– Тебе так важно показаться перед отцом? – Линас замялся. – Ну раз так, с тебя пулемёт, который я у твоего пацанёнка видел, и цинк патронов к нему.
– Не много ли хочешь? – он вытаращил на меня глаза.
– Тебе репутацию создавать надо или стволы коллекционировать? Решай. Я свою часть уговора выполнил, нычку достали, а аптеки, сам видишь, нереально достать, раз сам лезть не хочешь. Так что думай.
– Ладно, – нехотя выдавил он из себя, – будет тебе пулемёт.
– Пулемёт и цинк патронов, – уточнил я.
– Будет, – кивнул он.
– Вот и чудненько, значит, договорились. Сейчас быстро отходим до начала туннеля, закрепляемся там. Айвар и ты идёте за мужиками.
– Так я и один по туннелю пройду, – Линас посмотрел на меня. – Или не доверяешь?
– Не в этом дело, Линас. Просто если ты один на выходе появишься, то тебя Альгис сразу положит, пикнуть не успеешь, – он удивленно поднял бровь, – так что хоть один из нашей команды с тобой должен быть. Так сказать, – во избежание неизбежного…
Через час, в течение которого мы с Астой успели застрелить одного морфа и несколько зомби, забредших к дверям в туннель, пришла подмога. Десять человек – четверо бойцов и шесть человек грузчиков. Кстати, судя по испуганному виду последних, их набрали из жителей посёлка. Ну конечно – негоже бандосам самим коробки таскать, дело понятное. Дальше было попроще. Я с девушкой и Айваром занял лестницу ведущую наверх, а Линас со своими торпедами зачищал этаж. Пока в коридоре гремели выстрелы, Док охранял мужиков – то ли чтобы зомби не напали, то ли чтобы не разбежались, хрен поймешь. Растёт наш Док прямо на глазах, уже до надсмотрщика дослужился. Я прямо сплюнул, противно стало. Возились долго – часа два, не меньше. Самые большие и тяжёлые коробки укладывали в проходах и на лестнице, чтобы хоть как-то закрыться от зомби, если полезут. Потом всё это перегрузили в туннель и, заблокировав намертво нижние двери, ушли. Устали так, что даже говорить не хотелось. Уселись в машины и тупо смотрели, как мужики носятся с коробками, пока охрана отстреливает самую наглую нежить. Альгис искоса посматривал на нас, но с расспросами не лез. Правильно, потом расскажем. После загрузки к нам подошёл Линас:
– Ну парни, без базара, хорошо сработали. Когда лекарства будем делить?
– Завтра. Мы утречком, часов в десять, подъедем к блокпосту и заберём свою долю, – вылезая из машины, ответил я. – Заодно и наркотики из нычки отдадим.
– Как так отдадите?
– Так. Понимаешь, это мы внутри друг друга прикрывали, а снаружи – сам понимаешь. Поэтому я еду в вашей машине до Рамучай, чтобы неправильных мыслей не возникло, а рюкзак с наркотиками поедет с нами. Завтра возьмём лекарства и отдадим вашу долю из тайника. Извини, дураков нет, в одну корзину все яйца грузить, – я улыбнулся. – И про пулемёт не забудь.
Когда обратно ехали, Аста, говорят, уснула, привалившись к Айвару на плечо. Ну ничего, сейчас приедем, отмокнем в бане – и спать, а то прямо руки отваливаются…
Погода была дрянь, ещё хуже, чем вчера. На небесах, видно, забыли про календарь и опять, по осеннему расписанию, включили воду. В воздухе висела мелкая взвесь дождя, словно на дворе не апрель, а октябрь. Чего хотеть – такая у нас погода в Прибалтике, как говорилось в одном анекдоте, – какая страна, такие и терракты.
Я хмуро курил на веранде – наверное, первым проснулся из всего нашего коллектива. Если не считать Лёвку, который вслед за мной вышел на свежий воздух, посмотрел на улицу и дальше идти отказался – не любит он по мокрой траве гулять, чистюля. Пошуршал в ящике с песком и, фыркнув на погоду, ушел спать. Пять часов утра, блин. Мне не спалось – настроение под стать погоде, серое, как небо. Так и стоял столбом, разглядывал окрестности будущего поселения. Надо заметить, что пока мы Клинику громили, наш коллектив неплохо потрудился – вернувшись, мы увидели вкопанные по всему периметру столбы для забора. Молодец Николай. Правда, я немного не понял, почему они снаружи в двух местах полосу земли оставили, но если сделали, значит – так надо, ему виднее. За спиной открылась дверь и вышел Айвар – тоже, видно, не спится.
– Бессонница замучила? – он покосился на меня. – Дай сигарету.
– Чёрт знает, грызёт что-то.
– Всё ты, Робби, знаешь, просто заныкался в себе и молчишь. Смотри, сорвёшь резьбу – и привет. Соблазни Асту, что ли? Полегчает обоим, а то ходите, как лунатики. Ты бы себя вчера в Клинике видел, когда коридоры чистили. Мне в один момент показалось, что если бы вместо зомби там были обычные люди, то убивал бы ты с таким же безразличием на лице. Слышал я, что ты всю ночь вертелся, от тебя даже кот ушёл, ты ему спать мешал. Про семью думаешь?
– Думаю. Каждый день думаю. Если бы мог – пешком бы туда пошёл. И сейчас, а не через месяц. Семья черт-те где, не знаю – ни как они там, ни что они там. Живы ли вообще?
– Робби, съездим в Клайпеду, раз Асте обещали, и начнём собираться. Сам понимаешь, что с пустыми руками, не подготовившись, мы туда не доедем. Это ведь не как раньше – в Ригу на чашку кофе съездить.
– Да понимаю я всё, Айва, просто на душе херово. Помнишь Юнону и Авось? «Словно что-то случилось или должно случиться». А я тут занимаюсь какой-то хернёй – Клиники штурмую, соседям морду бью. Писец развлечение, обрёл смысл жизни, блин!
– Ты всегда был романтиком. Вечно пытался в самых обыкновенных вещах найти высокий смысл. Сейчас смысла не видишь и ломаешься. Не в том смысле, что тебя сломали, нет. Просто ожесточаешься и очевидных вещей не понимаешь. Что сейчас главное? Жить – это и есть главное, пойми ты, чудак человек. Мародёрить, налаживать какое-то хозяйство. Выживать самим и дать жизнь другим, которые рядом с тобой. Это уже немало. Заботиться о своих людях, чтобы такие, как Эдгар с Линасом, их к земле не нагнули. Чем тебе не смысл жизни в этом долбанном мире? В прошлой, мирной жизни его было ещё меньше, вспомни! Люди боялись всего на свете – правительства, безработицы, банков. Сколько безработных было в Литве, перед началом эпидемии?
– Где-то четыреста тысяч, если не ошибаюсь.
– Вот! Если бы не эпидемия, то было бы и пятьсот. Потом у народа сорвало бы резьбу, несмотря на всё наше литовское терпение, и началось бы тоже самое, что и сейчас, только без зомби. И крови, поверь мне, пролилось бы больше. Еще неизвестно, какой вариант лучше. Кстати, а что думаешь с Доком делать?
– Да похер мне на него. Ушёл и ушёл. Будет возможность – пристрелю, а специально за ним гоняться не собираюсь, время тратить жалко. Каждый выбирает для себя. С кем, как и каким образом. Я ему не судья – мораль в наше время штука такая, гибкая. Сами уже столько дел натворили, что мама не горюй. Ты заметил, как в нашем посёлке тихо?
