Мужику, судя его кислой физиономии, вопрос не понравился.
– Какая разница? Главное, что мы есть, это их отпугивает. Пока мы ходим по улицам, они здесь носа не покажут. Да и семьям с ребятишками не так страшно.
Бринд кивнул и решил не приставать больше с расспросами. В конце концов, раз человек верит, что опасность существует, он будет поступать соответственно; никакие слова не смогут поколебать его веры.
– Что ж, удачи тебе, – произнес Бринд и повернул лошадь назад.
Когда он вернулся к своим, Бруг спросил:
– Что-то случилось?
– Да, – отвечал Бринд, – у нас плохо организована пропаганда. Люди считают, что монстры спят и видят, как бы захватить город и присвоить его со всем, что в нем есть. Меня это беспокоит.
– Но мы-то знаем, что все это ерунда, – возразил Микилл.
– Разумеется, ерунда, но меня волнует другое: почему они так сильно верят в эту ерунду.
Вернувшись в цитадель, Бринд немедленно вызвал к себе Джамур Эйр для совещания с глазу на глаз. Откладывать дальше было нельзя. Не прошло и получаса, как она уже явилась к нему, в зал, отделанный обсидианом. Эйр только что вернулась из госпиталя, на ее одежде тут и там виднелись следы крови.
– Извините, – сказала она, – я не успела переодеться.
– Не страшно, – отмахнулся Бринд. – Я повидал достаточно окровавленных тряпок на своем веку, парой капель меня не напугаешь. К тому же кровь на вашем платье – результат благих деяний.
– Вы видели мою сестру? – спросила Эйр. – Я сейчас много работаю, а когда прихожу в цитадель, то совсем ее не вижу. У кого ни спрошу о ней, все отделываются от меня казенными ответами, явно по вашему приказу.
Смущенно улыбнувшись, Бринд объяснил ей, что случилось с ее сестрой: как она повадилась выходить за ворота цитадели и о каннибальских наклонностях, которые у нее открылись. Не скрыл даже причину нового состояния Рики, поведанную ему Артемизией: неудачно проведенное слияние разумов. Эйр слушала молча, не выказывая ни удивления, ни испуга.
– Значит, – спокойно подытожила она, – шансов вернуть ее в прежнее состояние нет?
– Похоже, что так, к сожалению. Она теперь такая, какая есть. Прошу меня простить, Эйр, но мне показалось, будто это известие вас не слишком… взволновало.
Тяжело вздохнув, она встала и подошла к окну. Снаружи уже давно стемнело, так что сквозь стекло почти ничего не было видно.
– За последнее время я повидала столько ужасных вещей, что все вместе они, наверное, притупили мое восприятие. К тому же у меня давно такое чувство, будто я потеряла сестру, хотя она жива. Что нам теперь делать, как вы полагаете?
– Не знаю, – признался Бринд. – У меня была мысль показать ее культистам, – может, они чем-нибудь помогут. Но ясно одно: даже если Рику удастся вывести из этого состояния, она не может больше считаться главой новой империи.
Эйр взглянула на Бринда так, словно знала, о чем он ее попросит.
– Значит, нам понадобится другой Джамур…
– Это обязательно должен быть кто-то из моей семьи? – спросила она.
– Для всех будет проще, если во главе империи станет известный человек. – Бринд встал с ней рядом и устремил свой взгляд в одном направлении с ней. – Его роль может быть чисто символической.
– Я не правитель, Бринд, – прошептала Эйр. – Править и помогать людям – не одно и то же. В госпитале я действительно помогаю. А когда я была правительницей – тогда, совсем недолго, в Виллджамуре, – меня не покидало чувство, будто я только и делаю, что обслуживаю интересы богатых. Мне это совсем не нужно.
– Я понимаю.
– Кроме того, – продолжала Эйр, – вы так хорошо зарекомендовали себя, управляя и городом, и армией. Почему бы вам не взять на себя роль полновластного правителя?
Бринд глухо рассмеялся:
– Я? Ну что вы. Нам нужен Джамур – люди пойдут за ним, как привыкли идти всегда, а еще в представителе династии они, как я полагаю, увидят залог стабильности.
– Вам не нужен Джамур, у вас есть вы и армия. Люди любят сильных властителей, к тому же со времен обороны Виллирена о вас хорошо думают в народе.
Это была правда, и Бринд это знал. Искушение было велико. Он отдавал себе отчет в том, что и эта операция ему по силам, мысль о полновластном лидерстве уже начинала импонировать ему.
