И не так уж и сильно он рисковал. Риск существовал для команды, высокий, даже больший, чем обычно. Но он лично, как и всегда, знал, как можно избежать большинства опасностей, если правильно выстроить отношения, найти нужные подходы к каждому, вовремя послать кого-то впереди себя.
Их погромы походили на молнии, разряды, пробивающие многие миры за один раз. И – они были эффективны.
Лидерство – вещь не такая уж и простая. Оно требует сосредоточенности. Дисциплины. Ловкости. Умения использовать любую доступную возможность. И временами – жертв.
Лекс
Ему пришлось укрупнить масштаб карты в рубке.
Теперь звездочки казались совсем крохотными, настолько мелкими, что если смотреть на всю карту сразу, он уже не мог различить их цвет, или размер. Нужно было увеличить определенную часть висящей голограммы, чтобы вновь можно было различить характеристики отдельной звезды.
Последние победы, и пришедшая с ними сила, дали ему очень много. Теперь он видел на своей карте не меньше тысячи игроков, и, надо полагать, мог на равных выступать со многими из них.
Хотя ему не хотелось бы ни с кем встречаться. Подавляющая часть здешних знакомств приводила к чьей-то смерти. Лекс же думал скорее о том, как защитить себя от наиболее агрессивных здешних обитателей.
Не надо было долго размышлять, чтобы понять, что теперь у него появятся новые враги. Привлеченные быстро полученной им новой силой. Большинство из них подумает, что ему всего лишь повезло, простая удача, и попытаются отобрать эту удачу от необученного новичка.
Поэтому ему хотелось спрятаться. Сделать так, чтобы его просто никто не нашел.
Наверное, поэтому в его рубке появилась еще одна дверь. Хитрая дверь. Дверь в двери. Тихий потайной ход, попасть в который можно было из коридора, ведущего в мир черного мелководья. Если знать, то в стене можно было найти щель, нажать на крохотную незаметную кнопку-панельку, и выйти совершенно в новое место.
На красную планету, заполненную кирпичного цвета песком, такого же цвета камнями. Даже горы вокруг переливались различными оттенками красно-коричневого. Эту планету неподалеку, на ее соседке с мелкой черной водой, недавно называли Кирпичухой. Как ее должны называть те, кто может оказаться здесь, Лекс пока не знал.
Выход, около которого он сейчас стоял, находился на самом верху огромной горы, которая не была горой – а кратером, огромной воронкой от рухнувшего в древности метеорита. Он упал наискосок, выбросив с одной стороны значительно больше породы, чем с другой. За десятки, сотни тысяч лет этот кратер превратился в гору с впадиной в центре, неотличимую от других гор этого мира. Тем более, что многие из них тоже рождались под метеоритным дождем.
Теперь Кирпичуха обросла какой-никакой, но атмосферой. Так решил Лекс. А чтобы придать своему решению хотя бы долю правдоподобности, все-таки, как-никак, эта система выстраивалась по правилам логики, в ней действовали даже законы небесной механики, он придумал, что когда то на Кирпичуху рухнул последний большой метеорит, сплошь из замороженного воздуха, смешанного с водой.
Тот удар накрыл планету атмосферой, а заодно придвинул ее орбиту к Хозяйке.
Так что здесь можно было спокойно дышать. Этим воздухом никто не пользовался, никто кроме Лекса, и воздуха из доисторического метеорита должно было хватить надолго.
А вот воды не осталось. Она, конечно, где-то была, где-то глубоко под песками, поглощенная губчатыми породами на глубине, накрытая глиняным покрывалом, не позволяющим ей вырваться наружу. Когда-нибудь, если он захочет, он может пробурить здесь глубокую скважину, пробиться через корку глины, и вода будет фонтанировать, заливая красный песок вокруг. Можно будет даже посадить дерево, и оно вырастет.
Можно сделать так, чтобы эта планета зазеленела. Но сейчас ему это не было нужно. Зачем – если он просто мог создать зеленую планету. Здесь же, неподалеку.
Узкие длинные трещины змеились по склонам горы. Неглубокие – углубляться им не давал песок, постоянно засыпающий рассыхающуюся землю. Пройдут еще тысячелетия, и если здесь ничего не произойдет, никто не придет сюда с водой, или не решит переделать этот мир полностью, то песок сравняет здесь все горы, засыплет все ущелья, и создаст здесь свою реальность. С барханами, песчаными волнами, лежащими на поверхности, и песчаными бурями, когда ветер решит поиграть здесь в игру «кто главнее».
Эта гора была самой высокой в округе, настолько высокой, что даже дышать было несколько тяжело, воздух на этой высоте, и без того скудный, был еще дополнительно разрежен. Но именно отсюда лучше всего было видно небо.
Солнце уже скрылось, решив на несколько часов пощадить иссушенную поверхность этого мира, и на небе царили планеты – Хозяйка, Темные воды, и еще одна, безымянная, едва видная за остальными.
Хозяйка выглядела отсюда также как и с Темных вод. Стальной гигант, закрывающий сразу полнеба, лишающий его необходимости придумывать на этой части небосклона каждую звезду. Сейчас он смотрел на Темные воды – место их последних сражений. Не просто смотрел – дорисовывал детали.
Черная вода, тонким слоем покрывающая черный камень, смотрелась отсюда достаточно аскетично. Даже слой воздуха над тем миром мало менял ситуацию. Воздух был слишком прозрачным, слишком незамутненным ни пылью, ни влагой. Поэтому Воды просто блестели, пряча звезды с неба, блестели, отражая свет солнца.
Черный антрацитовый блеск не прибавлял света, наоборот – скрадывал значимую его часть, делая поверхность Кирпичухи даже темнее.
Но если присмотреться, очень-очень внимательно присмотреться, то это черное зеркало позволяло увидеть те звезды, которые никак иначе нельзя было увидеть из этой точки этой планеты. Отражения. Свет крупных звезд, наиболее ярких, пробивался через подушку воздуха, отражался от зеркала абсолютно черной воды и возвращался обратно, чтобы показать их любопытному наблюдателю на вершине метеоритной горы.
Можно было слегка расфокусировать взгляд, прищуриться, забыть об очертаниях черной планеты, достаточно четко вырисовывающихся на фоне звездного неба, и представить – что и нет никакой планеты, есть лишь только поле звезд, без края, без завес.
Планеты двигались, и в разное время Лекс мог видеть в зеркале Темных вод разные созвездия. Он даже знал, что если прийти сюда в определенное время, то может увидеть то место, ту галактику, в центре которой есть одна планетка, на которой, как ни странно, он тоже бывал. Отсюда вся эта галактика выглядела всего лишь как еще одна звезда, причем даже не самая крупная.
