- Не ходи дальше! Скажи мне сначала, кто ты!”
Он по-прежнему не отвечал. Салин напряглась. Она сомневалась, что сможет собрать достаточно пламени для свечи, не говоря уже о том, чтобы метнуть в пришельца стрелу. Тем не менее, она не собиралась просто стоять там, когда опасность, возможно, угрожала ей.
- Твое последнее предупреждение!- она плакала. Салин подняла руку, готовясь к бою. Если бы она могла, по крайней мере, вызвать достаточно, чтобы напугать его …
Свет позади фигуры исчез с такой внезапностью, что Салин пришлось моргнуть, чтобы привыкнуть к темноте.
И когда она открыла их снова, то увидела, что то, что приближалось к ней, ни в коей мере не было человеком.
Это был Вендиго.
Более того, по меху, шрамам и особенно по глазам она каким-то образом узнала того, кто унес ее из храма.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Карибдус дожил до наших дней не более ста лет, потому что не хотел или не мог приспособиться. Он явно недооценил возможности Астроги проникнуть в мир смертных из тюрьмы демона. Небрежная ошибка, но не непреодолимая. Бронированный некромант всегда заранее обдумывал другие варианты, и поэтому он уже знал, что должен делать.
Если Астрога пожелает заполучить тело Зэйла, Карибдус дарует ему это ... на время. По правде говоря, никто не знал сильных и слабых сторон Ратмиана лучше, чем они сами, и это было выгодно Карибдусу. Он уже наложил несколько тонких заклинаний на покойного Олдрика Джитана, которые позволили бы ему изгнать Астрогу, когда мир был в истинном равновесии; вариации этих заклинаний можно было бы наложить и на Зэйла. Собственные защитные заклинания молодого некроманта и присущая ему сила маскировали их даже лучше, чем те, что были на аристократическом обмане Карибдуса.
Но он должен был действовать быстро. Невидимая для глаз смертных—за исключением такого искусного заклинателя, как он сам, - работа, которую демон сейчас проделывал, готовясь захватить Зэйла. Однако демон обнаружил, что сопротивление Зэйла намного сильнее, чем ожидалось. Карибдус аплодировал умелой, но в конечном счете бесполезной обороне своего двойника. Это доказывало силу ратмианской тренировки ... а также давало ему время, необходимое для новой магической работы.
Так называемых детей Астроги было легко одурачить, они были лишь слабыми проявлениями главного демона. Карибдус сосредоточился. Кроме того, ему не понадобится много времени, чтобы закончить свою работу.
Он вытащил из-за пояса кинжал из слоновой кости, взятый у Зэйла. Теперь это был ключ к его планам. Другая разновидность жизнеотвода гарантировала, что, когда придет время, демон-паук обнаружит свое “высшее” тело еще более хрупким, чем то, ради которого он его покинул.
Но когда некромант тайком начал свои заклинания, он не заметил черного мешочка, лежащего в стороне. Если бы он заметил его, то мог бы заметить, как то, что казалось глазницами, прижалось к нему—глазницами, сфокусированными в его направлении.
Лапы давили на череп Зэйла с такой силой, что в любой момент он ожидал, что они размозжат ему голову. И все же он знал, что то, что произойдет, будет гораздо ужаснее. Каждый из отростков пронзит кость, пока не погрузится глубоко в мозг. Там они сольются с его разумом. Как только это произойдет, останется только Астрога, а Зэйла больше не будет.
Но этим дело не кончится. Астрога будет использовать знания некроманта, его способности, чтобы усилить свои собственные демонические силы. Тайны Ратмианцев будут добавлены к обширным знаниям паука ... и, конечно, это будет означать гораздо большую опасность для смертного плана.
Как Карибдус мог допустить такое? Зэйл больше не верил, что его двойник стал жертвой его многочисленных сражений с тьмой. Нет, легендарный некромант был просто сумасшедшим ... не то чтобы это утешало Зэйла.
Коварный голос Астроги снова заполнил его сознание. Уступи моей воле, смертный Зэйл, и ты станешь Богом. …
Я стану ничем! некромант вернулся. Бери, что хочешь, но я тебе этого не дам!
Он не мог понять, почему демон не овладел им так же, как владыкой Джитаном. Конечно, череп Зейла был не толще, чем у аристократа.
