем полезу на эту старую развалину.
