– Только когда в тебе, – вдруг едва слышно сказала она. – Только когда в тебе, – повторяла она как заклинание. – Как же я сразу не догадалась…
Небо темнело прямо на глазах, хотя до заката было еще далеко. Подул пронизывающий ветер, настежь распахнув окна, стекла тревожно зазвенели.
– Только… когда… – шептала девушка. В голове слышались какие-то щелчки, которые больше напоминали звук сдвигаемых лезвий ножниц. Она побледнела, шрам на голове невыносимо заныл, как гнилой зуб, и она, шатаясь, пробралась в комнату, где находилась мать. Она увидела Кристину и напряженно улыбнулась, показывая на перевязанный палец:
– Вот, порезалась, – сказала Женя и переменилась в лице, увидев расширенные зрачки дочери. – Боже, Кристи, чт…
– Он все-таки успел, – перебив ее, выдавила Кристи. – Успел… Друг папы, Клепа, мать его…
С выражением суеверного ужаса она уставилась на громадные ножницы. Они елозили на полу как живые, лезвия звонко клацали, как челюсти.
– Остановитесь! – вдруг крикнул Юра водителю. Тот с недоумением оглянулся на пассажиров.
– Кристи в беде, – шепотом сказал Юра, когда Инга взяла его за локоть. Волнение сына передалось и ей.
– Поехали обратно! – приказала она, и водитель, пожав плечами, стал разворачиваться.
Кристина медленно взяла ножницы и прислонила их к груди, прямо к сердцу. Веки ее прикрылись. Женя, закусив губу, смотрела на дочь. Происходило что-то страшное, необъяснимое, но она понятия не имела, что именно, и главное, как ей помочь. В гостиную вошел Руслан.
– Кристи, что ты делаешь? – воскликнул он встревоженно.
– Часы. Они идут, – чеканя каждую букву, выговорила Кристина, не поднимая век. – Тик-так… тик-так… А мы-то думали, все позади. Кто следующий, а?
Она с такой силой прижала ножницы к груди, что Руслан подумал, что еще немного – и она вдавит их внутрь, разорвав кожу.
– Только когда в тебе… – шептали красивые губы девушки. Внезапно ножницы приобрели темно-фиолетовый цвет, потом стали ярко-красными.
Снаружи загрохотал гром.
Потом пальцы девушки разжались, и ножницы, лязгнув, тяжело упали на пол. Они были вымазаны спекшейся кровью. На лице Кристины жуткой дугой изогнулась улыбка:
– Вот мы и собрались, – басом сказала она. – Сучка и кобель, правда, еще одна сучка и щенок уехали, но ничего страшного. Никто никуда не денется.
– Кристи? – обалдело произнес Руслан. Он не отрывал глаз от громадных ножниц. От лезвий исходило мерное зеленоватое сияние, будто они были покрыты фосфором. Руслан дернулся как от удара, его осенила ужасная догадка.
– Она в ней, – разбито произнес он. – Боже, Она вернулась…
Он боялся приблизиться к дочери, которая стояла, наклонив голову, исподтишка разглядывая застывших в страхе родителей.
– Помолимся, – предложила Кристина и глухо расхохоталась. Изо рта девушки потянуло кладбищенским смрадом. Затем она издала такой рык, что в доме зазвенели стекла. Существо медленно наклонилось за ножницами.
Юра выскочил из машины и сломя голову понесся к дому Кристины. К счастью, дверь была не заперта, и он как ураган ворвался внутрь. Встретившись глазами с сестрой, он все понял.
– Уходите! – закричала Кристина срывающимся голосом, и на этот раз это был ее голос, а не тот грубый бас. – Быстрее!
В гостиную неслышно зашла Инга.
– Юра, что с ней?! – простонала Женя.
– Только когда в тебе, – прохрипела Кристи, поднеся ножницы к сердцу.
Юра сглотнул подступивший комок.
– Только в тебе? – спокойно переспросил он и подошел к сестре. От нее непередаваемо пахло мертвечиной, глаза закатились, губы подрагивали как у раненой волчицы, тягучая слюна свисала до самой груди.
Он уже знал, что нужно делать. Но, господи, как ему жаль мать! И Кристинку!
– Пусть будет только во мне, – прошептал Юра и мягко обнял сестру, с силой прильнув губами к ее рту. Он старался не причинять ей боль, в то же время не выпуская девушку из объятий. Тело Кристины яростно задергалось, изгибаясь дугой, но Юра крепко держал ее.
