— Базы есть, снаряжение и оборудование заброшено, провешены стоянки подхода. — Калина был краток.
— Угу, — мрачно подтвердил Баал, подумав, как же им с Лохматым надоело вколачивать бесконечные «переговорные столбы». На то, что уцелеет сотовая или другая связь, рассчитывать не приходилось.
— Неплохо. — Инна тихонько присвистнула. — Основательно запаслись. Хотя может оказаться, что зря. Не придётся далеко идти, не дальше пригорода. Надо бы иметь всё необходимое и под рукой.
— Имеем. — Калина пошарил в ящике стола и протянул гостям листок с печатным текстом. — Подручный набор.
Александр пробежал глазами по списку. Оружие, гидрокостюм, малый альпинистский набор (верёвка, карабины, обвязка), сухпай, фонарь, нож, огниво, множество необходимых мелочей, в том числе лазерный уровень, с помощью которого даже ребёнок мог определить искривление пространства и потенциальный проход в другой мир. Горный велосипед. Список был длинным. Он постоянно корректировался, потому что в продаже появлялось всё более лёгкое и удобное снаряжение, а группа вела борьбу буквально за каждый грамм.
— Впечатлён. — Ленивое выражение его глаз на несколько секунд сменилось серьёзным. — Вы на самом деле работаете. Хорошо бы, чтоб вам повезло.
Он переглянулся с Инной, как будто согласовывая некую мысль. Потом предложил:
— Будем держать связь?
— Давайте, — тут же среагировал Леонид. — Координаты?
— Записывайте. — Александр продиктовал номер мобильника и уточнил: — В случае необходимости звоните сюда, представляетесь и спрашиваете меня или Инну. Нас там не будет, но нам передадут, и кто-то из нас вам перезвонит.
— А вы в каком районе Москвы живёте?
— Мы в Ленинграде. — Александр даже слегка удивился, как можно было его посчитать за москвича.
— В Пушкине, — уточнила Инна.
Леонид чуть было не брякнул: «Так это вы из-за нас сюда ехали?», но вовремя прикусил язык и усмехнулся про себя инерционности мышления. Не ехали они, незачем им было ехать, они назначили встречу и пришли на неё. Вот так.
— А что Проф? — когда гости уже поднялись и собрались уходить, спросил Леонид.
— Он не вернётся.
Уколы приглушили боль. Чёрный смотрел в потолок и собирался с силами, чтобы продолжить перепросмотр картины своего поражения. Он проиграл. Мирозданию, судьбе, или за всем этим стояла некая сила, и ему только казалось, что всё происходит само по себе? Нужно было выстроить цепь событий, нужно было найти… Что? Он не знал.
Отца вскоре выписали домой, ему сказали, что операция прошла успешно. А на другой день Антон зашёл на отделение и получил документ с сухим названием «эпикриз». Речь о выздоровлении не шла, вопрос мог звучать лишь «как долго?». Отец чувствовал себя всё хуже. Вскоре вернулись боли, они становились всё сильнее, простые болеутоляющие почти не помогали. Чёрный мотался по всей Москве в поисках врачей и лекарств. Врачи удивлялись скорости, с какой развивалась болезнь. Сначала они обещали, что он доживёт до весны, потом срок сократился до Нового года, потом просто разводили руками. За месяц некогда спортивный, молодо выглядящий мужчина похудел на двадцать килограммов и постарел на двадцать лет. В доме запахло смертью. Чёрный помнил этот запах, не так много времени прошло с тех пор, как от подобной болезни умерла его мать. Она сама отказалась от помощи врачей. Иногда Антона посещала мысль, что в недалёком будущем уже ничто не сможет удержать его от перехода. Он останется абсолютно один, никаких обязательств, никакой семьи, полная безграничная свобода. Открытый путь в другие миры. Но перед этим нужно было пройти через ад.
Ад иногда выглядел вполне по-бытовому. Так, двоюродный брат Антона, узнав о болезни дяди, решил занять у него крупную сумму, не без задней мысли, что некому будет её отдать.
Тогда Антон чудом сдержался и не сорвал со стены стальной двуручный клинок да не приложил родственничка поперёк хребта. Но нервная дрожь била его ещё неделю, стоило лишь припомнить эту сцену. Ситуация ввергала его в недоумение: вот уж такого он никак не мог ожидать. Помимо этого возникало множество мелких нестыковок, мелких проколов, как будто жизнь решила, что Чёрному всё ещё мало и нужно не дать ему ни минуты отдыха. Попеременно звонили то Люминос, то Калина, предупреждая о возможности возникновения всё новых и новых проблем — они их чуяли. Всех троих не оставляло смутное ощущение тревоги и беспокойства, но никто не мог назвать точной причины или определить источник. Здесь было что-то ещё, помимо тяжёлого состояния отца Антона. Совершенно точно, здесь было что-то ещё! Тогда же, в июне, был звонок Матрёши, смысла которого Чёрный так и не понял. Родители увезли её отдыхать на юг, позвонила она оттуда, и Чёрный решил, что, наверно, она как-то почувствовала общее беспокойство.
— Батюшки! — заполошный возглас ворвался в сон. — Девка-то совсем сгорела!
Матрёна оторвала голову от полотенца и ощутила жжение по всей коже спины. Скосила глаза на плечо — оно было красным. Мама, оказывается, тоже задремала, а папа в первый день с ними на пляж не пошёл, ему было жарко.
— Матюшенька, полотенце намочи, накинь. — Мама заохала, прикидывая, что можно сделать прямо сейчас и что нужно будет сделать вечером, чтобы смягчить солнечный ожог. — Пойдём домой!
Утром от похода на пляж отказались, но на рынок двинулись всей семьёй: фрукты — это святое! Смазанная маслом Матрёнина кожа побаливала и грозилась облезть, но вроде бы ничего более опасного не случилось. Они прогулялись по рядам, перепробовали кучу разноцветной черешни, прикупили и белой и красной, а также абрикосов и груш. Уже у выхода Матрёша почувствовала лёгкий озноб, её слегка потряхивало.
— Да у вас ребёнок с температурой! — Идущая навстречу женщина взяла Матрёшу за запястье, отыскивая пульс. — В тень её, немедленно, и вызывайте врача!
У Матрёны потемнело в глазах, испуганные родители усадили её в тень под козырьком ближайшего магазина. И тут силы её оставили. Мать подхватила падающую девушку и держала, пока отец поспешно вызывал «скорую». Обморок был коротким, не дольше десятка секунд, врачи подоспевшей «скорой» констатировали слабый тепловой удар, вкололи жаропонижающее и подвезли до дома. Всё бы так и уложилось в неприятное, но не удивительное южное происшествие, если бы не Матрёнино смутное чувство, что, когда она была без сознания, произошло что-то очень важное. Матрёна была уверена, что пришла в себя с именем Чёрного на губах, хотя родители убеждали её, что ничего не слышали. Лишившись чувств на крыльце магазина, она вдруг оказалась в каком-то помещении и провела там довольно много времени, там были Чёрный и кто-то ещё, и там она смотрела на всё сверху, как бы из-под потолка… Она старалась припомнить — да, из-под потолка офиса. В офисе был полумрак, Чёрный разговаривал, но с кем и о чём? Как она ни старалась, ей не удалось это вспомнить. Острое чувство необходимости известить Антона заставило позвонить ему. Больше она ничего не могла сделать.