– А что, если меня убьют в следующем бою? Как я могу давать империи и ее людям какие бы то ни было обещания, когда мне вскоре предстоит шагнуть в самое сердце вражеской тьмы? Что проку империи от лидера, которого могут в любую минуту изрубить на куски?
– Не говорите так, – перебила его Эйр.
– Но это не исключено. Я должен учитывать любой возможный исход. К тому же я знаю, что люди не могут по-настоящему уважать меня из-за того, какой я.
– В каком смысле?
– Моя кожа, Эйр. Я не раз видел устремленный на меня недоверчивый взгляд, сидя с кем-то за столом переговоров. Люди не пойдут за тем, кого они считают не вполне нормальным. И если сейчас мои приказы исполняются беспрекословно, то лишь потому, что на моей стороне лучшие воины, которых когда-либо видела империя. Нет, эти люди – банкиры и землевладельцы – уважают и испытывают доверие только к голубой крови. Присутствие у руля кого-то из Джамуров будет означать в их глазах соблюдение статус-кво. То есть они смогут чувствовать себя спокойно. Вы ведь никогда и не подозревали, на что шел ваш отец ради сохранения и преумножения богатства богатых, правда? Вы никогда не видели, как он подтасовывал события и факты, лишь люди оставались там, где они есть, а деньги по-прежнему текли в Виллджамур. Богачи владеют всем, что вы только в состоянии представить, им принадлежат все ресурсы, и вдруг к власти прихожу я. Что они подумают: караул, это диктатура? Начнут прятать от меня свои богатства, боясь, как бы я не прислал своих солдат обобрать их до нитки.
– А вы действительно собираетесь обобрать их до нитки?
– Честно признаться, иногда хочется – до того медленно все делается, а ведь людям нужна работа, и как можно скорее; но нет, я бы не пошел на это. Даже если бы я задумывался об этом всерьез, сейчас для этого все равно не время. Сначала надо все построить заново. Людям всех слоев общества нужна стабильность. И только вы можете предложить им ее, Эйр. Мне очень нужна ваша помощь. Может быть, вам стоит оставить госпиталь…
Она набрала полную грудь воздуха и взглянула на него с такой решительностью, какой он никогда прежде за ней не замечал.
– Вы не заставите меня бросить то, что я считаю по-настоящему важным, ради защиты интересов каких-то банкиров.
«Молодец», – подумал Бринд. И сдержал улыбку. Это хорошо, что чужая боль не оставляет ее равнодушной. Да и презрение к денежным мешкам тоже неплохой знак.
– Правильно ли я понимаю, что вы согласны подумать над моим предложением? Вы никогда не окажетесь одна. Я всегда буду рядом, когда вам понадобится помощь.
– Я сделаю то, о чем вы просите, – сказала Эйр. – Я знаю, что такое долг.
– Вы будете популярной правительницей, – продолжал Бринд тем более серьезно, что был уверен в ее согласии. – Люди уже говорят об одной особе королевской крови, которая не боится запачкать руки.
– Бринд, не надо меня умасливать. Я сама знаю, что людям нравятся такие вещи. Люди вообще с радостью примут любого правителя, если только он не жестокий негодяй. Послушайте, прежде чем мы продолжим этот разговор, могу я наконец повидать свою сестру?
– Только если вы действительно этого хотите. Я предупредил вас о ее нынешнем состоянии.
– Знаю, Бринд. Пожалуйста, я очень хочу ее увидеть.
Двое часовых у дверей расступились при появлении Эйр и Бринда. Открыв перед командующим запертую дверь, ночные гвардейцы отошли в сторону.
– Командующий, вы бы не могли подождать здесь? Я хочу побыть с ней наедине какое-то время.
– Пожалуйста. Я войду, как только вы позовете.
Она медленно вошла в камеру, оставив Бринда в компании сочувственно примолкших солдат. Повернувшись спиной к двери, он постоял так с полминуты, потом осторожно заглянул внутрь. Эйр стояла у решетки и бесстрастно смотрела прямо перед собой. По ту сторону решетки в точно такой же позе стояла Рика. Кровь, а не магия давала этим двум женщинам превосходство над всеми жителями Бореальского архипелага. Глядя на них, он вдруг вспомнил их маленькими девочками, и приступ ностальгии сжал его сердце: малышками они так оживляли Балмакару, их присутствие вносило во дворец свет, очищало воздух от душной паранойи Джохинна.
