Дин расслабился:
– Ты говоришь, как Уайти Доббс.
Улыбка Клайда увяла. Натан нервно дернулся на своем месте. Джон Эванс уставился в пространство отсутствующим взглядом, затем сказал:
– Смешно, что именно сейчас ты упомянул Доббса. Уайти Доббс?
Девяносто девять Эйнштейн.
– Мы похоронили его на вершине холма сегодня вечером, – спокойно сказал Джон.
Мистер Двайер опустил корзинку с нарезанным картофелем в разогретое масло. Раздалось шипение, как будто потревожили клубок змей.
Джина Блэкмор умирала. Этот факт был так же очевиден, как жесткий холодный пол под ее спиной, как падающий дождь на улице. Кровь не остановится. Джина пыталась позвать на помощь, но телефонная линия испортилась.
Буря.
Может быть, соседи? Она пробралась к входной двери, но бессильно упала в проходе. Дождь плескался снаружи, ударяя в стекло.
Перед ее глазами было небо, испещренное венами молний поверх черных, тучных облаков.
Буря и кровь, и немощь. Все смешалось. Каким-то непостижимым образом.
Умереть от потери крови здесь, в моем собственном доме. Боже, Джо же сойдет с ума!
Муж работал в ночную смену и не должен был вернуться раньше полуночи. «Сколько крови натечет к тому времени?» – подумала она.
Ее мысли становились все более несвязными и прерывистыми.
– Мамочка?
Тоненький тихий голосок привлек ее внимание. Она попыталась повернуть голову, но не смогла.
– Пайпер? – произнесла Джина, даже не понимая, действительно ли она говорила или только мысленно.
Пайпер, ее четырехлетняя дочка, давно должна была спать в кровати невинным сном младенца.
– Мамочка, что случилось?
Белые зубцы молний озарили лицо Джины, небеса ревели, как раненый зверь. Что-то прикоснулось к ее затылку, тоненькие пальчики перебирали волосы.
– Мамочка больна?
– Пайпер. Нет, дорогая, возвращайся в постель, – Джина захлебнулась собственной кровью.
– Мамочка, вставай.
– Все в порядке, дорогая, иди, спи. Мамочка просто отдыхает.
– Я боюсь.
– Это всего лишь буря… – она с трудом выталкивала слова из горла. – Не бойся.
– Я не боюсь бури, – сказала Пайпер, вставая между лежащей матерью и открытой дверью.
Сверкнула молния. Джина увидела дрожащий силуэт дочери.
– Боюсь, что-то плохое, – сказала Пайпер, поворачиваясь лицом к матери.
Тонкая струйка крови стекала из ее носа.
– Пайпер? Небеса извергались.
Огромный зигзаг – продолжительная, устойчивая вспышка, ярче солнца, но лишенная тепла. А в дверном проеме? Позади ее ребенка? Мужчина.. Мужчина?
Джоэл? Нет, это не ее муж. Длинные волосы, борода. Она раскрыла губы, чтобы позвать на помощь, произнести хоть слово. Кровь хлюпала у нее в горле, мешая говорить, лишая воздуха. Потом пришла темнота. Вспышка исчезла.
– Мамочка! Мамочка! Что-то плохое!
Она еще различала плач дочери, неясный и растворяющийся в шуме грома.
– Мамочка… Мамочка… Мамочка…
Необычайно яркая, ослепительная вспышка молнии разрезала темноту ночи. Мейсон Эванс ударил по тормозам. «Шевроле» заскользил по обильно политой дождем дороге, сворачивая на обочину. Молния держалась на небе. Дин увидел открытое поле, столбы изгороди с украшениями из колючей проволоки, скотину с поднятыми мордами и расширенными от страха глазами – плоскую картину, выхваченную электрическим разрядом.
Молния держалась.
«Невероятно, – подумал Дин, мысленно отсчитывая время. – Вспышка вечного огня?»
Он отчетливо видел струи серого монотонного дождя, сочные сорняки, колышущиеся на ветру, ворону, стремительно улетавшую прочь.
А молния все еще держалась.
Громыхнул гром, потрясший машину, дорогу, весь мир.
Тьма хлынула с удвоенной силой, как океан, заполняющий вновь образовавшуюся впадину.
– Какого дьявола, что это было? – спросил Мейсон. Дин почувствовал, как у него сердце бьется в горле.
Больше полуминуты. Вспышка молнии освещала небо больше полуминуты. Невозможно. Невозможно.
Мейсон заморгал, как ребенок, которого разбудили.
– Боже! Парни, вы это видели?
– И слепой бы увидел, – отозвался с заднего сиденья Джон. – Если вы не хотите, чтобы Натан и Клайд въехали в нас на похоронной развалюхе, предлагаю двигаться дальше.
Мейсон Эванс дал полный газ и выровнял машину.
– Дьявольщина какая-то. Как могла молния столько светить? Как?
«Научно все объяснимо. Нет загадок во Вселенной, – думал Дин, – просто к задачам еще не найдено ответов».
– Она и не светила, – ответил он. – Вернее, это была не одна вспышка, а серия вспышек, следовавших одна за другой непрерывно, так что создалось впечатление одной молнии.
Мейсон давил на газ, все еще не отводя взгляда от неба, вздрагивая при каждой новой вспышке.
Дин совершил нечто, что до этого ему и в голову не приходило делать: он раньше ушел с работы. Его менеджер был свой парень, но Дин все еще волновался из-за того, что оставил дежурство. Или на самом деле его волновало то, что он упустил шанс увидеться с Джуди? Воспоминание об улыбке Джуди как навязчивое видение возникало у него в голове. Ее капризные холодно-голубые глаза, нежные щеки и дерзкий нос в обрамлении золотисто-светлых волос.
Дин выкинул мысли о Джуди Пинбрау из головы, сконцентрировавшись на разговоре, ведь Джон рассказывал ему об обряде посвящения Уайти Доббса.
– Запись? Так, я понимаю, Ларри внес свою лепту? Он сделал запись? – спросил Дин.
Звезды и луна исчезли. Молния высветлила массивные тучи. Воздух был беспокоен и полон запахом озона.
– Да, потом я выпотрошил старое радио и встроил туда магнитофон. Здорово сработано, ага? – сказал Мейсон.
Его застенчивость как рукой сняло. Он развязно вел машину, крутя руль залихватскими быстрыми движениями. Перекрестные огни мелькнули на асфальтовой дороге и исчезли в ночи.
– Вы больные, вот это точно.
Мейсон проигнорировал выпад, выставляя напоказ свою сообразительность и удаль.
– Тебе лучше послушать. Ларри создал целое часовое радио-шоу – песни, финансовые сводки, полный комплект.
– В том числе и новости, – подытожил Дин.
Мейсон ухмыльнулся. В тусклом свете огней приборной доски его зубы светились фосфорическим блеском и были испещрены тенями. Крепыш Джон Эванс сидел, откинувшись, на заднем сиденье, скрестив руки, молчаливый, как изваяние.
– И в этом блоке новостей, – продолжал Мейсон, – говорится, что произошла автомобильная катастрофа, в которой погибли Джон, Клайд, Натан и я. Мы мертвы, мать твою, парень.
Мейсон удоволетворенно крякнул, отпустил руль и, соединив ладони мясистых рук, как будто поаплодировал себе.
– Этот выродок похоронен заживо. Он думает, что те, кто знал, где он, мертвы. Ого! Отлично, правда?
