Утром, в день своей свадьбы, Катя сидела перед зеркалом и была, по словам подруг, самой красивой. Ее роскошные волосы, были уложены в высокую прическу с множеством локонов, ниспадающих на плечи. В волосы были вставлены украшения со стразами, и Катя походила на прекрасную фею. Лиза умело ей сделала макияж, а пока Наташа занималась маникюром, Люба все пыталась приделать к фате какие-то белые цветы.
— Ну что у вас тут, девочки? — спросила, войдя в комнату, Марина Карловна, — вот Катюша померяй туфли, смотри какие красивые?
— Ой, мама, какая прелесть, погодите, я померяю, — Катя, приподняв край длинного белого платья, всунула ножку в разрез туфельки, — боже мой, словно их специально по моей ножке шили.
— Садись, Золушка ты наша, — Люба все-таки приладила ей, наконец, цветок, — какая ты красивая, Катька, прям прынцесса!
— Нет не принцесса! — покачала головой Лиза.
— Не поняла, — нарочно обиделась невеста.
— Королевна! — закончила Любаша и, поцеловав Катю, добавила, — теть Марин, у вас не дочка, а очарование.
Марина Карловна была готова расплакаться, видя как дочь счастлива и улыбаясь, смотрела на то, как подруги украшают Катю к этому важному часу в ее жизни. Она сама сшила ей платье из белого атласа, оно было таким прекрасным, расшитым бисером и цветами, что Марина Карловна не верила еще, что это произведение ее рук. Она помнила, что Катя не верила, что это мамина работа, на что она ответила:
— Самой не пришлось такого надеть, так теперь ты хоть будешь настоящей невестой, в белом свадебном платье.
— Все равно не верится, — сказала Катя и добавила, — а папа приедет? Кто меня поведет к алтарю?
— Ну, во-первых, у папы работа, вы же так все неожиданно сообразили, — она укоризненно покачала головой, — а папа важный человек, он не может все бросить. За то он звонит каждый день, ведь он сообщил, что первого августа приедет.
— На следующий день?! — подпрыгнула Катя.
— Нет, сегодня суббота тридцатое, а вот в понедельник он и приедет.
— Это хорошо, а то он и с Сережей не успел познакомиться.
В это время Сергей со своими друзьями ехал к Кате и в этот момент позвонил его телефон.
— Да, мама… спасибо, надеюсь, ты приедешь? Уже на вокзале?! Да, но у нас роспись… через два часа… хорошо, я тебе адрес скажу, а может тебя Костя встретит… нет погоди он же свидетель, тогда Алеша Бабенко, помнишь его. Ага, какой поезд? А вагон? Все давай.
— Слушай хорошая эта штука сотовый, — с легкой тенью зависти, пробормотал Бабенко, — стоит, наверное, дорого?
— Дорого и платить за разговоры не дешево, знаешь, он мне нужен был только чтобы с Катей говорить, а так я и не пользуюсь им. Мать сказала, что таких в Москве пруд пруди, там все уже с сотовыми.
— То ж в Москве, — протянул Бабенко.
— Ладно, Леха не завидуй, — похлопал его по плечу Костик, — хочешь, я тебе такой же соберу, правда он размером будет побольше, и аккумуляторы будешь с собой носить.
— Как тот мальчик в Ералаше с двумя чемоданами, у которого часы погоду говорили?
— Ага, и курс валют, — кивнул Кости, — вот такой, как раз за месяц соберу.
— Ладно, Серый не обижайся, просто прикольная штука, — Бабенко выглянул в окно, посмотри все девчонки кроме Кати на балкон высыпали.
— Они без боя ее не отдадут! — грустно констатировал Костя, — по этому нужно сбегать за цветами, шампанским и тортом.
— Да все же с собой, — улыбнулся Сергей, — эх, была, не была, как бы не пришлось по водосточной трубе…
— А что, девочки наши на выдумки мастерицы, — добавил Леша и когда они остановились, первым вошел в подъезд.
На первом этаже стояли две дородные женщины из Середкина, они приехали на свадьбу дочки Марины, которую тогда всем селом нянчили.
— Стойте-стойте, молодые люди, — сказала одна густым, не женским басом, — туточки свадьба, а вы тут ходите.
— Так мы за невестой! — проголосил Бабенко.
— А жених-то где? — спросила та, что поменьше, — у нее жених — парень что куда.
— Так… это… жених-то я, — Сергей вышел вперед. — А то мы на регистрацию опоздаем…
— Какой робкий однако, жених, — покачала головой первая тетка, — ну давай, за каждую ступеньку ласковое слово.
— До пятого этажа?! — присвистнул Бабенко, — боюсь даже Костиного лексикона не хватит.
— Да у меня Windows, — непонимающе ответил Костя, на что женщины рассмеявшись, уверили, что до второго этажа его словарный запас не иссякнет.
Сергей ступил на первую ступеньку со словами:
— Любимая, — потом, — красивая, нежная, добрая, мм… желанная, золотая, прикольная…
— Что?! — переспросила одна из женщин, — что это за словечки?
— Мм… э-э… прекрасная…
— Уже лучше, — улыбнулась басистая, похожая на памятник.
— Сокровище мое, заинька, кисонька, лапушка…
— Ну, это уже зоопарк пошел, — шепнул Костику Лешка.
— Ласточка… девочка… принцессочка… — паузы становились все длиннее, а ступенек впереди, было еще несколько. Под конец, Сергей нес уже такую ахинею, что его приятели еле поднимались за ним от смеха.
— И что же ты невесту, хотя бы на третьем этаже не нашел? — надрываясь от хохота, простонал Костя, — я так до пятого не доживу.
На втором этаже их встретили еще родственники, из деревни Марины Карловны, они пытались вытянуть из Сергея все песни, что он знает, о свадьбе и тому подобное, на третьем ему пришлось попытаться выпить трехлитровую банку воды, чтобы достать со дна ключ от сердца невесты. Осушив полбанки, Сергей ее как бы нечаянно уронил, отчего все присутствующие, взвизгнув, подпрыгнули.
Мокрые, совсем не похожие на жениха и свидетелей, они добрались до пятого этажа. Там их встречали Люба с Наташей, которые вели себя так, словно впервые видят их.
— Так-так и что вы тут делаете? — спросила Наташа, — мы ждем жениха.
— Я жених, — устало улыбнулся Сережа и протянул Любе немного потрепанный, в боях за невесту, букет. — Хватит нас мучить, давай сюда невесту, а то мы штурмом возьмем!
— Нет, вы сначала заплатите, ручку позолотите! — улыбнулась Наташа и, встав на пороге, перекрыла последний шанс, миром ворваться в квартиру невесты.
— Доставай, Леха, — нарочито расстроившись, махнул рукой Сережа и Бабенко стал вытаскивать из кармана пачки, еще советских одно рублевых купюр.
Наташа взяла все это в руки и немного отступив, отскочила от яростного натиска Кости от которого ни кто такого не ожидал.
— Вот так, — вздохнула Люба, — вот тебе в тихом омуте, черти водятся.
— Посмотри, что они нам дали?! — ахнула Наташа, — это же еще советские деньги! Жулики! Стойте! — она бросилась за ними.
