Саймон Хейден, вне всякого сомнения, был человек эгоистичный и безнравственный. И все же однажды он совершил поступок, никак не вяжущийся с его характером, за что и понравился Изабелле. Как-то субботним утром, несколько лет тому назад, в квартире Изабеллы зазвонил телефон, и это оказался Саймон. Они с матерью приехали в город на пару дней. Изабелла решила, что это шутка, но оказалось — нет. Он хотел познакомить ее со своей мамочкой и пригласил выпить с ними по чашке кофе с пирожным в кафе «Демель» на Кольмаркт.
Приехав туда час спустя, она застала Саймона, который оживленно что-то рассказывал угрюмой неприветливой женщине, чей однотонный бежевый костюм был так безлик, что делал ее почти невидимой на фоне роскошного убранства кафе.
Увидев Изабеллу, он встал и с бьющим через край восторгом представил ее своей матери. Бет Хейден протянула руку, оглядев ее примерно с таким же интересом, как при выборе метлы на рынке. Час, проведенный в обществе матери и сына, был скучнейшим, но оказался в то же время удивительным свидетельством сыновней любви.
Пять месяцев назад Бет Хейден овдовела. Теперь она жила одна в обществе пенсионеров в Северной Каролине. Она ничего не любила. У нее не было ни друзей, ни хобби, ни планов на будущее. Все в ее жизни было плохим, неинтересным, подозрительным либо не стоящим усилий. После смерти мужа она унаследовала немного денег, но тратить их не планировала. Зачем? Она ни в чем не нуждалась и ничего не хотела.
Тут Саймон перебил ее и сладким голосом сказал:
— Неправда, ма. Ты же всегда кое-чего хотела, а теперь получила: ты ведь в Европе.
Начитавшись в юности книг Эптона Синклера о Ланни Бадде,[26] она всю жизнь мечтала побывать в Европе. Все время, пока они были женаты, она периодически недвусмысленно намекала мужу на это свое желание, но тот либо делал вид, что не замечает, либо говорил: «Не смеши меня».
На похоронах отца Саймон обнял мать за плечи и сказал:
— Мам, поедем с тобой в Европу — ты и я. Теперь тебя ничего не держит. Мы поедем, куда ты захочешь. А я буду твоим гидом.
Мать посмотрела на него так, как будто теперь уже она хотела сказать: «Не смеши меня», но потом согласилась.
Когда Изабелла повстречалась с ними в кафе в тот день, они путешествовали по Европе уже две недели и миссис Хейден она обрыдла. Такая дороговизна кругом. Еда то слишком горячая, то холодная, несоленая, безвкусная, вообще подозрительная. В Греции она такого в витрине у мясника навидалась, что кошмары до конца жизни ей обеспечены. Постели в Европе мятые, водители ненормальные, туалетная бумага как древесная кора, и все кругом дымят, как паровозы. Прямо деваться некуда. Все это она произнесла на одной неослабевающе скорбной ноте, так что Изабелла едва сдерживала смех. Впервые в жизни она повстречала настоящего мизантропа. Всем людям что-нибудь да нравится, но только не мамочке Саймона. Чувствуя собственное безрассудство и дерзость, Изабелла стала расспрашивать у нее, как ей понравился Лувр (толкучка), Испанские ступени (хиппи обкуренные кишмя кишат), Парфенон (смотреть не на что), а Венская Опера? Тоска.
Исчерпав все средства, Изабелла напоследок заказала кусочек своего самого любимого торта, который по счастливой случайности подавали только здесь, в кафе «Демель». Она обожала этот торт, сколько себя помнила, и если он не заслужил места на Господнем столе на небесах, то, значит, и никакая другая еда тоже. Да, такой он был восхитительный. Когда заказ принесли, она пододвинула его через стол к миссис Хейден, сказав, что ей обязательно надо это попробовать. Бет без церемоний ткнула в него своей вилкой и подцепила изрядный кус. Изабелла перехватила взгляд Саймона и уверенно подняла большой палец.
Проглотив свой кусок величайшего торта на земле, миссис Хейден спокойно положила вилку рядом с тарелкой.
— Вкус специфический. Но я не большая поклонница орехов.
* * *
Вдобавок она еще и ходила точно спешащая куда-то утка. Догоняя ее, Изабелла наблюдала, как она решительно переваливается вдоль по улице. Ну, может, не совсем переваливается, но носки все время так наружу выворачивает, что ее заметно покачивает из стороны в сторону.
Оказавшись в пределах слышимости от нее, Изабелла окликнула:
— Миссис Хейден? Бет? Миссис Хейден, подождите. Пожалуйста.
Женщина остановилась, но не обернулась. Изабелла догнала ее и прошла немного вперед, чтобы Бет могла увидеть, кто ее зовет.
— Миссис Хейден, вы меня помните? Меня зовут Изабелла Нойкор. Мы встречались несколько лет назад в Вене, когда вы были там с сыном. Мы с Саймоном друзья.
Бет Хейден ничего не сказала. Она ждала продолжения.
— Мы вместе пили кофе в кафе «Демель» в Вене, когда вы путешествовали по Европе.
Лицо миссис Хейден просветлело.
— Ах, да, Изабелла! Вы та девушка с исключительным тортом. Теперь я вас вспомнила. А этот торт! Ммм. Как он, говорите, назывался?
— Вы имеете в виду ореховый торт с марципаном?
— Вот-вот, ореховый. Совершенно верно. Более восхитительного десерта я в жизни моей не ела. Я так благодарна вам за то, что вы заставили меня его попробовать. Никогда не забуду тот кусочек.
Тут уже Изабелла пришла в замешательство. Даже само слово «восхитительный» звучало как-то не так. Для сварливых людей в мире не бывает ничего восхитительного. А судя по их предыдущей встрече, Бет Хейден была брюзгой на сто один процент.
— А что ты здесь делаешь, Изабелла? Саймона ищешь? Он придет ко мне на обед сегодня. Может, и ты зайдешь? Я приготовлю суп из лаймовых бобов, его любимое блюдо. Суп на обед, шоколадный пудинг на десерт.
Миссис Хейден засмеялась. Смех у нее был изумительный — светлый и полный радости.
Изабелла смутилась еще больше. Она ощутила сильное желание подойти поближе и проверить, настоящая ли это Бет Хейден или какая-нибудь самозванка, смеющаяся заразительным смехом и годами хранящая воспоминания о вкусе «восхитительного» торта, которым ее угостили много лет назад.
— Пойдем, поможешь мне готовить суп. Ты когда-нибудь пробовала суп из лаймовых бобов, а, Изабелла? Он очень вкусный.
* * *
Далеко идти не пришлось. Четыре квартала, один поворот налево, один направо, и они оказались у симпатичного разноуровневого дома, посреди большого участка земли.
— Это здесь Саймон вырос? — с любопытством спросила Изабелла.
Она вспомнила, что миссис Хейден, кажется, продала дом и переехала в кондоминиум для пенсионеров в Северной Каролине.
Бет переложила сумочку в другую руку, чтобы удобнее было открывать дверь.
— Да, здесь. Хочешь взглянуть на его комнату?