Заламывая руки, Женя повернулась к Руслану:
– Сделай же что-нибудь!
Со стороны казалось, что Юра страстно целует Кристину, потом он вдруг отпустил ее, и девушка без чувств упала на пол. Пошатываясь, он подобрал выпавшие ножницы. Он мгновенно ощутил, как внутри стало как-то тяжело, будто в желудок напихали камней, и в мозг ударила первая стрела острой боли. Ему вдруг сразу захотелось сорвать с себя одежду, дико захохотать и уничтожить этих глупых людишек, что собрались вокруг, покрошить их как салат, разнести в пыль и прах…
От напряжения у него пошла носом кровь. Конечности словно заковали в кандалы, мозг мысленно отдавал команды телу, которое отказывалось слушаться, и это приводило Юру в отчаяние. Ножницы в руках стали горячими, выжигая кожу. Вместе с тем он пытался упорно сопротивляться, осознавая, что у него есть все шансы выйти победителем. Мужчина поймал молящий взгляд матери, и на его глазах показались слезы отчаяния. Он знал, что она все поняла. Наконец он почувствовал, что руки его слушаются. Это был единственный шанс.
– Прости, мама… – сказал он и, вздохнув, вогнал зазубренные лезвия ножниц себе в шею. Закашлялся, припал на колено.
Руслан и Женя от неожиданности потеряли дар речи. Инга закрыла лицо руками, но даже не предприняла попытки помочь сыну. Юра опустился на пол, продолжая натужно кашлять. Лужа крови быстро разрасталась, коснувшись щеки Кристины. Она встрепенулась и испуганно поднялась на ноги, с изумлением глядя на Юру.
– Кри… Кристинка, – Юра попытался изобразить на лице улыбку и спустя секунду испустил дух. По его телу пошла рябь, конечности встряхивало, внутри что-то нетерпеливо клокотало и дрожало, будто отчаянно пыталось выкарабкаться наружу, потом все стихло. Торчащие в шее Юры ножницы потемнели и вяло поникли, будто расплавившись под воздействием высокой температуры. Скоро от них осталась лишь грязноватая лужица.
– О господи… Кто-нибудь знает, что сейчас произошло? – благоговейным шепотом спросила Женя.
Инга убрала руки от лица и присела над сыном, закрыв ему глаза.
– Я думала, вы поняли… – едва сдерживая рыдания, произнесла она. – Она вернулась… и на этот раз была в ножницах. Кристина сумела удержать Ее в себе и собиралась покончить с собой. Но Юра это понял. Он уничтожил Ее в себе. Теперь точно конец.
– Часы больше не идут, – немного удивленно произнесла Кристина. – Они остановились.
Инга с нежностью поцеловала стынущий лоб Юры и беззвучно заплакала.
И тогда зарыдала Кристина. Громко, во весь голос, она упала перед Юрой, теребя его за пышную шевелюру, которая постепенно намокала от крови, трясла и просила, чтобы он ее не бросал.
– Я не могу на это смотреть, – срывающимся голосом произнесла Женя. – Боже, не могу поверить…
Инга поднялась на ноги.
– Все кончено, – сухо сказала она.
Руслан подошел и молча обнял женщину. К ним присоединились Кристина и Женя. Так они стояли, обнявшись и ничего не говоря.
Из-за туч робко выглянуло солнце.
Бездна призывает бездну (лат.).
Бродячий человек страшнее бродячего зверя (лат.).
Как поживаете? (англ.)
Сукин сын (англ.).
Ты не должен (англ.).
Fucking – ругательное определение (англ.).
Jokes – шутки (англ.).
Ругательное название ягодиц (англ.).
Идиот, дурак (англ.).
Заткнись (англ.).
Дословно: бычье дерьмо (англ.).
Лицо (англ.).
Не убоюся полчищ, обступающих меня! Услышь меня, господи, спаси меня, боже мой! (лат.)
Слава богу (лат.).
Рок, судьба (лат.).
Суровый закон (лат.).
Кум – оперативный сотрудник в местах лишения свободы (жарг.).
И бог пусть не вмешивается (лат.).
Время прожорливо, человек еще прожорливей (лат.).
Сумасшедший (англ.).
Мужчина с женщиной наедине никогда не прочтут Отче наш (лат.).
В среде сотрудников правоохранительных органов под «злодеем» подразумевается преступник.
На милицейском сленге «потерпевший».
Молись (лат.).
