Но всех их обогнал единорог. Он обогнал даже мчащегося вперед Гунна, даже арбалетный болт Димы, и скользящую по земле молнию Ивана.
Он обогнал всех, и воины впервые увидели, как единороги используют свое оружие. Ему пришлось правильно наклонить голову, он словно насупился, так, что рог составил прямую со скачущим телом, с линией его движения. Острие костяного рога вошло в тело Душителя без малейшей задержки, пробило его насквозь и вышло с другой стороны.
Но единорог не остановился, продолжая скакать, мотая головой, разрывая рогом огромную дыру в груди Душителя. Потом, отскакав на безопасное от остальных расстояние – он явно не хотел ни с кем делиться этой добычей, – он сбросил Душителя на землю. И встал на дыбы. Лекс не видел, что осталось от тела после удара копыт.
Он уже осматривался вокруг, пытаясь понять, как сподручней будет уничтожить этот мир. Навсегда и без остатка.
"Что ж, теперь, когда мы увидели друг друга, - предложил Единорог, - можем договориться: если ты будешь верить в меня, я буду верить в тебя!"
Льюис Кэрролл. Алиса в Зазеркалье.
Лекс
Мать и отец слушали врача молча. Она стояли снаружи палаты, за закрытыми дверьми, и ощутимо было, что матери вообще все равно, что говорит доктор. Что она хочет лишь вернуться в палату и сесть рядом с сыном. Так что можно было сказать, что слушал только отец.
– Почти три месяца прошло. Очень плохо, что он не приходит в себя, по-прежнему. Ситуация стабильна, но может быть, сейчас это уже не очень хорошо. Я не хочу вас пугать, или тем более расстраивать, но после трех месяцев в коме очень мало больных возвращаются в сознание, оставаясь полноценными. Физически, ментально… Чаще всего, происходит существенная деградация, и я это говорю не потому, что хочу вас испугать, но для того, чтобы вы были готовы и к такому исходу. Когда ваш сын придет в себя, а я вместе с вами надеюсь, что это произойдет, рано или поздно, но произойдет, вряд ли вам будет легче. За ним придется следить, ухаживать, заново воспитывать. Возможно, вам следует подумать о специализированном учреждении,… таких мало, но сейчас есть хотя бы несколько, и за разумные деньги.
– Мы не будет сдавать сына в психушку, – равнодушно высказался отец. Он явно не сердился на врача, лишь констатировал факт. Он даже на тех идиотов не сердился, что порушили жизнь и их мальчику, и его семье, и самим себе. После таких сроков нормальными уже не становятся. Если они хоть когда-то ими были.
Суд прошел недавно, достаточно быстро по нынешним меркам, но надо сказать, что он присутствовал на нем лишь потому, что был должен. Ему было все равно, абсолютно наплевать, какое именно наказание последует за то, в каком состоянии они оставили его сына. Ему достаточно было знать, что они пойманы и будут наказаны. А как именно – неважно. Для сына это точно ничего не меняло.
– Нет, вы не так меня поняли, – врач говорил слегка механически, он знал заранее ответ родителей, и также знал, что скажет после этого сам. – Эти лечебницы совершенно для другого. Там ухаживают за людьми даже в вегетативном состоянии, и за теми, у кого за время комы совсем атрофировались мышцы, за всеми. Лечат, насколько это возможно, ухаживают, там, где получается, возвращают к нормальной жизни. Но это процесс долгий, очень долгий. Возможно, вам не следует выстраивать всю вашу жизнь только вокруг того, как ухаживать за больным. А туда вы тоже можете приезжать, хоть ежедневно.
– Мы подумаем, – кивнул отец. Скорее для того, чтобы закончить этот разговор поскорее, чем соглашаясь. Он и на самом деле готов был подумать, но точно не сейчас.
– Да, конечно, у вас есть время. – Врач не собирался настаивать. Он лишь забросил зерна и вполне мог дождаться, когда они взойдут сами. – Я лишь хочу добавить, что в больнице мы сейчас вашему сыну ничем больше не поможем. Он дышит сам, его сердце работает нормально. Мы можем лишь следить за его состоянием, и пытаемся не допустить деградации мышечных тканей, а это можно делать и в специально предназначенном учреждении.
– Вы хотите его выставить? – наконец осознал отец.
– И снова нет, – покачал головой врач. – Я лишь говорю вам то, что есть на самом деле. Мы его не лечим, потому что даже не знаем, как его лечить. Мы можем только ждать, вместе с вами. Острая фаза точно давно прошла, мальчик стабилен. Но как и когда он выйдет из комы, я предсказать не могу.
Отец кивнул. Врач решил все-таки добавить, что делал очень редко. Ему действительно нравились эти люди, одни из немногих, кто не впадал в истерики, не считал, что их жизнь кончена и остаток своих дней им придется смотреть на больного-растение. Они были… стойкими, как немногие.
– Я не тороплю. Мы с вами вполне можем позволить себе подержать вашего мальчика у нас еще и месяц, даже больше. Но поверьте мне, ему, и вам, будет лучше в специальном центре. Я оставлю вам адреса, съездите, посмотрите, как там все устроено. Никто вас не торопит. Отец кивнул. Врач кивнул в ответ и пошел в сторону регистратуры.
Мать, как только разговор закончился, молча потянулась к ручке двери и пошла к кровати сына.
Павел
Длительная подготовка, изучение возможностей и слабостей врага, его территории, планирование и тщательное распределение ролей – это все, конечно, было хорошо.
Проблема заключалась в том, что все это требовало времени. А правила в этой вселенной для серферов гласили, что если ты знаешь о соседе, то и сосед, может чуть позже, но будет знать о тебе. За редкими исключениями, типа совсем зеленых новичков, но с них толку мало. Они как лягушачьи лапки – ими не могли насытиться даже низшие демоны, нападающие лишь на самых слабых. И они точно не являлись добычей для настоящей стаи.
Их жертвы все чаще начали оказывать крайне опасное сопротивление. О них узнавали раньше, чем они нападали, к их появлению готовились, и его команда теряла бойцов, которых не так-то просто было найти и приручить.
Лидер должен уметь не только рассчитывать свои действия, но и иногда идти на разумный риск.
У них появилась новая забава, гульба, которую они называли погромом. Кто предложил слово, Павел не помнил, но как истинный лидер, тут же поддержал правильную идею. Даже вроде как похвалил ее автора.
Они нападали на жертву, но не останавливались, из всех открывшихся за побежденным миром соседей они выбирали самых слабых. А соседей часто открывалось немало. Зависело от того, с кем враждовала или дружила их жертва, кого знала, о ком догадывалась. Все эти сведения попадали к ним, и они без раздумий ими пользовались. Точности не было никакой, но их общая сила, плюс новые данные, пусть и размытые, давали им неплохой прогноз на окружение их недавней жертвы. И они нападали снова. И снова. Идя по цепочке, раньше, чем их жертвы успевали не то что подготовиться, но даже узнать об их существовании. Они бежали вперед, убивая одного игрока за другим, до тех пор, пока им не становилось тошно от переедания чужой силой, пока они не валились от усталости. Пять, шесть, один раз даже десять жертв за раз.
