— Какая странная идея, — тихо засмеялся он. — Только вообразить себе, будто у меня может быть сын! После стольких веков железной уверенности, что я последний в роду. Очень странная идея!
— Я — Френе, и никак иначе!
Лючио снова засмеялся, отпустил меня и сел обратно на парапет.
— Ты так и не сказал, зачем хотел меня видеть, Илэр.
— А вы не сказали, зачем пришли сюда.
— Ладно, — согласился Лючио. — Откровенность за откровенность. Я, видишь ли, сожалею, что мы с твоим отцом так и не нашли общий язык. Не сумели примириться. Не смотри на меня так, это не угрызения совести. Твой отец, малыш, искренне и очень сильно ненавидел меня за то, что я заставлял страдать Лорену. Его Лорену. За это он убил бы меня, если бы только мог. Впрочем, он к этому стремился. Ей богу, Лорена не заслуживала такой любви. Не заслуживала, чтобы из-за нее кто-то умирал. Слабая, безвольная, никчемная, она хороша только в постели, да и то быстро приедается.
— Вы не смеете так говорить о моей матери! — запальчиво прервал его я, вспыхнув.
— Смею! Я знаю ее лучше и дольше, чем ты. Лорена рождена вампиром, но, честно, не знаю, какой идиот додумался инициировать ее, да еще не привязав к себе. Она явно нуждается в поводке и ошейнике, и в хозяйской руке, которая будет кормить и наказывать ее. Едва придя в клан, она принялась крутить передо мной задом, попав, как и многие, под очарование моей внешности. Позже, изрядно уже мне надоев, она переключилась на Адриена. Пожалуй, она попыталась бы окрутить и Кристо, если бы не боялась его до дрожи. Парадоксально: меня она долгое время считала «лапочкой», несмотря на наши довольно своеобразные забавы, а Кристо, который ни при каких обстоятельствах и пальцем ее не тронул бы, ее ужасал. Потом она, конечно, разобралась, что к чему. И родив ребенка, тут же потащила его к Френе, опасаясь, что я придушу ее вместе с отпрыском. Другая и сама сбежала бы, но у Лорены и на это не хватило духу. Я не собственник, но предпочитаю делить женщин с друзьями, а не с идейными противниками, и поэтому…
— Прекратите! — не выдержал я.
Лючио улыбнулся насмешливо.
— Прости. Я, кажется, увлекся. Так вот, Френе, полагая, что я измываюсь над "его Лореной", поклялся, кажется, до конца жизни совать мне палки в колеса и ни в чем не оказывать содействия. Должен признать, что он был храбрым человеком и при встречах оскорблял меня довольно жестоко. Кто другой поплатился бы за свою дерзость немедленно, но мне жаль было лишать Кристо его любимой игрушки, к тому же меня интересовали исследования, которые вел Френе и о которых я узнал от Лорены, расспросив ее хорошенько. Может быть, я ничего и не заподозрил бы, но уж очень загадочный и значительный был у Френе вид. Я заинтересовался. Сначала я предлагал ему поработать вместе, но он отказался наотрез. Еще бы: он ведь задумал извести весь наш род под корень! Поняв, что дело может зайти слишком далеко, я предложил ему свернуть работы, если уж он не хочет делиться, и оставить все как есть. Он осыпал меня оскорблениями. Я обхаживал его шестнадцать лет! Удивительно, но он устоял даже перед моими чарами. Ты видишь, Илэр, я шестнадцать лет старался уладить дело миром, но в конце концов вынужден был избавиться от твоего отца, который становился слишком серьезной помехой.
— Подумать только, какая вы, оказывается, бедная овечка! Не понимаю, чем отец мог так помешать вам.
— Он угрожал безопасности нашего сообщества.
— Не смешите! Что мог сделать один?
— При его упорстве? О, многое! Послушай, Илэр, я не намерен давать тебе полный отчет, хоть и обещал быть откровенным. Не вывернуться же мне наизнанку? Хватит с тебя двух причин: я полагал Френе опасным для моих людей и хотел ознакомиться с его работами любой ценой.
— Даже ценой его смерти? — с горечью спросил я.
— Что такое смерть? — Лючио пожал плечами. — Рано или поздно, мы все там будем. В некотором смысле я ему даже завидую.
Как мне хотелось ударить его в тот момент! Видимо, желание это отразилось на моем лице, потому что Лючио усмехнулся снова и кивнул.
— Я тебя понимаю. А вот тебе трудно меня понять.
— Даже и пытаться не хочу.
— Напрасно. Так вот, пришел я, в сущности, затем, чтобы выразить Адриену свои сожаления. Глупо звучит?
— Ужасно. Мертвым не нужны сожаления.
— Ты считаешь? Как бы то ни было, я свое обещание выполнил, рассказал. Теперь твоя очередь. Зачем ты хотел меня видеть?
Я вдохнул поглубже и сказал:
— Чтобы поговорить об Агни.
Показалось, или Лючио действительно чуть заметно вздрогнул? Наверное, показалось. Однако, брови его нахмурились.
— Об Агни? — переспросил он быстро и как будто тревожно. — Не лезь не в свое дело, малыш. Ты слышал: я поставил Кристо вполне определенное условие. Выполнить его Кристо отказался. Так что…
— А без условий вы никак не можете? Просто взять и отпустить!
— С какой стати мне терять все?
— Вам не жаль ее?
Вопрос был дикий, и я ждал, что Лючио расхохочется. Но он оставался серьезным.
— Кого ты просишь о жалости? Кровожадное чудовище? Нет, мне не жаль Агни. Да и с чего бы?
— Но если она умрет во время превращения?
— Не она первая.
Как же до него достучаться? У него совсем нет сердца?
— Тогда хотя бы расскажите ей правду! Вам она поверит.
Лючио покачал головой и улыбнулся плотоядно.
— Это испортит весь сюрприз.
И вдруг меня осенило. Как же я раньше не подумал об этом! Эгоист проклятый! Сердце мое быстро забилось, я прошел по дорожке, вернулся обратно и снова остановился перед Лючио. Как же тяжело решиться!..
— Возьмите меня вместо нее! — выпалил я поскорее, пока не испугался по-настоящему и не передумал.
Казалось, Лючио удивился.
— Ты говоришь серьезно?
— Да.
— Хорошо подумал?
— Да, да!
— Тогда не будем терять времени!
Легким движением Лючио вскочил на ноги и взялся за конец моего шарфа.
— Позволишь?..
Если бы я и хотел помочь или, наоборот, помешать ему, то все равно не сумел бы. Руки не повиновались. Лючио ловко размотал шарф с моей шеи, осторожно отодвинул в сторону воротник пальто и чуть наклонился ко мне.
— Не бойся, — шепнул он, и я ощутил его дыхание на своей коже, около ключицы.
Боль не была похожа ни на что ранее испытанное мною. Я пошатнулся, и Лючио крепко обхватил меня за пояс, удерживая. Мы стояли, обнявшись, как любовники, у могилы моего отца, и в глазах у меня медленно темнело. На секунду стало страшно, что Лючио увлечется, и я упаду на снег бездыханным и обескровленным, но страх быстро сменился безразличием. Пусть! Так даже будет лучше.
