Друзья, ставшие свидетелями этой сцены, молча стояли, боясь своей нечуткостью и излишними расспросами еще больше обострить ситуацию.
— Серый, — дотронулся до его плеча Костя, — мне… нам всем очень жаль, но мы с тобой и с Катей…
— Ладно, потом поговорим, — сказал Сережа и, опустив глаза, направился к своей матери, которая в томительном ожидании стояла у раскрытой дверцы такси и курила.
Не сказав не слова, он протянул руку для того, чтобы взять ту самую папку.
— Я хотела как лучше, сынок, я не могла тебе об этом по телефону сообщить, а результаты ДНК…
— Какая же ты гадина, не могла мне это тихо сказать, а то устроила представление.
— Ты меня так еще называешь? Это свою-то мать?
— Если тебе так не нравилась Катя, я-то твой сын, что ты наделала, а если она потеряет ребенка?
— Всем же лучше, — процедила сквозь зубы Валерия, — неизвестно чтобы родилось от такого союза, это был бы какой-нибудь в лучшем случае Даун, тебе самому известно, что даже между двоюродными братьями и сестрами не желательна связь, а плод вашей любви окажется гнилым.
С невероятным усилием, Сергей сдержался, чтобы не наговорить еще гадостей, и потянулся за телефоном.
— Что это ты собрался делать? — язвительно спросила Валерия.
— Звонить отцу…
— Не сейчас, — она выхватила телефон из его рук, — поговорим дома, и чтобы сегодня же выезжал домой, иначе, я заморожу твой счет, и сам зарабатывай себе на учебу, еду и жилье. Все! А то еще придумал так с матерью разговаривать, гадиной назвал! Да если бы ни я, тебя бы уже давно на свете не было. Знал бы ты, каким бы ты уродом вырос, я пришла к твоему отцу, умоляла сделать операцию, помочь тебе, а могла бы сдать тебя в интернат для таких вот дебилов, каким бы ты стал. Лежал бы как овощ и ни кому не был бы нужен?
— Да, пожалуйста, — Сергей вытащил кредитную карточку и бросил ее матери, — нужны мне твои деньги, живи спокойно со своим Селезневым, вы друг друга стоите, это он тебе помог? Что молчишь?
Вместо ответа, мать села в машину и, хлопнув дверью, сказала водителю, чтобы он ехал. Сергей стоял ошарашенный таким поведением матери, он не мог понять до конца, что происходит. Телефона не было, а номер отца был записан в телефонную книжку мобильника. Ничего, подумал он, разберемся, раз у нас с Катей один отец, у Марины Карловны должен быть его телефон.
Глава 7 Раскрытыми глазами
Телефонный звонок разбудил Арбенина поздним вечером. Он очень устал, и, приехав домой, уснул прямо за рабочим столом. Посмотрев на часы и увидев, что время около часа ночи, он протер заспанные глаза и поднял трубку.
— Арбенин слушает…
— Дима, — это была Марина, и он сразу понял, что что-то произошло, — у нас несчастье, ты должен приехать…
— Что случилось?! — непонимающе спросил Арбенин.
— Тут такое, — всхлипнула Марина, — не могу говорить, нужен ты, чтобы во всем разобраться, — она снова заплакала в трубку. — Почему ты не сказал, что Сережа твой сын?
— Я… я не мог… ведь он… погоди, — Дмитрий непонимающе крутил телефонный провод, — но… Сергей не мой сын и… я вылетаю, завтра утром буду у вас и все объясню.
Положив трубку, он долго собирался с мыслями. Что же там произошло? Может быть, он зря не стал рассказывать Сергею правду. Но кто мог сказать, что Сережа его сын? Только Валерия, но зачем?
С этими мыслями, Дмитрий позвонил своему человеку в аэропорту и заказал частный самолет до Ангарска. Через час, собрав немного вещей, он уже мчался по ночной Москве в Домодедово, где его ждал самолет на Ангарск. Начался дождь и Дмитрий подумал, что не хватало еще, чтобы рейс отменили, однако все шло, как положено и вскоре одолеваемый темными мыслями, Арбенин летел в Ангарск, чтобы поставить точку в своих личных делах.
За бортом все так же хлестал дождь и Дмитрий опасался, что Ангарск не даст разрешения на посадку, однако, его сомнения оказались ложными, через несколько часов, самолет начал снижение. У Арбенина все внутри колотилось, он не мог понять, что же произошло с Мариной и его дочерью, но по голосу матери понял, что свадьба была сорвана. Взяв такси, он мчался по залитым водой улицам и на душе скребли кошки. В темном доме горело всего несколько окон на пятом этаже. Собравшись, Арбенин начал подниматься по ступенькам. Каково же было его удивление, когда дверь ему открыл Сережа. Он был сам на себя не похож, небритый с темными кругами под глазами, в квартире было накурено и Сергей, опустив глаза, отошел в сторону, ни сколько не сопротивляясь приходу «отца».
— Я хочу знать, что здесь произошло? — начал он, но Сережа, с болью посмотрев на него, сказал, что из-за его лжи Катя потеряла ребенка.
— Заходи, Дима, — вошедшая Марина, казалось, похудела и постарела на несколько лет. — У нас будет серьезный разговор, и ты не имеешь права, что-либо скрывать. Я и Сергей хотим знать правду. Валерия прямо в зале бракосочетания так красочно расписала, что Катя и Сережа брат и сестра по отцу, как в мыльной опере, и…
— Но ведь это не правда, — начал было Арбенин, но замолчал под пристальным взглядом Марины.
— Если бы ты был на свадьбе, то мог все объяснить, а Валерия знала, что ты не приедешь, знала, что не захочешь…
— Я хотел все рассказать, но это все так сложно, я не мог так сразу обрушить на Сережу эту новость, да и Катя могла бы кое-что не понять.
— Пусть, — Марина, заплакав, опустилась на стул, — а теперь что будет. Бедная девочка, она потеряла ребенка и теперь лежит в психиатрическом отделении, она… она хотела покончить с собой и все из-за твоих тайн, Дима.
— Не плачьте, Марина Карловна, — обнял ее Сережа. — Кате уже лучше. А в происходящем, я считаю, виновата мать. Она могла все это преподнести не так…
— Теперь это не имеет значения, — Марина потянулась за сигаретами, — садись, Дим, — она налила остывшего кофе, — теперь нам торопиться некуда и ты не уйдешь, пока все не расскажешь.
— Хорошо, — Арбенин чувствовал, как начинает биться сердце, он знал, что рано или поздно придется рассказать об операции и о веществе, которое находится в голове Сережи и о том, что он не его отец.
Дмитрий начал издалека, повествуя записи из дневника Дейла Мелвила, о том, как Джефферсон и он, нашли загадочное вещество в одной из пещер гор Непала. Арбенин хотел, чтобы Сергей понял, всю силу этого вещества и опасность того, что об этом могут узнать заинтересованные люди. Когда он рассказал об автокатастрофе и об операции, Сергей, опустил глаза. Он почувствовал себя каким-то ненормальным и понимал, что его «отец» был прав, когда не рассказал обо всем сразу.