Было ли в этом что-то еще? Может быть, то, что знал Зэйл, какие дары у него были, некромант должен был отдать демону? Возможно, Астрога рисковал потерять то, что искал, если просто сделает Зэйла пустым воинством, как Джитана.
Так что, возможно, оставалась еще одна карта для игры. Теперь он понимал, почему паук работал вокруг Карибдуса, чтобы привлечь Зэйла к себе еще до того, как его освободили. После того, как Астрога не раз сражался и проигрывал против колдунов вроде Вижири, он старался быть уверенным, что никогда больше не потерпит поражения.
Зэйл знал, что скорее станет таким, как Олдрик Джитан, чем исполнит чудовищное желание демона. Он усилил свою волю и почувствовал гнев Астроги, когда тот понял, что Ратмиан не станет такой легкой добычей.
Но Зэйл надеялся, что Астрога тоже не понимает, что существует предел человеческой воле. Некромант хотел, чтобы его дьявольский противник потерял терпение и убил его прежде, чем он снова начнет колебаться. Если воля Зэйла начнет ослабевать и Астрога заметит это, то демон, несомненно, восторжествует.
- Все, о чем ты мечтаешь, ты можешь иметь, - пробормотал паук. Богатство, рабы, власть ... империя …
Ты хочешь сказать, что они у тебя будут …
Я не сделаю с тобой того, что сделал глупец! Астрога попытался успокоить его. Разве ты не помнишь, как мои старые последователи называли тебя своим учителем? Поделись со мной своими секретами, а я поделюсь своими. …
Заманчивыми были не сами слова, потому что они были простыми и грубыми. Однако в каждый слог была вплетена другая форма магии, тонкая, которая проникала в ничего не подозревающий разум, как червь в гниющий труп. Простое слушание Астроги позволяло этой магии проникать в мысли человека ... если только он не был искусен в отражении подобных трюков, как Зэйл.
Но, опять же, даже у него были свои пределы ... и они приближались быстрее, чем хотелось Ратмиану.
Но, кроме как продолжать молиться о смерти, а не об одержимости, Зэйл ничего не мог придумать. Там тоже не было никого, кто мог бы ему помочь, потому что был только Хамбарт, у которого не было даже полного скелета, а тем более подвижности.
Но если ему суждено погибнуть, Зэйла утешало только одно. Он отослал Салин обратно в город. Она сбежит оттуда. По крайней мере, если он и потерпел неудачу во всем остальном, то не в этом.
Конечно, она была в безопасности …
* * *
Он участвовал во многих битвах за свою карьеру, и в данный момент генерал Торион променял бы эту чудовищную борьбу на самую худшую из них. Лучшее, что он мог сказать об этой ситуации, было то, что его люди временно держали себя в руках. Некоторые подкрепления прибыли, чтобы поддержать тех, кто был с ним, но сообщения из остальной части столицы указывали, что даже когда те, кого послал Юстиниан, прибудут, их число не будет велико. Большинство солдат, которых Торион первоначально ожидал увидеть, теперь были нужны в другом месте. Казалось, что в этот момент пауки обрушились на каждую стену.
Но это было еще не самое худшее. Просачивались также сообщения о многих защитниках и даже невинных гражданских лицах, которые теперь ходили по столице как живые мертвецы, их тела были заняты отвратительными паукообразными. Несколько первоначальных позиций пали из-за незнания солдатами ужасной судьбы, постигшей тех, чьи головы были недостаточно прикрыты. К счастью, благодаря самому Ториону, слух об опасности быстро распространился.
Но пауки продолжали приближаться. На каждого, кто был насажен на острие меча или сожжен маслом и огнем, приходилась дюжина, а то и сотня.
Откуда они все берутся? - удивился командир-ветеран, помогая катить вперед еще один бочонок с нефтью. По меньшей мере пятая часть столицы была либо охвачена пламенем, либо уже сожжена. Даже больше, если бы не тот факт, что дождь усиливался. Необходимо было подпитывать каждый пожар маслом или какой-либо другой горючей жидкостью, но найти запасы становилось все труднее и труднее. Несколько мест, где должна была храниться нефть и тому подобное, были опустошены ранее. Из того немногого, что ему удалось узнать, приказ об этом был подписан Эдмуном Фейрвезером. Торион постоянно проклинал мертвеца и надеялся, что его огненная кончина была долгой и мучительной ... и даже тогда она была бы слишком хороша для него на вкус генерала.
